Александр Тув - Ходок – 11

— Я позвоню, — тихонько пролепетал зеленый от пережитого стресса молодой человек.

— Звони, — разрешил Денис. — Только постарайся быть убедительным — это в твоих интересах.

Борис Евгеньевич в ответ лишь затравленно кивнул и неожиданно попросил:

— Можно выпить чего-нибудь?

Старший помощник молча указал глазами на мини-бар. Бутылку водки "Absolut Kurant" из горл а , без закуски, ополовинил Борис, а допили, с молчаливого согласия Дениса, полисмены. После этого молодой человек сделал необходимый звонок. Ну, что можно сказать — Борис Евгеньевич был вполне убедителен, потому что через сорок минут раздался властный стук в дверь. Все эти минуты обитатели комнаты провели с разной степенью комфорта — старший помощник развалившись на кровати, а все остальные лежа на полу, мордой вниз, со сведенными за спиной руками. Ну, а кто обещал, что будет легко?

— Войдите! — крикнул Денис, неторопливо поднимаясь и открывая дверь "длинной рукой".

Евгений Поликарпович был мужчина крупный, тучный, да еще и явился не один, а с двумя телохранителями, смахивающими на славянские шкафы ручной работы — громоздкие и тяжеловесные. Это говорило о том, что он человек без понятия и дешевый понтарь. У людей с понятием охранники легкие, можно сказать — щуплые, вертлявые словно ртуть, быстрые, как белки и смертоносные словно кобры. Такой состав делегации однозначно свидетельствовал о том, что серьезных врагов и проблем у предводителя званых гостей нет.

"Нет — так будут! — зло подумал старший помощник. — Я тебя — с-суку, научу родину любить!"

"Только без фанатизма, пожалуйста!" — попробовал немного остудить его пыл внутренний голос и даже хотел что-то добавить, но не успел.

"Обойдемся без сопливых! — грубо оборвал его Денис. — Как-нибудь сам разберусь что делать!.. И кто виноват!" — хмыкнул он после короткой паузы.

Между тем, дождавшись, когда все приглашенный войдут, старший помощник захлопнул дверь "длинной рукой", после чего обстановка в его небольшом номере стала напоминать аналогичную в общем вагоне поезда "Кишинёв — Бендеры", после посадке цыганского табора, когда в купе, где уже разместились двенадцать пассажиров, пытается вселится средняя по составу цыганская семья: папа, мама, бабушка (две), дедушка и пятеро детей вместе со своим сундуком демонических размеров и конем… или кобылой — в посадочной суете, в условиях дефицита времени и пространства, непрофессионалу трудно разобрать ху из ху, особенно если лошадь начинает в этот момент интенсивно испражняться, размахивая хвостом, как пропеллером.

— Что здесь происходит! — громовым голосом воскликнул Евгений Поликарпович, грозно взирая на старшего помощника. — Я депутат городской думы! — продолжил он давить на Дениса, ожидая естественной реакции: испуга, или, по крайней мере — замешательства, но дождался только широкой, можно даже сказать — доброжелательной улыбки. — Почему мой сын лежит на полу!?! — свирепо нахмурился депутат. — Я сейчас же вызываю полицию! — пригрозил он и потянулся за телефоном.

— Служивые! — не обращая на депутатский рык ни малейшего внимания, обратился старший помощник к охранникам: — Вы к этим делам непричастны. Я вас отпускаю. Уходите. — С этими словами он, для пущего эффекта, щелкнул пальцами и дверь распахнулась.

— А ну-ка, взять его! — раненым зверем взревел Евгений Поликарпович.

Телохранители замешкались. С одной стороны прямой и недвусмысленный приказ непосредственного начальника и кормильца, с другой — открывшаяся сама собой дверь. Призадумаешься… Они напомнили Денису азимовских роботов, у которых случился конфликт двух законов. Ситуация застыла в состоянии неустойчивого равновесия. В конце концов, после ощутимой паузы "шкафы" двинулись вперед, осторожно переступая, через лежащие тела. Кстати о телах — за время короткого диалога между старшим помощником и депутатом, никто из лежащих на полу не предпринял ни малейшей попытки пошевелиться, или как-либо иначе дать знать о своем желании поучаствовать в беседе. А с другой стороны, их можно понять — не очень-то поерзаешь, когда тебя крепко держат за яйца, а ты твердо уверен, что лишишься их, если что-нибудь сделаешь неправильно. Так что, дешевле полежать неподвижно — целее будут.

— Ну, что ж — каждый творец своего несчастья, — поморщился старший помощник. — Видит Бог я этого не хотел!

В следующее мгновение охранники вздрогнули и надо честно признать — было от чего. Дверь, ведущая на свободу, захлопнулась резко, со звуком пистолетного выстрела, и этот звук, а в особенности то, чем он был вызван, очень им не понравился. На их малоподвижных лицах даже промелькнуло сомнение в правильности выбора своего жизненного пути, но долго заниматься рефлексией им не удалось, одновременно с закрытием "коридора для мирных беженцев" неведомая сила подхватила их, словно они ничего не весили, и с размаху шваркнула о стену. Когда они медленно сползли на пол, прикинулись ветошью и перестали отсвечивать, Денис тихо, но отчетливо, а главное — очень убедительно, их предупредил:

— Еще раз напомните о себе — пожалеете.

Депутатские телохранители отнеслись к его словам со всей серьезностью и затаились на полу, боясь лишний раз глубоко вздохнуть. Впрочем, отбитые спины и так не позволяли им этого сделать. Единственный невовлеченный в процесс зритель, а именно — Евгений Поликарпович, в процессе этого увлекательного действа напоминал жену Лота — застыл соляным столпом, выпучив глаза. Но, к большому для него огорчению, долго оставаться сторонним наблюдателем ему не удалось.

"Нет, ну ты подумай, — старший помощник едва сдерживал накатившую на него ярость. — Если какое дерьмо — обязательно поблизости депутат с ментом!"

"А ты бы хотел, чтобы инженер и водопроводчик? — хмыкнул внутренний голос. — Да и вообще откуда такое предубеждение по отношению именно к этим категориям населения? Смотри шире — любой присматривающий".

"Да все я понимаю, — отмахнулся Денис. — Но сам подумай — был бы на моем месте обычный парень — они бы его минимум покалечили, а максимум — подбросили бы наркотики, или ствол, и загремел бы человек под фанфары. А все из-за того, что этому пидору, — он бросил свирепый взгляд на депутатского сынка, лежащего на полу, от которого тот нервно поежился, — девушка предпочла другого парня!"

"А любящий папаша предоставил опричников сынушке в помощь…" — добавил соли на рану внутренний голос.

"Устроили, блядь, сословное общество! — ярился старший помощник. — Одним, блядь — все можно! Другим, блядь — ничего!"

"Бояръ-аниме…" — вздохнул голос.

"Ладно. Восстановим справедливость в одном отдельно взятом помещении!"