Энн Кэрол Криспин - Трилогия о Хане Соло

— Мы ели перед отлетом, меньше часа назад, — напомнила Брия, завладела второй его рукой и, сколько бы Хан ни вырывался, отпускать не собиралась. — Признавайся.

— Ну... вот я и говорю, я опять есть хочу!

— Неужели?

— Я... Брия, милая... ну не умею я!

— Ты очень многое умеешь.

— Что, например?

— Ты умеешь летать. Драться. Всех спасать.

— А... ну да. — Хан вновь скосил глаза на девушку, и внезапный прилив отваги мгновенно иссяк. — Брия, я вот тут пытаюсь сказать тебе... сказать, что... — Он откашлялся и уныло подытожил: — И ничего не получается.

— Я знаю.

Брия помолчала, поднесла его ладонь к губам.

— Я знаю, Хан. Я тоже тебя люблю.

Он удивился, перепугался и обрадовался одновременно.

— Правда?

— И давно. Я влюбилась в тебя в трапезной, когда ты не уходил, хотя я все время гнала тебя.

— Правда? А я и не знал, пока... не знаю я, когда понял. А когда выяснил, то струсил, как дурак. Со мной раньше никогда не случалось ничего подобного.

— Ты никого не любил? Или тебя не любили?

— Нет. Дьюланна не считается, она меня правда любила... но это же совсем другое дело!

— Да. — Глаза Брии сияли. — Совсем другое. Надеюсь, мы сможем быть вместе.

Наступила его очередь брать ее за руку.

— Эй! Конечно, мы будем вместе. Я никому не дам разлучить нас, солнышко! Не дождешься!

Хан проложил курс «Талисмана» с таким расчетом, чтобы побыстрее убраться из космоса хаттов, а через три дня, полных блаженного безделья, попасть в Кореллианскую систему. Он намеренно тянул время, не признаваясь, что страшится вернуться на Кореллию и познакомиться с родителями Брии. О «гражданской» жизни он ничего не знал, но пребывал в твердой уверенности, что хлопот и проблем с ней не оберешься.

А еще он знал, что, как только они окажутся на Тралусе, придется быстренько подсуетиться. Он-то давно планировал обзавестись новыми документами, но теперь и Брию разыскивали т’ланда-тиль и хатты, которые знали ее настоящее имя. Поэтому, разжившись кредитами, их следовало тут же потратить на качественные документы для девушки.

А еще Хан хотел дать Брии больше времени на выздоровление. Девушка больше не устраивала истерик, не страдала от панических атак, но все еще изнывала от желания возрадоваться. Несколько раз, проснувшись, Хан не обнаруживал Брии рядом с собой.

Тогда он отправлялся на поиски, которые обычно заканчивались в рубке, где Брия, забравшись в кресло второго пилота, глядела в иллюминатор с таким желанием, что Хан испытывал уколы ревности.

«Почему ей недостаточно меня? Почему нельзя просто взять и любить?» Ему хотелось, чтобы Брия была счастлива и уверена в себе, но он видел, что ничего не получается. Он злился и печалился одновременно.

— Уже десять дней прошло! — пристал Хан к девушке как-то раз. — В чем дело? Я хочу понять, что не так?

Зеленовато-голубые глаза Брии смотрели на него как на пустое место.

— Я не могу объяснить, Хан. Как будто отобрали часть меня. Я скучаю не по Возрадованию, удовольствию, теплу. Это все в прошлом. Я... — Она замолчала и сникла.

Хан сел в соседнее кресло, взял Брию за руку; ладони у девушки были точно ледышки, и он принялся их отогревать.

— Я здесь, — негромко напомнил он. — И я слушаю.

— И Мрров, и Тероенза... они ошибались, когда утверждали, что только глупцы попадают в ловушку Илизии, — медленно, подбирая каждое слово, заговорила Брия. — О да, многие паломники действительно слабые, неуверенные в себе неудачники. Их единственное желание — сбежать от ответственности. Но далеко не все такие. Я знала многих паломников, Хан.

— Это точно, — поддакнул кореллианин.

— И назвала бы их скорее идеалистами. Наверное, так. Они верят во что-то хорошее, в то, что в их жизни есть смысл. Просто ищут не там, их обманули россказнями о Едином и Всех... Но ведь это не означает, что их стремление верить в высшую силу глупо.

Хан кивнул и тут заметил, что из ее глаз покатились крупные слезы.

— Брия, солнышко... да не терзайся ты так! Подумаешь, оказалась эта вера пустышкой, не жить из-за этого, что ли? У тебя есть я, у меня есть ты, а скоро у нас еще и деньги будут. Все хорошо!

— Хан... — Девушка ласково погладила его по щеке кончиками пальцев. — Ты прагматик до мозга костей. Если в тебя не стреляют и не цепляют лучом захвата, жизнь прекрасна и удивительна, так?

Соло обиделся.

— Может, мне возвышенности не хватает, я, знаешь ли, из простых ребят, но это еще не значит, что пень пнем и не понимаю, о чем ты. Может быть, было бы здорово, если бы существовала эта твоя высшая сила. Мне как-то не довелось в нее поверить. Мне просто больно, когда больно тебе.

Хан... как ты не понимаешь, что ты заботишься и защищаешь лишь одного человека. Себя.

— И тебя, — возразил кореллианин. — И не забывай об этом ни на секунду. Мы в одной связке, солнышко.

— Да, — сказала она, — мы в одной связке. Но мне в жизни нужно не только разжиться деньгами и не попасть под выстрел. Я хочу большего.

— Тебе на каждый чих нужна причина. Жить не можешь, если твои идеалы не воплощаются в жизнь.

— Вот именно, — сказала Брия. — Но я тебя понимаю. Тебя не мучают вопросы о смысле жизни. Возможно, ты очень мудрый человек, Хан.

— Еще чего? — Соло нахмурился. — Не тупица, это уж точно, но, во всяком случае, и не философ.

— Ну да. Тебя не терзают мысли о несправедливости и разнообразных пороках. Ты принимаешь мир таким, каков он есть, и живешь в нем, не пытаясь его переделать. Верно?

Хан поразмыслил и неохотно кивнул.

— Наверное... может быть, давным-давно я тоже воображал себя этаким героем, который искореняет вселенское зло и драит крупнозернистой наждачкой дюзы плохим парням, по... — он криво усмехнулся, — но я еще толком говорить не научился, а подобные бредни уже выбили из моей головы. Когда живешь по законам Гарриса Шрайка, очень быстро усваиваешь простой и непреложный факт. Никто не будет за тобой присматривать, это — твоя единоличная забота. Высунешься ради кого-то другого, вот тут башку и снесут начисто.

— А как же Дьюланна?

— Так и знал, что ты ее вспомнишь. — Хан машинально взъерошил волосы на макушке и поморщился. — Дьюланна была другая. Ну да, да, она заботилась обо мне, но она — единственная, Брия. Единственная, кого вообще интересовало, жив я или умер. Поневоле заделаешься прагматиком.

— Разумеется, — согласилась девушка. — Это естественно.

— Не обо мне речь, между прочим! Ты говорила, что паломники все как на подбор идеалисты. Ты тоже?

Брия кивнула:

По-моему, да. Всю свою жизнь я хотела большего, лучшего... Например, мечтала сделать Галактику прекраснее, раз уж я в ней живу. Узнав об илизианской религии, я действительно решила, что их вера — именно то, что мне нужно. Что, поверив и сохранив веру, я сумею изменить Вселенную. — Она пожала плечами. — Очевидно, я не там искала.