Сергей Спящий - Проснись, проснись моя звезда

Вопрос явно риторический. Вряд ли кто из первокурсников, начавших обучение без году неделя, мог бы себе представить последствия маленькой ошибки, совершённой на любом из этапов создания-рождения ИИ, обучения, тестирования или инсталлирования на финальный носитель. Хотя у них было богатое воображение. Воображение, дополнительно простимулированное тяжёлым взглядом выцветших глаз молодого профессора с курчавыми волосами пообещавшего, что легко учиться не будет. Будет тяжело, трудно. Но, боже мой, до чего же интересно.

Половина шестого утра. Гриша ощущал себя полностью выспавшимся и готовым встретить новый день. Столкнуться с ним грудь в грудь. Даже не скажешь, что лёг в первом часу и проспал, получается, едва ли пять полных часов. Голова ясная, ни следа сонного дурмана. Тело полно жизни, энергии, внутреннего огня, как будто после хорошей разминки. Он с удовольствием потянулся, заставив скрипучую кровать привычно заскрипеть. Соседи по комнате и ухом не повели. Любой первокурсник, в первые же недели после заселения в общежитие, неизбежно обретает мистическое умение спать при свете, когда над ухом разговаривают соседи или просто спать, когда выдаются свободные полчаса.

Скосив глаза на прилепленную над дверью плёнку-монитор, Гриша убедился, что сейчас отнюдь не половина шестого, а всего лишь без двадцати. Получается он чуть ли не десять минут валяется в постели, предаваясь воспоминаниям о первых днях учёбы в московском технологическом университете, он же высший технологический. Стоило ему подумать об этом. Осознать сам факт того, что последние десять минут упражнялся в ретроспективе, как на него тотчас навалилась ещё большая гора воспоминаний. Как он проходил онлайн-тестирование, на поступление в высший технологический. Странно, он тогда практически не волновался. Родители волновались. Младшая сестрёнка Ленка держала за него скрещённые пальца. Старший брат тоже слал из северного Мурманска через сеть подбадривающие видеограммы. Все они волновались, а Гриша нет. Он откуда-то был уверен, что сдаст. И сдал. Так хорошо сдал, что его результатами заинтересовались в самой Москве.

Вот когда его собеседовала по видеосвязи приёмная комиссия из московского технологического, Гриша разволновался. Но, наверное, члены приёмной комиссии оказались привычны к волнению абитуриентов. Тем более если те не коренные москвичи, которым, как известно, море по колено и которые чуть ли не за руку здороваются с самим генеральным, а мальчишка из небольшого городка, одинаково отдалённого что от кипенной Москвы, что от хладного Мурманска. Его приняли в высший технологический. На факультет эволюционной кибернетики и адаптивной вычислительной техники. Самый лучший факультет, как по мнению самого Григория, его родителей, младшей сестрёнке Леночки и старшего брата, занимающегося обслуживанием атомных ледоколов в мурманском порту.

Воспоминания нахлынули, захлестнули и отошли. Объективного времени прошло едва ли пять минут, а субъективного, охваченного ретроспективным внутренним взором, порядка двух месяцев. Странная штука человеческий разум. Та крохотная часть, подобно верхушке айсберга, венчающая скрытую под водой внесознательного махину. А знаете, что самое странное? То, что люди, до конца, не понимая, как мыслят они сами, сумели придумать и создать искусственный разум, воплощённый в алгоритмах нечёткой логики и нейронных сетей. Совсем не похожий на их собственный. Почти совсем не похожий.

-Почему у меня сегодня такое хорошее настроение? -подумал Гриша. -Что сегодня за день такой?

И тут он вспомнил. Или, может быть, понял - сегодня первый день весны! Вот прямо сейчас.

Как будто весна, чтобы наконец наступить, дожидалась пробуждения именно его, студента-первокурсника, Григория Валерьевича Скрипенова.

Или, быть может, он проснулся ровно к тому моменту, когда должна была наступить весна? Чтобы молча, в одиночестве, поприветствовать её приход, пока все остальные спят.

Или это он сам придумал себе, ведь до календарной весны ещё полтора месяца, а чуть кривовато наклеенная на стену плёнка-монитор, кроме текущего времени показывала ещё и погоду на улице: минус восемь и усиливающийся снегопад. Но нет, Григорий твёрдо знал, что сегодня наступила весна. Самая-самая ранняя. И пусть только чуткий внутренний детектор внутри у одного Гриши определил - она пришла, а остальные и знать не знают. Зато знает он. Тот самый запах, который не запах, а нечто более тонкое, как чувство направления на магнитный полюс у перелётных птиц или вдохновение у поэтов, чётко утверждало: вот прямо сейчас, она наступила. И это совершенно точно.

-Поэты? При чём здесь поэты? -спросил себя Гриша. -Если бросаться сравнениями, то следует сравнивать не с вдохновением каких-то там стихоплётов, а с интуицией инженеров и наитием опытных конструкторов. В поэты идут те, кого не взяли в инженеры!

Он рывком поднял себя с недовольно отозвавшейся коротким скрипом кровати. В комнате темно, но привыкшие после сна глаза отчётливо различают контуры предметов. Чуть света даёт плёнка-монитор со скользящими по ней цифрами времени (уже шесть!) и погодой. Будь он сейчас у себя дома, окна казались бы чёрными провалами в темноту ночного леса. Но здесь, в Москве, окна - это диковинный пульт, светящийся сотней тысяч лампочек и контрольных индикаторов. Московские окна - сказочные сокровищницы полные разноцветных драгоценных каменьев, что лежат буквально горстями. Это тысячи крохотных и больших огоньков самых разных оттенков, отсюда и чуть ли не до горизонта: уличные фонари, окна жилых домов, вывески, подсветка зданий и фары лишь самую чуть обмельчавшего потока машин на широких улицах города.

Отсветы ночной Москвы довольно неплохо освещали комнату общежития. Можно даже разглядеть лица товарищей по учёбе спящих в своих кроватях. Таких же скрипучих, как у Груши. Хотя нет, ему досталась самая скрипучая.

В коридоре пусто и гораздо темнее. Там меньше окон, нормальный свет выключен, горят только лампы ночного освещения, по сути освещая только самих себя.

Глупо и невозможно валяться в кровати в первый день весны.

Гриша пошёл на кухню. Не потому, что хотел есть, а потому, что там были самые больше окна. Целая стена из креплённого стекла, которое, говорят, прочнее железобетона. Перед стеклянной стеной зеленел лес растений в кадках. Небольших, не выше человеческого роста, но полезных. Одни вроде бы угнетали патогенную микрофлору, которая так и норовит вырасти в местах, где едят и готовят. Другие растения что-то полезное выделяли в воздух. Обычный набор зелёных насаждений. В той или иной вариации подобный встретишь в каждой школе, больнице или в любом другом месте, где людям приходится долгое время находиться в относительной скученности. Некоторые держат биоаппы даже дома, вместо цветов. Не так красиво, чуть более сложнее ухаживать, но зато и пользы больше. В семье Скрипеновых искусственно выведенные растения не жаловали. Зачем они нужны, если в маленьком городе стоило только открыть окно, чтобы впустить запах соснового леса.