Алексей Савченко - Киберсайд [litres]

И теперь она забрала назад то, что ей принадлежало. Чтобы все сделать правильно.

Джеймс и Матильда шли бок о бок по трассе 60 из Небыляндии в сторону Ричмонда. Единственными обитателями, которых они встречали в тихом зеленом ландшафте, были случайные овцы. В первые годы существования Киберсайда в соседних городах Скотсвилл и Амхерст было полно людей. Теперь они оставались пустыми – безмолвные, вечные мавзолеи причин Первой Войны за трафик. Заброшенные города напоминали Джеймсу о кровавом конфликте и его участии в нем.

В то время Джеймс еще надеялся, что сможет предотвратить катастрофу с помощью своего мастерства. С бывшими коллегами из технического отдела они сформировали общество для защиты Киберсайда. Создавая рыцарский орден, они воображали себя цифровым воплощением рыцарей-тамплиеров. Вместе они будут защищать любого паломника, которого случайно встретят на дороге, всегда тайно фиксируя критические проблемы в Системе, используя свои обширные инженерные знания. Несмотря на благие намерения, их идеалистическое видение вскоре рухнуло перед суровой реальностью. В конце концов природа человечества была куда хуже любых технических проблем, к которым они когда-либо готовились.

Первая Война за трафик стала первым крупным предвестником ужасов, которые человечество могло навлечь на себя в цифровом мире. Обширные территории Вирджинии, Пенсильвании и Мэриленда стали зонами конфликтов, когда начались бои между Треугольным Альянсом и Анклавом восточного побережья. В то время как Небыляндия оставалась нейтральным и незатронутым регионом, другим не так повезло. По мере того как бушевала война за влияние и торговлю, население страдало от насилия и ранних форм рабства, которые вскоре широко распространятся по всему Киберсайду.

Видя все эти ужасы и радикальные изменения кода Системы, рыцарский орден Джеймса – называвший себя Молчунами – вмешивался, как только мог. Они надеялись остановить волну разрушения и изменения кода, но их число было слишком мало, чтобы противостоять враждующим группировкам. Вскоре произошло первое региональное отключение Системы. В мгновение ока Мэриленд перестал существовать. Все обитатели этого района оказались в новых зонах, причем суша просто исчезла. Наконец-то осознав потенциальные последствия своих действий, и Анклав, и Треугольник вступили в нелегкое перемирие. Треугольник полностью закрыл свои двери, воздвиг массивные стены вдоль своих границ и превратил Северную Каролину в непроницаемое, изолированное государство. По слухам, началось распространение экспериментов, проводимых за этими стенами, но достоверные новости сначала появлялись все реже, а затем и вовсе прекратились.

С уменьшением их собственных рядов Орден Молчунов собрался в последний раз. Расформировавшись, они сосредоточились было на самосохранении, а также на сохранении и оттачивании своей базы передовых инженерных знаний. Будучи одинокими кочевниками, каждый из них стремился решить то, с чем мог справиться: местные проблемы и сдерживание чудовищных аномалий. С годами Джеймс потерял контакт с большинством своих собратьев-молчунов. Одни погибли, в то время как другие сбились с пути. Когда горстка собралась взяться за дело в Бейкерсфилдском инциденте, Джеймс узнал, что некоторые из их первоначального отряда пытались войти в Треугольник, убежденные, что ответы на все вопросы были спрятаны там. Больше никаких новостей о них он не слышал, и хаос внутри Киберсайда продолжился.

Теперь без особого желания Джеймс оказался на том же пути, пересекая старые поля сражений и направляясь в район Киберсайда, из которого, по свидетельству очевидцев, никто не возвращался.

Все это он делал в компании Ведьмы.

Джеймс мрачно смеялся про себя над тем, что сказали бы другие Молчуны, если бы об этом узнали. Еще два ключа были впереди, и Джеймс задавался вопросом, получит ли он шанс узнать, что случилось с его молчаливыми братьями и сестрами, которые отважились однажды войти в Треугольник.

С отключенными линиями скоростной связи, под пристальным наблюдением, Джеймс настаивает, что они будут двигаться медленнее. Они идут по пустому шоссе, пересекая зону индексации, прежде чем Джеймс решает, что разбить лагерь безопасно. Когда они, наконец, останавливаются, Матильда измучена и физически истощена.

Разбив лагерь в лесу, Ведьма отдыхает у теплого потрескивающего костра. Она лежит на спине, глядя на эмуляцию ночного неба. Взглядом она прослеживает цифровой поток информации, мерцающий на черном фоне. Странные аномалии, которые Матильда обнаруживает и каталогизирует, служат холодным напоминанием о том, кто она сама есть на самом деле. Аномальная локальная ошибка в большом, уже испорченном мире.

Нахмурившись, она перекатывается на бок к Молчуну. В теплом свете костра Джеймс сосредоточенно чистит свой револьвер.

Матильда спрашивает:

– Что это за… дыры в небе? Были ли они спроектированы по какой-то причине?

Джеймс делает паузу в своей работе.

– А?

Взгляд Молчуна устремляется вверх, на раскинувшийся от горизонта до горизонта скайбокс.

– О… это должны были быть звезды, но когда началась Первая Война, Система их отключила. Так много мощности было необходимо для разрушений, которые Анклав и Треугольник причиняли друг другу, что она рассматривала звезды как напрасную трату энергии. Я думаю, что Система никогда не включала их обратно.

Несмотря на темноту, Матильда замечает печаль в его глазах.

– Похоже, ты скучаешь по ним.

Молчун едва заметно улыбается.

– Немного, конечно. Это заставляет спросить себя, сколько еще вещей удивительных и не очень были отключены Системой только потому, что люди слишком сосредоточились на чем-то другом. А почему ты спрашиваешь?

Матильда садится, обхватив руками колени.

– Даже не знаю. Просто кажется странным, что люди строят что-то, чтобы жить в месте, которое просто принимает такие решения за них. Я никогда не хотела бы давать чему-либо настолько большую власть. Как будто люди просто сдались, забили. Понимаешь, о чем я?

Он молча кивает.

– Ну да, конечно. Люди делают так уже давно. – Джеймс продолжает чистить свое оружие.

– Мы постоянно жертвуем чем-то, когда эволюционируем как вид. Городская жизнь означала, что мы должны были пожертвовать навыками, приобретенными в дикой природе. Технология означала пожертвование большей частью нашего естественного – нашего физического – движения. Комфорт и удобство исключали все наши способности к решению проблем. Мы построили бы дом, но для этого нужно разрушить все вокруг него. Это странно и немного грустно, но люди делают так, чтобы выживать.