Энн Кэрол Криспин - Трилогия о Хане Соло

И сейчас, рассматривая графики движения финансовых потоков на Илизии, Арук подумал о том, что надо будет сегодня обсудить свои идеи с Дургой. Старший хатт готовил своего отпрыска занять место главы клана после смерти самого Арука.

«Цифры впечатляют. Возможно, нам стоит вложить часть прибыли в основание еще одной колонии на Илизии. Семь колоний будут производить гораздо больше переработанного спайса, чем шесть. Наймем еще мужчин т’ланда-тиль, пустим их заманивать к нам „паломников"».

Заветной мечтой Арука было расширить операцию по производству спайса и обращению в рабство, перенести предприятия и на вторую планету илизианской системы. Сам он, скорее всего, не доживет до того дня, когда на обеих планетах производство будет идти в полную силу, но Дурга наверняка его застанет.

И единственным препятствием на этом пути был Десилиджик. Арук знал, что Джилиак и Джабба следят за каждым его шагом, как и за действиями любого высокопоставленного члена его клана, и готовы использовать малейшее проявление слабости. Хатты из клана Десилиджик беспощадны и к тому же завидуют клану Бесадии и его успеху на Илизии. Арук прекрасно знал, что Джабба и Джилиак отдадут что угодно, лишь бы уничтожить соперников и прибрать к рукам фабрики на Илизии. Но в то же время такая зависть была и признаком невероятного успеха, которого добился клан Бесадии. Жизнь хаттов состоит из действий и противодействий, и, по правде говоря, Арук обожал интриги, опасность. Он не стал бы ничего менять, даже если бы ему представилась такая возможность.

С довольным вздохом хатт Арук выключил планшет и, потянувшись, потер усталые глаза. Хорошо поработал, теперь можно и пообедать, а заодно и провести некоторое время с отпрыском. Приятно будет поделиться хорошими новостями.

Направляя репульсорные сани легкими прикосновениями толстенных пальцев, Арук выплыл из комнаты навстречу еде и дружеской беседе...

Пережив пять стандартных месяцев и шесть встреч с охотниками за головами, Хан и Чубакка освоились на Нар-Шаддаа. Хан приискал скромную квартирку в кореллианском секторе примерно в мегаквартале от жилища Мако и всего лишь одним уровнем ниже. В их новом доме имелись две карликовые спальни со складными кроватями, миниатюрная кухонька, она же гостиная, и освежитель. Но напарники все равно не собирались становиться домоседами. Как только Мако познакомил Хана со своими подельниками, юный кореллианин по самые уши погрузился в работу. Хорошие пилоты высоко ценятся на Нар-Шаддаа.

Первый месяц Хан работал сменщиком на челноке, курсирующем между Нар-Шаддаа и Нал-Хаттой, возил хаттов и их подручных то с луны на планету, то обратно. Соло надеялся повстречаться с Джаббой или Джилиаком, но предводители клана Десилиджик предпочитали летать на собственных кораблях и не нуждались в общественном транспорте. Хан рассчитывал на рекомендации Тагты, но решил немного подучиться, прежде чем браться за работу на хаттов. Слизней нелегко ублажить.

Временное трудоустройство подходило к концу, юный кореллианин уже несколько раз уходил в рейс вместе с Мако, возил спайс с родины тви’леков Рилота на Рун. Там его познакомили с давним приятелем Мако, стареющим, покрытым шрамами и морщинами контрабандистом Зином Эфитом. Зин собирался на Ход контрабандиста с грузом продовольствия и упомянул, что не прочь взять попутчиков. Хан и Чубакка предложили свою помощь.

Ход контрабандиста был убежищем для существ, живущих вне рамок закона, ребят, которые были «горячее» обитателей Нар-Шаддаа. Вернее, набором убежищ — искусственных пещер, выточенных в крупных астероидах. Основной базой считалась вонючая дыра, вырытая в планетоиде, известном как Скачок-1. Зин Эфит показал кореллианину дорогу внутрь Хода через предательское, постоянно изменяющееся астероидное поле, хотя за штурвал «Короны», валкого старого грузовичка, не пустил.

— В следующий раз, сосунок, — добродушно пообещал он, надсадно сипя и хрипя, пока его пальцы умело порхали над пультом. — Даю слово. А пока наблюдай за старшим дядюшкой Зином и наслаждайся видами.

Хан сглотнул, когда «Корона» чудом разминулась с обломком, который едва не разнес их вместе с кораблем на молекулы.

— Если доживу до следующего раза, — пискнул Кореллианин, бессознательно пригибаясь, когда другая глыба чуть было не разнесла им лобовой иллюминатор. — Чтоб тебя, Зин, сбавь прыть! Ты что, сдурел?

— Единственный способ уцелеть в астероидной каше, малек, — это быстро летать, как будто у тебя штаны горят. — Зин не отрывал напряженного взгляда от приборов. — Рискнешь прокрасться на цыпочках — не успеешь даже нос свой сопливый утереть. Я всегда лечу напрямую, не жмурясь, и все еще жив.

Очутившись на легендарном Ходе контрабандиста, Хан с Чубаккой не без опаски высадились следом за Эфитом на Скачке-1, чтобы познакомиться с «бандой», как Зин называл своих приятелей. Соло был представлен болезненного вида тощему человеку с иссеченным шрамами лицом и лысеющему мужчине постарше. Первого звали Джаррил, второй отзывался на нелепое и совершенно не вязавшееся с ним имя Малыш ДиЗо’лн.

Скачок-1 оказался скоплением комнат, обеденных залов, игровых притонов, борделей и лавок, где можно было разжиться наркотиками. Хан откровенно напрягся, сообразив, что по сравнению с этим местом Нар-Шаддаа — сосредоточие закона. Если точно, тут вообще не было никаких правил. Он может погибнуть, и никому, кроме Чуи (если предположить, что вуки к тому времени будет жив, что весьма маловероятно), не будет до того дела. Но внешне Хан держался спокойно. Он вырос среди народа, не знающего закона, ему не было и десяти, а он навидался всякого. Просто раньше он не встречал столько кровожадных, отчаявшихся существ в одном месте.

Когда они с Зином шли в бар, Хан обратил внимание на ручейки желтовато-зеленой слизи, которая собиралась в специально прорезанных канавках. Чубакка втянул носом воздух и протестующе рявкнул.

— Это уж точно, воняет гадостно, — подтвердил кореллианин; ноздри его трепетали. — Зин, что это за гадость? И на стенах вон тоже...

— Да просто слизь, к которой мы все привыкли, малек, — пояснил контрабандист. — Воняет, да? То и дело нас осеняет, что было бы неплохо выяснить, откуда она берется, и запломбировать. Говорят, это какая-то протоорганика вперемешку с серой.

Хан шел и морщил нос. Слизь имела аромат заветрившегося мяса с гарниром из сгнивших овощей, густо приправленных серой. Кореллианину доводилось нюхать и худшее, но не в последнее время. Когда они, направляясь к бару, переходили по мостику через поток слизи, Хан обратил внимание на красивую женщину с длинными черными волосами, которую обступила толпа головорезов. Короткая юбка не скрывала потрясающих ног, а два лоскутка, по недоразумению ставшие блузкой, — груди и живота. Хан уставился на это чудо, думая о том, что в жизни не видел таких привлекательных женщин. А потом сообразил, что она тоже смотрит на него, и выдал одну из самых чарующих своих улыбок.