Александр Тув - Ходок – 11

В случае же гипотетического задержания господина Челбанутева и еще более гипотетического предположения, что он расколется, как беременная восьмиклассница перед директором школы, и начнет "петь", то можно со стопроцентной уверенностью утверждать, что пропеть он успеет максимум ноту "ре", до того, как повесится на собственных носках. Так что, и "чужих" Афанасий Антипович не боялся. А если уж совсем припрет — все под Богом ходим — мало ли какой форс-мажор образуется, то на этот случай имеются счета в зарубежных банках — так что, не пропадет полковник!

Единственным человеком… или — нечеловеком, хрен знает, которого опасался… да чего там опасался, будем называть вещи своими именами — боялся! полковник Васильев, был Грамон. Познакомились они несколько лет назад, при весьма странных обстоятельствах. В один ужасный день проснулся Афанасий Антипович от ужасной боли в животе и как, всякий нормальный мужик, никогда дотоле не болевший, сначала запаниковал, потом принял горсть таблеток, усердно рекламируемых по ящику, эффективными менеджерами, выдающими себя за заслуженных врачей, и успокоился, потому что боль ушла. Но, ушла, как вскоре выяснилось, ненадолго.

Делать нечего — пришлось идти к врачу. В служебную поликлинику полковник Васильев не пошел, потому что не хотел, чтобы через минуту после того, как он покинет кабинет, диагноз стал бы достоянием всех заинтересованных лиц. В террариуме единомышленников демонстрировать слабость нельзя — сожрут моментально. Вместо этого, он покопался в Интернете, нашел платного врача с максимальным количеством положительных отзывов и пошел.

Врач — здоровенный дядька, ростом под два метра, одной своей фигурой внушающий доверие, не говоря уже об опыте работы — был в прошлом флотским врачом, которому приходилось в этой жизни делать все, начиная с крестообразных разрезов и промывания фурункулов и заканчивая трепанацией черепа, молча помял живот, а потом с непроницаемым выражением лица, написал список анализов, которые необходимо сделать, а когда будут готовы, прийти утором натощак, на фиброгастроскопию — это, если по-простому, а выражаясь по-научному — глотать кишку.

Все сделал Афанасий Антипович, как велел врач и пришел. Пережил не самую приятную процедуру и стал дожидаться диагноза. Доктор томить его и выражаться намеками не стал, посмотрел строго, но без малейшей жалости в глаза — за что полковник Васильев был ему дополнительно благодарен и сказал: — Вам нужно в онкоцентр. И побыстрее.

Нельзя сказать, что диагноз оказался полной неожиданностью — чего-то подобного Афанасий Антипович подспудно и ожидал. Но, одно дело ожидать, втайне надеясь, что пронесет и совсем другое — уверенность, что самое страшное произошло. Ужас ощутил полковник Васильев. Он, привыкший всю жизнь надеяться только на себя, построивший свою маленькую империю, в которой был полновластным властелином, оказался в ситуации, когда ни один из привычных инструментов не мог помочь: ни деньги, ни высокое общественное положение, ни связи — НИ-ЧЕ-ГО! Голый и босый стоял Афанасий Антипович под хмурым осенним небом, Вечность заглядывала ему в глаза — самое время к Богу воззвать о милости, но знал полковник Васильев, что не поможет ему Господь — уж больно много людей, погубил он, пока карабкался наверх, больно много судеб сломал.

Как он покинул кабинет врача, как дошел до какого-то скверика, Афанасий Антипович не помнил, только потом осознал себя сидящим на садовой скамейке в каком-то забытом богом уголке старого города. Кругом ни души, будто вымерли все, даже вездесущих мамаш с колясками и вездессущих собак не видно. Пустыня. Первой осознанной мыслью, которая пробилась сквозь набат, колоколом бьющий в голове: "Все пропало!.. Все пропало!.. Все пропало!.. Все пропало!..", была о том, что… — Все пропало!

Не говоря уже о том, что болезнь смертельная, но даже, если каким-то чудом удастся выкарабкаться, то карьера, которую строил всю жизнь, будет пущена под откос. Свято место пусто не бывает — стоит лечь надолго в больницу, как будешь вычеркнут из жизни коллектива, а когда вернешься… если вернешься, то окружающий пейзаж изменится до неузнаваемости и тебе места в нем уже не будет. Горько стало на душе у полковника Васильева и припомнились слова классика: "Да, человек смертен, но это было бы еще полбеды. Плохо то, что он иногда внезапно смертен, вот в чем фокус!"

"А не внезапно — еще хуже! — подумал Афанасий Антипович. — Что толку знать, что я умру через месяц, или полгода!? Только хуже еще!"

— А вот здесь вы не правы, милостивый государь.

Сначала полковник Васильев решил, что понемногу сходит с ума и разговаривает сам с собой и лишь затем увидел благообразного мужчину, похожего на Чехова, сидящего рядом на скамейке. Как он там оказался, было совершенно непонятно. Вроде бы никого вокруг не было, подойти незаметно сзади он не мог, потому что скамейка упиралась в глухой брандмауэр, да и аллея хорошо просматривалась в обе стороны — минуту назад никого на ней не было! Мистика… Не придя ни к какому определенному выводу о способах появления мужчины рядом с собой, Афанасий Антипович заговорил:

— Что вы имеете в виду? — недружелюбно буркнул полковник — разговаривать с незнакомцем у него не было ни малейшего желания. Не то настроение, знаете ли…

— А имею я в виду, любезный Афанасий Антипович, — улыбнулся "Чехов", — что заранее знать всяко лучше, потому что болезнь ваша вполне себе излечима. — В ответ на изумленный взгляд полковника, он уточнил: — Правда не вашей медициной. — И с этими словами протянул ошеломленному полковнику белый квадратик плотного картона, с напечатанным номером телефона.

Несколько секунд потрясенный Афанасий Антипович разглядывал белый прямоугольник, а когда поднял взгляд на непонятного господина, то на скамейке, рядом с ним, да и во всем скверике, никого уже не было. Полковник протер глаза, но это действие никак не помогло прояснить обстановку — странная визитка в руке была, а человека, секунду назад вручившего ее, не было. Делать нечего — пожал Афанасий Антипович плечами да и отправился восвояси.

Точнее говоря, не просто восвояси, а в онкоцентр. Золотой ключик открывает любые двери и уже через полтора часа полковник Васильев сидел в кабинете лучшего специалиста этого лечебного заведения. Осмотрев Афанасия Антиповича, ознакомившись с результатами анализов и заключением врача, проводившего фиброгастроскопию и, немного помолчав, специалист сказал:

— По-хорошему, как у нас принято, надо провести повторные анализы и процедуру, но… вряд ли что-нибудь изменится. Я знаю Павла Даниловича — вместе учились, да и потом по работе много контактировали — он врач от Бога и если он сказал онкология — значит онкология. Надо лечить.