Анна Алмазная - Мой герой

– Саша! – бросился ко мне Тимофей.

Ну почему, почему и ты меня выдаешь? Может, иначе никто бы не догадался… но как… как они могут не догадаться?

Максимилиан прижал меня чуть сильнее, и почему-то стало легче. От его уверенных рук, от его объятий, от его запаха. Чуточку легче, как раз, чтобы открыть глаза и посмотреть на Тимофея:

– Девочка, ты живая! – вот и все.

Свершилось. Теперь все знают и ни у кого не осталось ни малейших сомнений.

Дернулся на эту «девочку» Виталий, прикусил губу Левый и горько усмехнулся Алексей. Все…

– Вы! Вы! – вскричал Тимофей. – Не видите, что натворили? Отдали ее этому извращенцу! Если бы я знал раньше! Если бы не отключил чип, и ты смогла бы со мной связаться! Идиоты!

Как будто теперь уже важно кто виноват? Максимилиан, я, Тимофей или Левый? Какая разница? Свершилось, теперь все! И теперь уже все в курсе!

Алекс меня убьет, скорее всего. Но… пусть лучше так… когда, наконец, я смогу уйти в свою комнату, выплакаться нормально, как человек? Весь свой страх… смыть с себя эту проклятую грязь, ну когда?

– Значит, все же тебя зовут Саша, и на этом спасибо, – заметил Максимилиан, и от холода в его голосе мне стало тошно. – Так вот не все так просто. К вашему сведению, к парням этот извращенец не лезет. Это он против девушек устоять не в силах.

Вот почему они меня туда отправили. Вот какие были «минусы» этого голографа и вот почему эти минусы меня, якобы не касались. Но… теперь-то что?

– Он талантливый, но неуемный в общении к женщинами. Мы к нему почти всех с клана отправляли и никогда не было никаких проблем.

И я даже в это верила, верила! Тебе, кстати, не тяжело? Отпустил бы, для приличия… я даже попробовала вырваться, но где там! Максимилиан держал крепко и посмотрел на меня так, что вырываться сразу расхотелось.

– Так что, если бы вы не делали из нас все это время дураков, всего бы этого не было.

Да вы сами из себя дураков делаете! Еще больших!

– Тем не менее, с ним придется поговорить. И забрать сделанные голограммы, чтобы они не попали к кому не надо. Подозреваю, что наша прекрасная незнакомка на самом деле не сильно-то желает светить своей мордашкой? И всем тем, что он успел там наголографить…

Ты! Ты! Ты что несешь-то?

– Я поговорю со службой безопасности, – сразу вмешался Виталий. – Они из него все вытрясут. Нам только надо знать, что вытрясать.

– В душе… – прошептала я. – Он сделал мне голограммы…

Почему мне показалось, что Максимилиан дрожит. От ярости? Настолько я его разозлила?

– Еще! – оборвал он.

Ну чего прицепился, на самом деле! Я вновь попыталась вырваться, и вновь фигу! Тебе, сволочи, удобно так стоять со мной на руках? На самом деле удобно? Я ведь знаю, что нет, так почему не отпустишь?

– Еще в этом платье, – тихо прошептала я, и Виталий кивнул в знак того, что слышал. – Он сказал… сказал, что если я не позволю в платье, он отдаст те, что в душе.

– Могла бы позвонить и сразу сказать, – выдохнул Виталий.

Не могла! Сами знаете почему!

– Еще?

– Все… все… не успел. Я убежала… честно. Пыталась позвонить Левому, а он… он…

– Да понял я, что дурак! – отшатнулся от Виталия Левый. – Все! Заканчивай!

– Да чтоб я тебе еще что доверил! – выдохнул Виталий. – Ты идиот! Сказано было привезли, надо было привезти! И тут уже без разницы – девушка Легенда или нет!

Легенда не девушка… это я девушка, но потом. Все потом. Наверное.

– Поговорим позднее, – оборвал из Максимилиан. – И с Левым позднее разберешься, Виталий, теперь займись голограммами и позови медиков в мою комнату.

В какую еще «мою»? Я вздрогнула, вновь попыталась вырваться, но Максимилиан резко приказал не рыпаться.

Тимофей же переспросил:

– Твою?

– Ты ведь знаешь почему именно в мою? – и от голоса Макса мне стало на самом деле страшно. – Я сказал, потом поговорим. Не сомневайся. Сейчас пусть ее осмотрят. Теперь, когда мы знаем, почему она не давалась осматриваться раньше, мы не будем больше играть в личного врача и ждать, пока вернется док?

– Не будем, – ответил за меня Тимофей, и я было подумала, что он сдался, но нет:

– Саша, ты хочешь пойти с Максом?

И тишина. А в этой тишине – биение сердца Макса под моей щекой. И такой… иррациональный страх… что он меня отпустит, и я вновь вернусь в тот парк, или в ту студию, к тому извращенцу. Не хочу! Не хочу, чтобы он меня отпускал! Не хочу оставаться одна, не хочу с кем-то разговаривать! Не хочу… терять его объятий.

– Макс, – прошептала я.

– Да… Саша, – сразу отозвался Максимилиан, и в его голосе я услышала такие нужные мне теперь нотки нежности.

– Забери меня!

– Других слов не знаешь? – горько усмехнулся Макс. – Уже ведь забрал, помнишь? И никуда больше не отпущу.

Вот и не отпускай! Не отпускай, пожалуйста…

– Пожалуйста, – взмолилась я. – Забери меня отсюда!

От ребят, которые смотрели осуждающе! От Левого, который оставил меня одну в этом аду! От Тимофея, которого я подставила… из-за своего легкомыслия, своей глупости… не хочу… здесь, сейчас… я не хочу, чтобы они и дальше на меня смотрели… такую… с оцарапанными голыми ногами. С расплывшимся макияжем. Зареванную и с растрепанными волосами. Хватит… пожалуйста, хватит.

– Ты все слышал, – сказал Макс и развернулся со мной к виртлифту. – Поговорим, когда я вернусь.

И я так боялась этого разговора. Боялась Макса и в то же время боялась его отпустить… боялась, что он ненастоящий. Что это все мне снится, и я до сих пор дрожу в тех проклятых кустах.

Что Макс был в ярости, я чувствовала. Его руки уже не были нежными, сжимали меня жестко, до боли, мышцы напряглись, а глаза опасно сузились. Вновь замкнулся в себе, опасно замкнулся, хотя на ноги мне встать и не дал. И теперь… теперь что?

Он швырнул меня на кровать, совсем не ласково, зажег яркий свет и стянул с меня свой плащ.

– Но… – пыталась я сопротивляться, но Макс не дал:

– Как-то поздновато теперь смущаться, не так ли? Не после той ночи. Не было ведь никакой незакомки, не правда ли?

Ну вот опять об этом... так оно важно?

Я отвернулась, прикусив губу и отказавшись отвечать. Да и какого ответа он от меня ждал? Кажется, никакого.

– Это я был опоен, ты – нет. А я еще удивлялся, откуда это «Я люблю тебя, Макс»? Нравилось меня дурачить?

– Макс, я…

– Я задал вопрос – тебе нравилось меня дурачить?

– Макс! – выдохнула меня, но он меня не слушал, повернувшись к вошедшим медикам.

Ну и тут меня накрыло! Еще миг назад столь спокойная на руках Максимилиана, я вдруг отползла на дальний конец кровати. Под удивленным взглядом Макса, залитая слезами, я забилась в угол… не надо меня касаться, прошу, не надо меня касаться!

– Чего ты испугалась, дурочка? – мягко, как ребенка, спросил Макс. Вновь подошел ко мне, вновь прижал меня к себе, крепко, еще крепче, а я… я плакала, плакала ему в плечо, выплакивая этот ужас. И почти не почувствовала, как плечо укололо, и сразу стало почти все равно.