Вадим Панов - Sumpa

Эта фраза стала самой страшной из всех, что услышал Орк от Феллера.

– Таким ты хочешь сделать будущее? Кастовое общество, в котором судьба любого человека определена еще до его рождения?

– Это не мой замысел, – А2 грустно улыбнулся. – Я прекрасно понимаю твое сложное отношение ко мне, но я не «черный властелин», а меньшее зло. Абсолютная власть требовалась инвесторам для создания рая – рая для них и их детей. Проект «Elysium» должен был поглотить мир, окончательно превратить планету в собственность элиты, правящей небольшим количеством вечно молодых и абсолютно послушных подданных. Потребление ресурсов снизится. Экология восстановится. Воцарятся благоденствие и покой. Им казалось, что проект «Elysium» вознесет цивилизацию на вершину, но я решил, что он станет тупиком. И начал войну.

– Ты убил миллионы людей!

– Они были обречены, – пожал плечами Феллер. – Зато остальные остались свободными.

– Свободными от чего?

– Просто: свободными, потому что свобода – это абсолют.

И снова – непробиваемая убежденность в правоте. Но не слепая вера в выдуманную догму, а четкое и неукоснительное следование хладнокровно разработанной концепции.

– Что дальше? – устало спросил Орк.

И услышал неожиданно искренний ответ.

– Я хочу к звездам, – тихо сказал Феллер, глядя на собеседника через стакан. – Я хочу в дальний космос. Хочу своими глазами увидеть то, о чем мечтал, читая в детстве книги. Я хочу…

– Нарисуй, – предложил Бен. И, прежде чем А2 ответил, с жаркой издевкой продолжил: – Твоя власть абсолютна, ты можешь хоть завтра организовать прилет инопланетян, увидеть их и даже потрогать, ты… – Орк прищурился. – Ты построил мир, покоящийся на идеальной системе обмана, но откуда ты знаешь, что видишь действительность, а не реальность? Не получится ли так, что незаметный клерк из «Iris Inc.» транслирует на твой наноэкран то, что считает нужным?

– Не получится, – качнул головой Феллер и принялся сворачивать самокрутку.

– Откуда ты знаешь?

– Я не подключен.

– Что?! – изумленно воскликнул Орк.

– Правильный дилер свой товар не пользует, – рассмеялся А2, весьма довольный произведенным эффектом. Щелкнул зажигалкой и глубоко затянулся. – Думал, ты знаешь эту нехитрую истину.

– Но как это возможно? – Бен был настолько ошарашен, что не среагировал на то, что А2 курит запрещенный табак. – Тебе бы не позволили остаться без чипа.

– Молодец, все понял верно: мне бы действительно не позволили, – подтвердил Феллер, весьма довольный произведенным эффектом. – Не будь я подключен, мне бы не доверили проект «Elysium», вот и приходится таскать эти чертовы виртуальные smartverre. – Феллер прикоснулся к виску, словно потрогав дужку очков. – Они незаметны, но они есть, обеспечивают мне постоянное подключение к ar/G и, как следствие, отсутствие подозрений со стороны инвесторов. Прекрасная технология, у которой всего один недостаток: smartverre можно снять в любой момент. – Еще одна пауза. – Наверное, я последний на Земле человек, который может видеть правду, но при этом, поверь: увидеть правду и понять, что видишь правду, не всегда одно и то же. Многие не замечают и не понимают истины, которая лежит у их ног.

– Выступления! – догадался Орк, чувствуя себя последним идиотом.

– Идеи и тексты, которые тебе подбрасывали Мегера и Бобби, идеи и тексты, которые вы обсуждали и которые ты правил, а потом излагал на камеру, – все они были моими. А некоторые выступления я даже сам записал, сидя перед камерой в твоей «обложке», – А2 поставил опустевший стакан на стол и подвинул к Орку, показывая, что следует добавить. – Как тебе такая правда, Бен? Каково знать, что ты – мое произведение?

– Ты и есть Орк, – убито прошептал Орсон.

– Но с этого момента наши пути разойдутся, – пообещал А2. Он затянулся последний раз и бросил окурок в больничный стакан с водой. – Теперь ты полностью станешь самим собой и сможешь делать все, что пожелаешь. Даю слово.

– А если я начну войну против твоего мира?

– Ты должен начать войну против моего мира, – резко ответил Феллер и тем окончательно поставил Орка в тупик.

– Почему?

– Потому что должен! – Впервые с начала разговора А2 показал чувства. Швырнул Бену в лицо настоящие эмоции. – Сейчас между орками и самой страшной, самой устойчивой диктатурой в истории цивилизации стою только я. Только мое нежелание владеть миром! Я добью стратегических инвесторов, присвою их богатства и начну строить будущее. А ты придумай, как заставить орков вернуться в действительность. Придумай, как сломать этот чертов мир! Объясни оркам, что ложь, в которой они согласны жить, способна привести их только в «Elysium». У тебя для этого есть все: сила, упрямство, ненависть ко мне и Эрна, которая тебя ждет и готова идти хоть на край света. – А2 поднялся, постоял, глядя на изумленного собеседника, затем снял с шеи черную веревочку, на которой висела серебряная монета, и вложил ее в руку Орка. – Если талисман останется у меня, ты точно ничего не сможешь сделать.

Улыбнулся и исчез.

Стал невидимым, запретив наноэкрану Бена себя видеть.

Абсолютный властелин.

Мы крайне редко задумываемся над тем, в каком чудесном мире живем.

Мы придумали уникальную цивилизацию, основанную на лжи и являющую собой ложь, и предложили ее людям. И люди приняли цивилизацию лжи, согласившись видеть только то, что красиво и приятно глазу. Люди так сильно захотели жить в кино, что согласились стать ненастоящими. Выбрали небытие, обозвав его реальностью. А самое страшное заключается в том, что этот песочный замок продержится много дольше иных крепостей, потому что его обитатели будут цепляться за ложь до последней возможности, до последнего вздоха. Потому что его обитатели, кем бы они ни были, на какой бы ступеньке ни стояли, живут в раю. Каждый – в своем собственном. Каждый видит себя таким, каким хочет, ездит на той машине, на какой хочет, и ест то, что хочет.

Каждому достался свой «Elysium».

– Но это же страшно, – сказала моя женщина, когда я поделился с ней этими мыслями.

– Поэтому мир должен измениться, – твердо ответил я.

– Снова? – вздохнула моя женщина.

– Всегда. Колесо не сделало круг и замерло на середине изменений. Мы должны провести наш мир через suMpa и вернуть ему то, чего лишили: действительности. Иллюзия рая оказалась тяжким испытанием, но мы должны отказаться от нее, чтобы идти дальше.

– К звездам?

– К звездам, – подтвердил я.

И она ни на секунду не усомнилась, что я смогу.

Прижалась к моему плечу, улыбнулась и тихо спросила:

– Обещаешь ответить честно?

– Я никогда тебе не лгал.

Она об этом знала и поблагодарила меня поцелуем. А затем спросила: