Дмитрий Рус - Путь молодого бога

Вытерев руки о непачкающиеся брюки, я в сотый раз оглянулся. Может, все же привиделось?

Но нет. На высоте метра, острым когтем, было выцарапано уверенное:

– Здесь был Че!

Воспоминания об одноухом герое со звездой Героя Тьмы на груди вогнали меня в глубокую меланхолию. Как-то незаметно для себя я крепко устал от серых красок минусовых уровней и всеобщего божественного треша. Меня тянуло домой, в Друмир, к стенам родной Суперновы и верным друзьям. Там ярче небо, полнее жизнь, глобальней задачи.

Вот ради всего этого я и рвал спину, кроша камень и заливая его кровью. Чтобы вернуться – требовались проклятые совушки. Причем быстро – разница почти в пять веков не давала мне покоя.

Правда, оставался еще вариант для ленивых. Из-за обратного хода времени на минусах можно было затаиться лет этак на тысячу, подгадать момент и вернуться в точку смерти. Но если сейчас я боюсь за память своих друзей – узнают ли, нужен ли еще? То во втором случае я уже опасаюсь самого себя – в кого превращусь за тысячелетие? Нужны ли будут мне старые друзья, Друмир, да и сама Земля? Может построю к тому времени собственный мир – с блэкджеком и персональным гаремником?

Нет, не могу я ждать! Душа требует действий!

Оставив своих бандитов смаковать жареную свежатину, я открыл проход в Чертоги и шагнул внутрь. Пара пауков, дежурившая у штандарта Стражей Первохрама, вытянулась в струнку и отдала честь. Невелик трюк, а настроение поднимает…

Зайдя в комнату к Умке, привычно проверил его тело. Оболочка была жива – раз в минуту делала поверхностный вдох и негромко бахала сердцем.

Вот я учудил в свое время… Даже умудрился прокинуть связь между телом и душой. Тонкая, невидимая нить, выходила из аватара и терялась в безвременье Великого Ничто.

С тех пор я стал значительно сильнее. Пришло время для второй попытки. Хотя… кому я вру? Одиноким я стал… Лишенным всякой опоры из прошлого. Мне бы хоть Умку, хоть Багиру, хоть Барсика. Блин, чувствую себя Малышом из Карлсона, которому не подарили щеночка…

Сажусь рядом с Умкой. Кладу руку ему на плечо. Прости, боевой друг, аналогия со щенком не уместна. Это я все от жалости к себе. Минутная слабость…

Закрываю глаза, успокаиваясь, постепенно вгоняя себя в транс. Нет тела, нет мыслей, нет эмоций. С Пустотой, может контактировать только пустота. Что-то другое она не пропустит, растворит в себе. Как пытается растворить оказавшиеся в ней души. И только память живых удерживает их от развоплощения.

Вот теперь я не только чувствую нить, связывающую душу Умки с телом, но и вижу ее. Кладу на нее руку, и скольжу вперед, как по уходящим в бесконечность рельсам. Все быстрее и быстрее, в никуда и в никогда.

В себя я пришел резким рывком. Недоуменно закрутил головой, как проспавший свою остановку студент. Приехали, выходим – конечная станция «Петушки»…

Нет ни верха ни низа. Нет координат, точки опоры, тела, фотонов света, квантов материи, вселенских констант. Тяжело сфокусировать мысли, найти мотивацию, вспомнить, зачем я тут и что хотел сделать. Великое Ничто, во всей своей красоте и пустоте…

Слава мне, что я не выпустил из руки путеводную нить. Она дала точку опоры, понятие направления, напомнила о цели. Цель позволила сфокусироваться, отыскать в антрацитовой тьме отличающийся по фактуре объект. Шар свернувшейся в комочек души, закрывшейся восьмигранными пластинами брони, но все же оставляющий за собой едва заметный шлейф потерь.

Я подтянул себя поближе. Какие-то звуки заставили меня прислушаться, а затем заулыбаться во все тридцать два зуба. Внутри сферы кто-то отбивал такт и хрипло напевал:

Я не удержался и подхватил:

– Ну, дела! Ночь была! Их объекты разбомбили мы до тла…

Умка резко замолчал, затем раздраженно буркнул:

– По пятницам не подаю! Особенно – галлюцинациям!

Я постучал костяшкой пальца по окутывающей шар броне:

– Сегодня среда! Открывай сова, медведь пришел. Это я, Лаит!

Умка затих, раздалось отчетливый звук задумчивого шкрябанья затылка:

– Какой настойчивый глюк… Ну, заходи, если сможешь!

Один из восьмиугольников стал прозрачным, утратив часть своих свойств. Вокруг него сразу заклубился шлейф потерянных воспоминаний. Мелочи, вроде шелеста травы под ногами в утро какой-то там пятницы. Но если так будет продолжаться достаточно долго, то…

Торопливо ныряю в открывшийся проход. Последнее пристанище души в чем-то схоже с Чертогами. Как элитный дом на Рублевке схож с комнатой в коммуналке…

Крохотная пещера – три на три. В центре, в позе лотоса, сидит Умка. Разглядев меня он вскакивает на ноги и с надеждой уточняет:

– Командир?

Я раскрываю объятья и шагаю навстречу.

– Ну не глюк же… Умка, брат!

– Командир!

Обнимать трехметрового тролля не просто, но я справился. Уверен, вернусь домой, смогу обнять даже супер-нову и нематериального Бэрримора.

Нет времени в безвременье. Мы говорили вечность, и никак не могли наговориться. Вспоминали былые схватки, друзей, живых и мертвых…

Умка не знал сколько тут находится. Все что он делал – это копался в памяти, бережно восстанавливая бледнеющие картины и стараясь не заснуть. Сон – это забвение, маленькая смерть. Каждый раз, время сна становился все дольше, а просыпаться было все тяжелее.

Троль чуял звериным чутьем. Количество таких циклов – конечно. И осталось их не так чтобы много.

Чуть утолив первый голод общения, я сжал предплечье друга и задал главный вопрос:

– Умка, айда со мной? Я попробую тебя вытащить. Шанс не стопроцентный, но он есть и довольно велик.

Тролль замолчал. Молчал неожиданно долго. Затем виновато посмотрел на меня и уточнил:

– Командир, а можешь меня домой вернуть? У меня там Бомбочка беременная осталась… Ты же теперь бог, а она – слабая женщина. Я там нужнее, командир… Если можно…

Я прикрыл глаза. Умка прав. На все шестьсот процентов. Но почему так больно и обидно? Снова один… Да, есть Авось и Сиреневый. Славные, слегка мутные парни. Но пуд соли мы с ними еще не съели, и тонну крови – не пролили…

– Я… я могу попробовать… Риски больше… значительно больше…

Глаза тролля сверкнули. Он выпрямился, упершись макушкой в низкие своды личного узилища. Хрустнул кулаками.

– Прорвемся, командир! Сам же учил!

– Ладно, – решился я. – Попробуем! Тогда слушай и запоминай! Передай нашим, что я вырвусь к ним как можно скорее. Пусть ждут не позднее 470 года после битвы. Но скорее всего – раньше. Теперь запомни личные послания! Эрику передашь, что…