Роман Прокофьев - Мятежник

— Именем Прометея, — произнес я, обводя их всех твердым взглядом, — Требую сложить оружие и немедленно освободить этих людей!

— Мы не подчиняемся самозванцам! — прервал меня Нагата, — Мятежники, вы арестованы по приказу Совета Архонтов. Взять их!

«Змееносцы» бросились к нам, но были вынуждены остановиться, потому что вокруг Гелиос вспыхнула аура жгучего света. Ее опаляющая мощь ощущалась даже на расстоянии. Четверка наших легионеров, пронизанных тем же солнечным сиянием, ощетинилась стволами во все стороны, а сама Гелиос угрожающе подняла технолук. Но диспозиция была очень невыгодной. Мико на трехмерной проекции тут же скрестила на нас множество алых траекторий, исходящих от дозорных вышек, крыш и окружавших вражеских легионеров. Одна надежда — на Десницу Прометея!

— Стой! — я отметил Нагату для «Дезинтеграции», связав нас нитью голубоватого света.

Придется атаковать первым, как бы ни хотелось этого избежать. Система сдерживания взаимной вражды Инков Стеллара сурова к нарушителям. Мико объясняла — в зависимости от тяжести преступления теряется ранг, формируется защитная директива с наградой, временно блокируется когитор и доступ к терминалам, другие Инкарнаторы получают право убивать тебя. На этом сдерживающем факторе в свое время погорела Алиса, получив статус DOA.

Анализ объекта…

Время дезинтеграции — 2.4 секунды…

Запустить?

— Освободи трибутов, или умрешь! — приказал я, давая ему последний шанс. — Это — последнее предупреждение!

Нагата смотрел на меня, в непроницаемых глазах азиата не было страха. Его профиль вдруг замерцал кроваво-алым, а голубая звезда легата возле имени погасла. Таково наказание за агрессию против дружественного объекта системы Стеллара.

Против меня.

Все произошло молниеносно. Нагата был невероятно быстр, уследить за его движениями оказалось невозможно. Вероятно, с ним могли бы поспорить Алиса или Корвин, но не я — даже с максимальной реакцией. Без помощи Мико я бы даже не понял, как это случилось.

Я не успел активировать Десницу. Нагата вывернулся из поражающего конуса «Дезинтеграции», одновременно выхватывая нечто, похожее на технокопье с двумя стреловидными наконечниками. Тот, что пошире, горящий по краям багровой окантовкой раскаленного металла, чиркнул по моей вытянутой руке повыше локтя. Он играючи разрубил сочление доспеха и просто-напросто отсек мне руку с перчаткой Прометея. Из обрубка брызнул фонтан крови, и в уши ударили отчаянные крики сразу нескольких трибутов. Моя нейросеть построила траекторию уклонения, но противник был слишком быстр, за пределами моего восприятия. Единственное, что я успел — это чуть-чуть развернуться в сторону, стараясь пропустить выпад Нагаты сбоку.

Опоздал, конечно. Мгновенно крутанувшись, Инк ударил вторым острием, узким и длинным. Панцирь со скрежетом лопнул от мощнейшего колющего выпада, обжигающее азур-копье пронзило меня насквозь. Под ложечкой взорвался шар дикой боли, интерфейс начал сбоить. Даже Мико на мгновение исчезла, но тут же появилась вновь.

Мико: Критическая кровопотеря! Инкарнация! Грэй, поврежден энио!

Она все делала правильно, но инкарнация не мгновенна. Да, этого времени достаточно, чтобы возродиться, но не в случае, когда противник опережает тебя на порядок. Отсеченная рука восстановилась, но я оказался нанизан на копье Нагаты, и снова задохнулся от невероятной боли внутри. Удерживая меня, как бабочку на иголке, противник осторожно поднял из-под ног кровоточащий обрубок с браслетом перчатки Прометея.

— Вот и все! — сказал Нагата, движением копья заставляя меня встать на колени. — Сдавайся, Энджи! Иначе я его прикончу, да и их все — тоже!

Он не шутил, оружие находилось в опасной близости от моего Источника. Выдерни его — и устрашающие гарпунные зазубрины превратят мою грудную клетку в кровавое месиво. Интерфейс сбоил, иконка Мико «запиналась» — все это означало, что был поврежден энергоинформационный обмен тонкой сущности с телом. Нагата мог убить меня в любую секунду, Мико уже советовала немедленно выходить из обреченного носителя.

Змееносцы» шагнули к трибутам, грубо заставляя их встать на колени и упирая стволы в затылок. Нам повезло, что некоторые медлили, явно сомневаясь в приказах командира. Наверняка кто-то из офицеров «Змееносцев» тоже провел пять кругов в этих стенах, и такой расклад справедливо вызывал у них только негатив.

— Грэй! — Асмунд рванулся, хотя его руки были стянуты за спиной. К широкоплечему дану тут же шагнули двое легионеров, один из них зло рявкнул:

— Стоять, трибут!

А второй без разговоров врезал прикладом «Суворова» между лопаток, усмиряя непокорного. Удар вышел резким, и Ас, не удержавшись на ногах, рухнул навзничь, звучно впечатавшись лицом в плац.

— Вы что, совсем озверели? — выкрикнул мастер Кей отчаянно, а на широких скулах Паука затвердели желваки, — Инкарнаторы, Клятва!

— Заткнись! — приказал Нагата, — Гелиос! Сдавайся!

Лук Гелиос, окруженной со всех сторон, был направлен прямо на Нагату. Беспомощный, ставший предметом торга, я вдруг понял, почему Заклинательница бездействует. Она тянула время, ожидая, пока винтокрыл с подкреплением сможет приблизиться к Тимусу. Мы совершили ошибку, поторопились, разделившись с основной группой «Солнцеруких», хотя — кто знает, успели бы вообще застать врагов, промедлив с посадкой.

Нагата тоже это понял. Гул винтокрыла стал различим, жужжащая точка в небе обретала отчетливые очертания. По его тонким губам вновь поползла усмешка.

На одной из пустых крыш Тимуса материализовался темный силуэт. От него к «Клювану» прянул тонкий алый луч, вокруг которого мгновенно задрожал воздух. Это была какая-то поражающая способность, вроде «Луча Смерти», потому что винтокрыл загорелся и моментально начал терять высоту. Пилот не ожидал ничего подобного, да и что он мог сделать? Через несколько секунд он с оглушительным взрывом врезался в склон горы.

Я закрыл и открыл глаза. Только что погибли, сгорели в огне, минимум тридцать человек из тех, кто пришли выручать меня на Эспланаду. Десятки разумов разом погасли, растворившись в бесконечной Грани. Внутри что-то оборвалось, надежды, что мы сумеем договориться, больше не было, и душу заполнила холодная гнетущая пустота.

Война началась.

Я больше не чувствовал боли. Лучше умереть, чем проиграть вот так унизительно! Мое пси-поле захватило всех ближайших людей — и легионеров, и трибутов. Даже без амплификатора обостренное болью восприятие позволяло отчетливо ощущать их — и транслировать свои чувства. Мгновения как будто растянулись, и в подробностях, до мельчайшей детали, я запомнил все, что происходило вокруг.