Александр Тув - Ходок – 11

"Ну-у… давай хоть так, — вздохнул внутренний голос. — Если в более широких масштабах не получается. Но! Без фанатизма!" — строго предупредил он.

"Не извольте сомневаться, Христофор Бонифатьевич! Все будет в лучшем виде!"

— Так. Ты. Сволочь. Депутат. — Чеканя каждое слово произнес старший помощник, при этом на лицо его наползла тень, а когда она исчезла вместо улыбающегося молодого человека на Евгения Поликарповича смотрела Смерть. — А предъяви-ка мандат! — тихо приказал Денис, и от звука его голоса у старшего Осмолова заныли кости.

Вся его спесь, сановитость, чувство собственной важности, уверенность в себе и прочие депутатские атрибуты, включая чувство собственной неприкосновенности, испарились в мгновение ока, как несчастные жители Хиросимы и Нагасаки, оказавшиеся поблизости от эпицентра ядерного взрыва. И теперь Евгений Поликарпович хотел только одного — как можно быстрее выполнить приказ этого страшного существа, но, как назло, удостоверение лежало в левом внутреннем кармане, достать его можно было только правой рукой, а она была занята телефоном, и Евгений Поликарпович сначала замешкался, не зная куда деть проклятый аппарат — то ли сунуть в карман, то ли — переложить в левую руку, то ли — совсем выбросить, а потом и вовсе оцепенел от ужаса, осознав что медлит с исполнением распоряжения этого исчадия ада.

Когда старшему помощнику надоело ждать, он просто-напросто, без особых усилий, подтащил "длинной рукой" многокилограммовую тушку на ударную дистанцию и отвесил депутату такую оплеуху с левой (без применения телекинеза, просто от души), что тот брякнулся на пол. Долго разлеживаться ему Денис не позволил — поднял господина Осмолова парапсихологическим способом и отвесил другую оплеуху — теперь, для разнообразия, с правой.

Старший помощник исходил из того, что Евгений Поликарпович наверняка ревностный христианин, ну, или по крайней мере любит покрасоваться на религиозных мероприятиях со свечкой в руках в Храме Христа Спасителя, особенно, если идет телевизионная съемка. А раз так, что он должен делать получив по правой щеке? Правильно — подставить левую! А кто Денис такой, чтобы препятствовать депутату в его благочестивых порывах.

Способ, каким исчадие ада нейтрализовало его охрану, а затем подтащило поближе к себе, ввергло Евгения Поликарповича в форменный ступор, но две затрещины вывели его из него и он сумел-таки вытащить проклятое удостоверение на свет и протянуть исчадию для ознакомления. Брать в руки мандат старший помощник побрезговал — взял "длинной рукой", после чего, презрительно оттопырив нижнюю губу, ознакомился с содержанием.

— Я сейчас буду задавать тебе вопросы, — начал Денис, не сводя пристального взгляда, не обещавшего ничего хорошего нечастному господину Осмолову, — а ты на них честно отвечай. — Евгений Поликарпович не обратил ни малейшего внимания на то, что ему тыкают, а ведь в "прошлой жизни" — до встречи с посланцем преисподней, такое не могло ему присниться и в страшном сне. Чтобы ему! депутату городской думы! уважаемому члену общества потребления! и кто!?! — щенок! А вот теперь даже не заметил. Жизнь она такая штука… вроде зебры.

Старший помощник выдержал паузу а-ля Шэф и продолжил: — Только учти — я чувствую, когда мне лгут, — он нахмурился, — и мне это очень неприятно. — Старший помощник деланно вздохнул, как бы сокрушаясь о людском несовершенстве, выражающемся в готовности врать по любому поводу и в любую секунду. — Но, ведь это несправедливо! — патетически воскликнул Денис, — что страдаю я один! Поэтому тебе будет еще более неприятно, чем мне, когда будешь врать. — С этими словами Денис взял за яйца и Евгения Поликарповича и слегка сдавил — не больно, но чтобы тот почувствовал о чем идет речь, и судя по выражению лица, депутат осознал меру ответственности.

— Итак начнем, — прокурорский тон дался старшему помощнику абсолютно естественно, будто он зубы сточил, работая государственным обвинителем. — Если в чем-то ошибусь — поправишь, — он строго взглянул на господина Осмолова, на что тот истово закивал. — Я вижу картину преступления так, — при слове "преступления" сердца всех присутствующих, за исключением охранников, дали сбой, пропустили удар, а потом забились в зашкаливающем тревожном ритме: — Твой сын познакомился с девушкой, поил, кормил, танцевал, а она выбрала меня. — Денис сделал паузу, ожидая возможных поправок к сути сказанного и не дождавшись продолжил: — От такой несправедливости он разозлился и решил набить мне морду, прихватив для страховки двух товарищей. Сатисфакции не вышло — сам получил. Пожаловался тебе, и ты подключил для решения вопроса ссученных ментов, которые должны были закрыть меня в камере с уголовниками, которым было поручено сломать мне ребра и отбить все, что можно отбить. Так?

— Н-не… с-совсем… — промямлил Евгений Поликарпович.

— Что именно? — удивленно поднял бровь старший помощник.

— Я не говорил, чтобы ломали и отбивали… — и это было правдой.

— Но, знал, что так сделают?

— Нет! — и это снова было правдой.

— Но, догадывался?

— Нет, — и это было ложью, после чего Денис сжал депутатские яйца.

— Догадывался! Догадывался! — взвыл Евгений Поликарпович и старший помощник разжал "длинную руку".

— Ну, с главным разобрались, — улыбнулся Денис. — Теперь остался пустяк — определить степень вины всех участников. — При этих словах, на полу тревожно завозились, а господин Осмолов икнул. — Начнем с первоисточника проблемы… — Борис Евгеньевич притих, как мышь под веником. — У парня увели девушку, — то, что она сама ушла и ее никто не уводил, старший помощник не стал уточнять. — Естественно, хочется отомстить обидчику… — покивал самому себе Денис, — вот только повел он себя при этом, как маменькин сынок… точнее — папенькин, и последняя сволочь. Знал ведь, что менты со мной сделают? — Сынок молчал, как рыба об лед. — Я задал вопрос, — произнес старший помощник и сдавил яйца Бориса Евгеньевича. Тот глухо охнул и признался:

— Догадывался…

— Теперь менты. То, что невинному человеку сломают ребра, печень, почки и судьбу их не ебет. У них заказ. Так? — офицеры молчали. — Так, я спрашиваю!? — повысил голос Денис, сжав соответствующие яйца, но ответа не дождался. — Ну, что ж… — молчание знак согласия. А за стойкость хвалю! — оценил их мужественное поведение старший помощник и сжал причиндалы героев так, что у них глаза на лоб полезли. Ничего не поделаешь — за все в жизни приходится расплачиваться. Решили поиграть в коммунистов на допросе — терпите.

— И теперь ты, — Денис окинул Евгения Поликарповича ледяным взглядом, от которого тот вздрогнул. — Вместо того, чтобы объяснить юному балбесу о недопустимости защиты мужской чести чужими, к тому же — грязными, руками, ты нанял киллеров в погонах. — Старший помощник вздохнул. — Тебя для этого выбирали, чтобы ты использовал служебное положение в таких вот целях?