Андрей Черный - Total Dream

— Ты успел.

Маркус снова зашел внутрь, я последовал за ним, Ира плелась следом. Свет в совершенно пустом помещении включился автоматически. В нос тут же ударил запах пыльных библиотечных стеллажей. Разумеется, это имитация и бутафория — внутри здание было так же «стерильно», как и снаружи. Внутренняя архитектура выполнена нарочито минималистично. Мы подошли к сияющим дверям единственного грузового лифта, кнопки вызова не было. Маркус II остановился, дотронулся ладонью до двери, что-то прошептал — та растопилась, как масло на сковороде. Мы вошли.

Лифт ехал неспешна. Скорее всего, прямо в этот момент происходит расшифровка данных — количество замаскированных «перестраховок» в очередной раз выдавало в Маркусе II прожженного параноика. Я бросил беглый взгляд на скрестившую руки Иру, ютившуюся в углу. Весь ее вид будто кричал «я уже устала охуевать».

— Только не шугайся, — оборонил Маркус, — это Библиотекарь.

Лифт резко затормозил. Двери открылись автоматически. Мы сделали шаг в очередное полупустое просторное белое пространство.

Сюрприз не заставил себя долго ждать — с потолка спрыгнуло нечто. Одноглазый трехчленный осьминог. Не в смысле, что у него было три члена, а в смысле, что у него было всего лишь три толстых щупальца, что, впрочем, не мешало ему уверенно на них стоять. Он демонстративно похрустел суставами и шустро подлетел ко мне. Зрачок на его глазу лихорадочно елозил со стороны в сторону, потом остановился, начал расширяться:

— А вот и сынишка пожаловал, — произнесло существо безо рта высоким детским голосом, но с интонацией ворчливой старухи, пережившей три мировые войны. — Хотите чаю?

— У нас меньше трех часов, — рявкнул Библиотекарю Маркус.

Существо поежилось. Своими движениями оно напоминало, скорее, тюленя, нежели головоногое. Что касается его фразы, то я уже давно все понял, но было как-то не до того. Маркус II — мой биологический отец. Черт с ним.

— Я знаю, как сильно Макс промыл тебе мозги. Но, уверен, что прочитав даже часть дневников, ты без моих объяснений поймешь, как сильно ты заблуждался.

— Я не так безнадежен, батя.

Он похлопал меня по плечу, после чего устремился к дверям лифта — явно не горел желанием вступать со мной в какие-либо дискуссии.

— Библиотекарь введет вас в курс дела, у меня остались незавершенные дела.

Маркус спешно ретировался, оставив меня и Иру наедине с чудом китайской инженерной мысли. Кто и зачем сделал цифрового ассистента именно таким, оставалось только гадать.

— Какие тома изволите? И, может, все же чаю? — существо вопрошающе, будто немного стесняясь, поглядывало на меня исподлобья.

— Давай все сразу.

— Дешифровка потребует времени. Каким томам предоставить наивысший приоритет?

— Первый, второй, двадцать первый, сорок пятый… остальные вряд ли успеем прочитать.

— Запрос принят на обработку… Чаю?

— Да отъебись ты уже со своим чаем, — Ира была явно не в настроении.

— Девушке не положено вести себя подобным образом, — манерно ответил виртуальный ассистент. — У меня шикарный белый чай, вы просто обязаны его попробовать.

— Окей, окей, мы поняли. Тащи уже сюда свое пойло.

Так как здесь совершенно не было мебели, мы расположились на полу. Красивый фарфоровый сервиз выглядел особенно запредельно на сером холодном бетонном полу. Чем-то мы напоминали русских бомжей, бухающих стекломой в падике. Это было глупо и забавно одновременно. Библиотекарь казался весьма дружелюбным малым, душой компании. Время от времени он рассказывал забавные истории из жизни Маркуса II, то и дело отвлекая нас от чтения дневников. Понимая, что мы не успеем, мы с Ирой распределили чтение — я читал первую книгу, она — последнюю.

— Хочу умереть, — Ира произнесла это едва слышно, что это прозвучало как-то нежно, что ли.

— Подожди немного, до конца света осталось совсем ничего.

— Ты не понял. Я хочу умереть прямо сейчас, — на глазах девушки проступили заметные слезы, но та пыталась сдержаться.

Мне не впервой было видеть плачущую Иру, в последнее время подобные срывы на ровном месте я замечал за ней все чаще. Несомненно, она была морально сломлена. А кто не сломается от подобного? За месяц она столкнулась с таким количеством жестокости, которое работник скотобойни не видел за всю жизнь.

— Поверь, с этим можно жить. Посмотри на меня хотя бы. И да, мы будем жить, мы уцелеем, я стану хокаге.

— Я — не ты, — Ира отвернулась, будто не желая показывать заплаканное лицо.

В груди екнуло. В тот же миг в голове пронеслись случайные эпизоды из жизни нашей ребелион-тусы. Было много ярких и светлых воспоминаний, большинство из них почему-то связанных именно с заплаканной черноволосой девушкой, сидящей напротив меня с толстой книгой в руках. Из глубин подсознания начал всплывать курс по экстренному предотвращению суицида. Кто Ира в моей системе ценностей? Я никогда не задавал себе этот вопрос. Пожалуй, более подходящего момента и не придумаешь.

— Я не пытаюсь переубедить тебя. Если действительно приняла решение уйти таким вот образом, то лишь хочу, чтобы ты знала: я буду очень по тебе скучать.

В комнате повисло неловкое молчание. Ира, размазывающая мейк-ап рукавом по лицу, ответила, ее голос почти не дрожал:

— Когда отключимся, можешь меня трахнуть. На прощание. Только не еби мне мозг, пожалуйста.

Ира повесилась два дня назад. Она сделала это по всем канонам и, скорее всего, недолго мучилась. Я собственными глазами видел, и почти наверняка это не было очередным трипом. Пусть и неохотно, я принял ее выбор. Обидно только, что их с Витей затянувшаяся френдзона закончилась именно так — они вполне подходили друг другу.

Макс, как обычно, сидел у себя в кабинете. В воздухе чувствовался стойкий запах пота, каннабиноидов и алкоголя. По полу раскиданы страницы с переводом Книги крови. Сам Макс выглядел свойственным ему образом — загадочно и невозмутимо одновременно. Ясный целеустремленный взгляд удивительным образом сочетался с полной несчитываемостью того, что у этого парня на уме. Но весь его вид будто кричал «Я покажу тебе, как глубока кроличья нора, сука».

— Макс, есть разговор, — начал я издалека. Тот, кажется, вообще не отреагировал.

Когда я закрыл дверь, он наконец-то бросил кроткий взгляд в мою сторону.

— Я слушаю.

Среди артефактов и трофеев, неизвестного происхождения, лежал отполированный череп недавно свергнутого Марата. Были и другие странности, которые я прежде не замечал за Максом. Я думал, что он просто едет крышей, что его поведение изменилось из-за надвигающегося конца света.

— Помнишь, еще в Чернигове, у тебя был волнистый попугайчик…