Энн Кэрол Криспин - Трилогия о Хане Соло

— Пасть заткни! — скомандовал напарнику Соло. — Я в последний раз подставляю шею вместо тебя.

Вуки расхохотался.

Через два часа парочка добралась до желанного сектора; карта старой тви’леки не подвела, пояснения не обманули, вот только на улицах частенько отсутствовали таблички с названиями. А порой какие-то шутники их меняли местами. Сектор Хан узнал скорее по архитектуре и почувствовал себя почти как дома. Запахи из небольших кафе звали за собой, знакомые и успокаивающие.

— Есть хочу, — заявил Соло и потащил Чубакку в заведение, которое показалось ему чище остальных.

Под одним из вездесущих навесов — на этот раз красно-зеленым — были расставлены столы и стулья некогда белого цвета. Хан заказал гуляш из траладона и порадовался, выяснив, что по вкусу он почти не отличается от домашнего. Пилот с энтузиазмом работал вилкой, пока Чубакка уминал салат из тазика и вгрызался в сырые траладоньи ребрышки. Утолив голод, Соло откинулся на спинку стула и присосался к кружке местного эля, пытаясь выяснить, нравится ли ему вкус напитка. У дроида-официанта, который принес ему счет, Хан поинтересовался, не заходит ли сюда Мако Спинс.

— Среднего роста, широкоплечий, короткие темные волосы, седина на висках, — пояснил он.

Голова дроида качнулась из стороны в сторону.

— Нет, господин, я не видел описываемого вами человека.

— Передай своему хозяину, что я спрашивал о Мако, ладно? — попросил Хан.

Он допил эль, и напарники направились дальше по улице к самому ярко освещенному из баров. И’Тоуб зашла за Нал Хатту, начиналась «короткая» ночь. До настоящей было еще очень далеко, и длиться она будет больше сорока стандартных часов. Когда включили искусственное освещение, Хан спросил себя, сумеет ли он когда-нибудь привыкнуть к таким долгим ночам. Хотя, наверное, это не имело значения, так как луна, по сути, была городом, который никогда не спал.

В «Приюте контрабандиста» Хан опять спросил о Мако, и, естественно, никто о таком даже не слышал. В «Счастливой звезде», жалких остатках того, что когда-то было элегантным казино, история повторилась. Как и еще в двух барах. Хан начал привыкать к слову «нет». Со вздохом он отправился дальше.

«Убежище контрабандиста».

«Кореллианское кафе».

«Золотая сфера».

«Экзотическая выставка». «Живые танцоры! Живое шоу!».

Казино «Комета».

«Пьяный барабанщик».

Ноги гудели от долгих хождений по улицам и переходам. Кое-куда здесь можно было добраться, лишь имея крылья или ракетный ранец. Можно было взглянуть с балкона на желанное место — в десяти метрах, рукой подать! — а потом шагать туда минут пятнадцать вверх и вниз по мостикам. Между некоторыми домами были натянуты веревки или провода, но Хан был не настолько безрассуден и не находился в столь отчаянном положении, чтобы лезть по ним через пропасть в двадцать, сорок, а то и сто этажей. Переходы между зданиями порой никто не ремонтировал, и после внимательного осмотра Хан часто предпочитал длинный окружной путь. Может, какие-нибудь и выдержали бы его самого, но вот Чубакку — едва ли.

Кореллианин уже подумывал, где можно будет прикорнуть в безопасности несколько часиков. Он только сейчас сообразил, что с тех пор, как он проснулся на «Принцессе», минуло почти двенадцать часов. Он как раз повернул голову, чтобы изложить свои мысли Чубакке, когда из темноты проулка вытянулась рука и взяла его за горло. А спустя полсекунды Хана крепко прижали к вполне человеческому телу, а к виску приставили дуло бластера.

— Один шаг, — предупредил, обращаясь к Чубакке, низкий мужской голос, — и я поджарю твоему дружку мозги, так, что они полезут у него из ушей.

Вуки замер на месте, он рычал, скалил зубы, но в атаку не шел. Хан знал этот голос. Он сделал попытку набрать в легкие воздух, но чужая рука дюрастальной хваткой сжимала ему глотку.

— Ма... — вот и все, что ему удалось сипло пискнуть.

— Только не зови при мне маму, малыш, — произнес голос. — А теперь поведай, кто ты, во имя Зендора, такой и почему спрашиваешь обо мне на каждом углу?

Кореллианин хватал ртом воздух, задыхался, но говорить не удавалось. Чубакка зарычал, указал на барахтающегося в чужих объятиях напарника.

— Х-х-а-а-н-н-н. — Вуки с большим трудом заставил свою пасть выговорить человеческое имя. — Х-а-а-ан-н-н...

— Что? — растерянно переспросил голос. — Хан?

Соло вдруг отпустили, затем развернули. Он все еще разевал беспомощно рот, тер руками шею, а его уже обнимали с таким энтузиазмом, что могли лишить дыхания еще раз.

— Хан! Малой, как я рад тебя видеть! Как поживаешь, ты, старый гандарков сын?

Увесистый кулак врезался кореллианину между лопаток. Соло вновь поперхнулся, но его заботливо похлопали по спине, что, впрочем, не исправило дела.

— Мако... — в конце концов выдавил он. — Давненько не виделись. Ты изменился.

— Как и ты, — отозвался его друг.

Они разглядывали друг друга. Отросшие волосы Мако рассыпались по плечам, а среди темных прядей было гораздо больше седины. К тому же он отрастил пышные длинные усы, да и набрал лишний вес и раздался в плечах. Подбородок перечеркивал узкий шрам. Хан порадовался, что Мако на его стороне, — Спинс выглядел как человек, которого не хотелось бы иметь своим врагом. Одет он был в летный комбинезон из кожи, тонкой, эластичной и все-таки прочной; поговаривали, что такой костюм сохраняет внутреннее давление и в вакууме.

Друзья обнялись и засыпали друг друга вопросами. Замолчали, расхохотались.

— По очереди! — предложил Мако.

— Договорились, — согласился Хан. — Ты первый.

Спустя короткое время они сидели в таверне, пили, разговаривали и продолжали задавать вопросы. Хан рассказал Мако историю своей жизни и обнаружил, что его друг не удивился, узнав, что он бросил службу.

— Я знал, что рабство не придется тебе по нутру, Хан, — заявил Мако. — Я помню, как ты скрипел зубами при малейшем упоминании о рабах. Ты просто с катушек слетал, парень. Я знал, что твоя блестящая карьера оборвется, как только тебя приставят присматривать за рабами.

Хан скрыл смущение за большой кружкой алдераанского эля.

— Ты слишком хорошо меня знаешь, — признал кореллианин. — Но что мне было делать, Мако? Никлас собирался убить Чуи!

Льдисто-голубые глаза Мако неожиданно потеплели.

— Малой, ты все правильно сделал.

— А ты чем занимаешься? — быстро сменил тему Хан.

— Тем и этим, дружище, тем и этим! Имперские запреты делают нас всех богаче, возить контрабанду ныне выгодно. Спайс, о да, это высший класс! Но мы занимаемся и оружием, боеприпасами, а еще всяким парфюмом и аскажианскими тканями. Тоже прибыльное дело. Скажу тебе, парень, что старик Палпатин не спал бы ночами, если бы знал, насколько недовольны его правлением кое-какие планеты.