Юлия Горина - Зарождение

Тим заглянул в операционную.

— Мария Антоновна, на минуту!

Мария вышла в коридор, и Тим, взяв ее под локоть, отвел немного в сторону от Александра Моисеевича и принялся приглушенным голосом что-то очень быстро говорить ей. Ее брови дрогнули, глаза расширились, губы упрямо сжались, а он все говорил и говорил, пока Мария не начала протестовать.

— Послушайте, это просто невозможно! — воскликнула она, в отличие от Тима, не обращая внимания на присутствие бывшего мужа. — Я уже говорила вам: она не транспортабельна! Хотите все испортить — тогда конечно, эвакуируйте ее, перевозите в безопасное место, и, вообще, делайте, что угодно. Но имейте в виду, что это то же самое, что подвергнуть ее эвтаназии! Вы действительно хотите лишиться Жданы?! Хотите рискнуть? Интересно, что скажет на это ваше руководство?

Она вырвала свой локоть у Тима из рук и с ненавистью уставилась на него змеиным взглядом. О, Александр Моисеевич прекрасно знал этот ее взгляд.

— Может быть, вы хотя бы попытаетесь продумать варианты? — с явным раздражением ответил Тим.

— Я не готова продумывать варианты того, как уничтожить проект, которому я посвятила всю свою жизнь! И, к слову, вы понимаете, что повторить его ближайшие лет пятнадцать мы просто не сможем?

Гиленсон нахмурился, внимательно вслушиваясь в слова.

— Вы просто не понимаете, о каких масштабах идет речь! — перешел на крик Тим.

— Это что, первый террористический акт в Москве? Я вас умоляю! А вот живой искусственный интеллект, настоящий, личностный, а не набор алгоритмов вашего пресловутого ИИ — он первый, единственный, и он лежит сейчас в операционной, а вы хотите его уничтожить?! Я вам не позволю! — сверкала глазами Мария.

— Что?.. — еле слышно прошептал Гиленсон.

— Uno сейчас атакует город, и вы находитесь под ударом! Я хочу сберечь Ждану, а не уничтожить ее!

— Тогда делайте свою работу — защитите ее! — взвизгнула Мария. — А мне позвольте делать свою!

— Ваша работа заключается в том, чтобы следовать указаниям службы контроля общественной безопасности! — прорычал Тим. — Она — наше оружие, наша собственность, и поэтому сейчас вы закроете свой рот, пойдете в кабинет и быстренько набросаете наименее травматичную схему транспортировки Жданы, и когда она мне понадобится — если вдруг она понадобится — вы мне ее предоставите! Все ясно?! — угрожающе прикрикнул на нее Тим. — Выполнять приказ. Немедленно!

— Она — моя дочь! — воскликнула Мария дрогнувшим голосом, отступая под натиском Тима. — Она...

Ее фразу прервал Гиленсон. Он стремительно подошел к ней, резким движением повернул к себе и с силой ударил ее наотмашь по лицу. Впервые в жизни Александр Моисеевич поднял руку на женщину.

Мария вскрикнула, покачнулась и упала. Тим умолк. Стало слышно, как шумно и быстро дышит покрывшийся пунцовыми пятнами Гиленсон, как гудят приборы за дверью операционной.

— Тварь... Какая же ты тварь! И она — не твой ребенок! Потому что ты — не мать! Ты...

Его губы задрожали, глаза покраснели и увлажнились. Задыхаясь от собственного бессилия, он стремительно вошел в операционную.

Присев на свое место рядом со столом, на котором лежала Ждана, Александр Моисеевич прижался лбом к белоснежным простыням возле ее руки, и беззвучно расплакался.

***

Рассвет занимался неохотно.

Под утро город укрыли плотные серые тучи, и поэтому небо просто понемногу светлело, делая заметными те детали, что ночью было не разглядеть. Кое-где все еще дымили очаги пожаров, до которых так и не смогли добраться, чтобы потушить. Черные пятна сажи уродовали глянцево-праздничные высотки. Кое-где валялись остовы автомобилей, сдвинутые на газоны или брошенные прямо посреди дороги. На тротуарах валялись осколки стекол и разбившиеся полицейские дроны. Пахло гарью и паленой резиной.

Uno перегородил авариями и заторами доступ транспорта к площади, и продолжал контролировать ее изолированность от полиции и военных. А на площади во всеоружии собрались его бойцы: тысячи человек, в основном — молодые мужчины. Как оказалось, они все были поделены на три группы, и в каждой имелись свои командиры. Первая группа примерно час назад ушла заниматься серверной, которая понадобилась Uno для того, чтобы подключиться к автономным камерам на территории учреждения. Остальные ждали отмашки.

Рэм сидел сверху на постаменте, на вершине которого раньше стоял Есенин. Пока работали голограммы, поэт улыбался и иногда приветливо махал рукой, иногда присаживался на камень и читал книгу. С линзами дополнительно реальности постамент вообще превращался в холм, а на площадке вокруг памятника круглый год шелестели листвой березки.

Ну а сейчас это был просто пустой камень, с высоты которого открывался отличный вид на площадь: вон кто-то выпотрошил ближайший магазин и теперь раздает приятелям пестрые пакеты с сэндвичами и чипсами. Кто-то курит в сторонке, кто-то развалился на газоне. Другие сбивались в группки, образовывали кружки и пытались болтовней занять время. Наконец, Рэму пришло сообщение от Uno:

«Выдвигайтесь».

Рэм вздохнул, вытащил из кармана подаренную одним бойцом пачку сигарет, щелкнул зажигалкой. Кажется, он снова начал курить, хотя бросил в восемнадцать, когда понял, что ему не хватает дыхания. Но теперь-то уже все равно.

Рэм включил конференцию для своих:

— Ну что, готовы?

И с удивлением убедился, что они действительно готовы ко всему. Удовлетворенный гул заполнил площадь, некоторые воинственно потрясали оружием.

— Тогда направляемся к объекту. Сначала — мои, потом — Захара.

Толпа, на удивление организованно разбившись на два лагеря, устремилась на проспект. Все-таки Uno держал руку на пульсе каждого из них. И у каждого наверняка были свои причины находиться здесь.

Сжав сигарету в уголке рта, Рэм спрыгнул с постамента и влился в группу своих.

— Что с обстановкой? — спросил Рэм Uno.

«Сигнал быстро заглушили, но схему расположения патрулей я получить успел. Смотри».

Рэм на ходу развернул схему, она раскрылась полупрозрачным полотном допреальности. Противники были обозначены красными точками. Он даже присвистнул: территория напоминала больше военную казарму, чем научную лабораторию.

Рэм покрутил схему пальцем и так, и эдак, пытаясь подсчитать количество людей. Десяток человек стоял по периметру ограждения снаружи, два десятка — на территории, внутри. Восемь человек находилось в малом корпусе, и целая армия — в большом здании, расположенном ближе ко входу.

Потом в личку подал голос командир второй группы, именовавший себя Захаром.

— Мне тут Uno схему прислал, — сказал он.

— Да, мне тоже, — ответил Рэм.

— Что делать будем, Кош? Видал, какие там закрома камуфляжа? У нас людей много, конечно, и вооружены неплохо, но там-то профессионалы сидят. Покосят они наших, как пить дать.