Михаил Савич - «Первый». Том 8. Часть 2

Бой и в этой ситуации удержал лицо, но не сознательно, а чисто на рефлексе. Помог опыт участия в стрелках и разборках, но это было и не нужно. На него в этот момент никто просто не смотрел. Едва не открыв рты от изумления, лидеры кланов смотрели на старого еврея, пытаясь понять хоть что-нибудь.

Главковерх пришел в себя первым. Не важно, что происходит, но нужно это подержать и возглавить. Даже если это полная дурь, но здесь и сейчас Авраам Соломонович излучал радость и уверенность в успехе. Нужно это всячески приветствовать:

— Я поддерживаю ваш оптимизм, дорогой Авраам Соломонович, но для остальных, предающихся здесь самобичеванию и унынию, прошу вас пояснить всё это подробнее и в цифрах. Ведь в них вся ваша жизнь.

— Спасибо, буду рад. Хочу только уточнить, что не в цифрах, а в числах. Но сейчас о главном. Гениальный ход нашего командующего решил все наши проблемы. В Столице собирались мы сюда наскоро и без приличествующей подготовки. Многого второпях не учли и многого не взяли. Главная ошибка в недостатке продовольствия и строительных материалов.

Даже беглое обследование показало, что вокруг города лес жидковат и древесина пригодна только на дрова. Да и то сомнения есть. Гниль пахучая, жечь её — может боком выйти. Ель, да ещё и больная. Такое впечатление, что чёрная магия повлияла здесь не только на людей, но и на саму природу. Строительных материалов из этих елок не изготовить.

Издали таскать приличный лес сложно. Сплавлять казалось перспективным решением, но после первой и пока последней рыбалки — тоже не вариант. С едой проблема ещё хуже. Охотники вернулись без добычи, и это во всех кланах. Лес на километры вокруг мёртвый. Мёртвый город — мёртвый лес вокруг. Сейчас это кажется логичным, но заранее мы этого не предвидели.

Признаюсь, я совсем недавно был в полном отчаянии. Но вот всего за час всё переменилось. Все окрестности Новгорода Северского, рвы и половина самого города завалены корабельными, наивысшего качества соснами. В Столице одно такое дерево с рукам оторвут за десяток червонцев, а их тут минимум тысяч двадцать навсидку. Есть даже кедры, о елках я и не упоминаю. Завались, если по простому.

Рыбы же вообще столько, что мы вынуждены людей привлекать, чтобы подсчитать. А поскольку становится всё холодней, то и холодильники не проблема. Маги воды хорошо себя показали, намагичат ледников и все дела. Даже обе утонувшие лодки целые и почти без повреждений найдены у северной стены ближе к океану.

Это главное. Но еще по мелочи — со дна реки выбросило много такого, с чем мы все ещё долго разбираться будем. Там нашли один сундук, в котором и трех старых евреев спрятать можно. Надеюсь, правда, что когда удастся его открыть, там окажется нечто иное. Зачем мне конкуренты?

Подвожу графу «Итого». Командующий. Спасибо. У нас есть всё, что нужно. Еда, топливо, стройматериалы, всё это в избытке и с большим запасом. Осталось только всё это рассортировать и привести в порядок. С этим мы справимся, но нужны люди.

Теперь о главном. Деньги. Если считать со стоимостью доставки сюда, то щедрый жест нашего командующего, его гениальный план принесли нам около пятидесяти миллионов долларов. Хотя нет. Это устаревшие данные. Червонцев. Доллар приличные люди уже в расчет не принимают.

Теперь я полностью уверен в победе. Все камни города можно пустить на стены, а дома строить из дерева. С таким лидером мы проиграть не можем. Простите мне незнание уставов и прочего военного, но разрешите мне, Бой, пожать вашу руку.

Авраам Соломонович подошел к Бою. Тот, хоть и не пришел ещё в норму, но сумел скрыть обуревающие его чувства. Мысли его резко изменили направление:

— Сколько раз сам себе говорил, что нужно вытерпеть всё до конца даже если очень страшно и дослушать всех остальных и только потом встревать в переговоры и только тогда пытаться всё исправить. А тут и делать уже ничего не нужно. Терпение в переговорах — первейшее дело. Как же хорошо получилось, а ведь почти не поддался и не начал каяться.

Бой встал и с легкой самоуверенной улыбкой, пожал протянутую руку. При этом, по глазам старого еврея понял, что тот умышленно оказал ему эту услугу и за это придется заплатить.

Из глубины палатки, от дальнего конца стола, за которым сидели все лидеры кланов раздались робкие аплодисменты. Все за столом изумленно переглянулись и движимые единым порывом встали и присоединились. Стало шумно. Аплодировали все и все по очереди подходили к Бою, чтобы пожать ему руку, говоря при этом нечто сумбурное и невразумительное:

— Супер.

— Это великолепно.

— Ну, Бой, удивил. Я знал, что ты не прост. Но настолько….. Дай пять.

— Класс. Но как? Я за рассказ заплатить готов. Созвонимся.

— Нам с тобой повезло, Бой. Растешь.

Такого в жизни командующего не было никогда. Абсолютное признание, полное доверие. Об этом он даже не мечтал. А какой контраст!

ВЫХОД.

В свой новый дом я вернулся раньше обычного, что вполне объяснимо. Новую ванную комнату я делал такой необычной и совсем не дешевой не только для того, чтобы девочки могли рассматривать себя со всех сторон. Это им почему-то важно. Но и свои желания я учел, кроме того, мне хотелось верить, что мои фантазии в этом плане разделит и Света.

Уверенности не было, ведь до сих пор она ждала меня в спальне в полной темноте. Необычно и несовременно, но она вся такая. Как будто из другого времени. Но её взгляды на меня после того, как она увидела в ванной эту новинку, обнадеживают — что-то новое в ней появилось. Не шалая, а шаловливая. Раньше мне это прилагательное к Светлане применить в голову бы не пришло. Да и никому, кто её хоть сколько-нибудь знает.

Перемена в наших отношениях на неё явно влияет. Она чаще улыбается, смеётся, иногда может покружиться в коридоре, когда думает, что её никто не видит. Никто и не видит. Только система контроля безопасности фиксирует всё в доме. Вуайеристом меня назвать было бы несправедливо, но кроме их спален ванны и туалета я просматриваю все помещения. Привычка. Никто и ничто не должно проникнуть в мой дом.

Она сама меняется и меня меняет. Теперь это уже не тот я, каким был до той нашей первой ночи. Теперь я понимаю, что жил куцей черно-белой жизнью, зацикленной на мести и воспоминаниях. Света тогда вдруг что-то для себя поняла, вдруг решилась и всё изменила.

До сих пор пытаюсь понять, почему именно в тот день? Понять женщину! Да глупо, но куда деваться? Жить, не обдумывая всего, происходящего рядом с собой, я просто не умею. Вот почему она за нас обоих всё решила именно в тот момент, когда я шел убивать с риском быть убитым? Когда шел спасать Толика. Впрочем, не приукрашиваю ли я свой поступок перед самим собой?