Александр Дроздов - Эликсир. Новое рождение [СИ]

Мы остановились возле одного из зданий-гигантов. Заглушив мотор, Ден растолкал Федю и помог мне выбраться. Опираясь на его плечо, я ковылял вслед за ребятами. Изнутри, здание было до безумия тесным. Даже в лифт мы едва влезли все вместе. Ден нажал кнопку тридцать пятого этажа. Тусклая лампа давала света меньше, чем неоновая рекламная вывеска «Куриный сомелье — лучшая шаверма» и ниже мелким шрифтом «северное крыло, двадцатый подъезд». За дверьми лифта нас ожидал бесконечно длинный коридор с таким же бесконечным числом дверей. Стены сплошь были исписаны неизвестными художниками, часть дверей была сломана, а за ними — настоящий бедлам.

Полли, позвенев ключами, открыла одну из дверей и мы погрузились в тесноту и мрак. Крошечная кухня и две комнаты, места было меньше чем у меня дома. Раскатав матрас они сгрузили меня и Ден, сверкнув ножиком, разрезал пластиковые путы. Мирон с Полли вышли, Федя оживил дремавший компьютер, а Ден сел рядом со мной.

— Тебе нелегко пришлось, Полли приведёт доктора.

— Здесь безопасно?

— Какое-то время да, если высовываться не будем.

— А мы будем?

— О да, ещё как. Нужно найти подонка, что нас сдал, — он откашлялся, — послушай, ты смело поступил, рискнув там, на автостраде. Ты спас наши задницы.

— У меня не было выбора, тот дрон изрешетил бы нас всех, — буркнул я, отводя взгляд.

— Выбор есть всегда. В общем… Спасибо, — он протянул руку и я, робко позволив себе испытать гордость, ответил на рукопожатие. Мне тут же пришлось отнять руку: пальцы свело безумной болью, — осторожно, ничего страшного, нет, не смотри… — но было поздно, я уже опустил взгляд на свою конечность. У меня не хватало трех пальцев. Голова закружилась и я, прижав руку к груди, устало прилёг.

— Это ничего, важные органы не задеты, тебе сделают протезы…

— Я ничего не чувствовал пока ехали, а у меня пальцев нет! — я нервно засмеялся, — пальцы потерял где-то, представляешь?

— Да, приятель. Другому парню всё равно досталось больше, — мы вместе засмеялись. Я спрятал руку, не хотелось снова смотреть на это месиво. Вспомнив про ту зверюгу, я потянулся было к ноге, но Ден остановил мою руку. — Там всё лучше, просто прокусила тебя эта псина.

— Псина?

— Когда-то это была собака, пока над ней так жестоко не извратились.

— А тот дефолт… У него кожа как будто из металла была, мои удары как будто нипочём!

— Перекаченная прочность, за десятку, — пояснил он, — у некоторых банд это стало модным, но не каждому по зубам. Всё же Эликсир не совершенен и поднимая прочность выше пяти, рискуешь сломать кожу.

— Как это?

— Представь себе натянутую резиновую простыню, на которую бросают свинцовые слитки. Рано или поздно — она лопнет.

— Мерзость, — я с отвращением поморщился. Не хотелось даже представлять.

— Зато обычные пули не берут. Только в уязвимые места. Хорошо, что у Мирона были бронебойки.

— Жаль на Арене таких зверюг нет, я бы посмотрел, что будет, выпусти распорядители десяток этих псин на Бойню…

Денис не стал отвечать. Осторожно хлопнув меня по плечу он вышел из комнаты, а я снова взглянул на руку. Как же меня угораздило… На Арене случались травмы и посерьёзней, я видел много страданий, но испытать это на себе — было совершенно другим чувством. Смогу ли я чувствовать когда-нибудь свои пальцы снова? Пара ребят с искусственными руками говорили что чувствительность теряется навсегда. Поморщившись от боли, я пошевелил мизинчиком. Хоть ты у меня остался, дружище.

Вернулась Полли. С ней пришёл неопрятного вида старик с ясным взглядом. Оглядев меня, он недовольно поцокал языком. Набрав в шприц какой-то жидкости, он сделал укол мне в шею и снова мутная слабость вскружила голову, увлекая за собой в неизвестность.

Когда я пришёл в себя, ещё было темно. Осмотрев ногу, я пощупал намертво замотанный бинт — вроде не болело. С рукой всё было хуже: пальцев так и не появилось. Зато вместо кровавого месива — аккуратная перчатка. Осторожно пощупав руку я поморщился, но лишь от ожидания боли. Раны как будто потеряли чувствительность. Поднявшись, я потянулся разминая мышцы. Кто-то из ребят меня переодел в чистое, радужного кота на кофте сменила какая-то надпись, выведенная изысканным шрифтом.

Пол был усеян матрасами и мне с трудом удалось выбраться из комнаты никого не задев. Мирон, Ден и Полли мирно сопели, а Федю я нашёл в другой комнате. На столе перед ним стояло три пустые кружки, рядом лежал мой нарукавник, из которого протянулся провод к компьютеру, а сам парень усердно вчитывался в какую-то тарабарщину из букв и цифр.

— Не спится?

— Ой! — он испуганно дёрнулся, — напугал же ты меня.

— Опять маячок устанавливаешь? — подтащив стул я сел рядом.

— Ты же не обиделся на маленькую предосторожность?

— Если бы не маячок, меня бы выжали как мокрое полотенце, — нервно хихикнул я. Заметив, что в одной кружке ещё осталось немного, я пригубил и тут же поморщился, но всё же осушил её до дна.

— Что, привыкаешь к кофе? Уважаю. Есть небось хочешь? — он протянул мне длинную мягкую штуку и я с наслаждением вцепился в неё зубами. Я и не заметил, как прикончил её целиком.

— Вкусно! Что это?

— Бутерброд. У вас там нет таких?

— Увы, весь рацион состоит из каши, либо из синтпайков.

— Редкостная дрянь, — сочувственно протянул он.

— А эта натуральная? — я потряс упаковкой.

— Хлеб да, а колбаска из опилок и свиных жоп скручена, — хихикнул Федя.

Он выдал мне ещё один бутерброд и налил свежего кофе. Под глазами у бедняги повисли мешки, но он держался бойко. Медленно жуя, я пытался понять принцип его работы, но суть ускользала. Меня вдруг осенило.

— Слушай, а можешь глянуть мои статы?

— Не могу, прости, — виновато сказал он, — статометр в старом убежище сгорел вместе с остальным барахлом.

— А сейчас тогда что делаешь?

— Да так, эксперимент один… — вяло отмахнувшись, он радостным тоном сказал, — завтра, кстати, идём к поставщику и я уже включил в заказ донора для твоей малютки, — он похлопал по нарукавнику, — впишу ещё и статометр. Достать его ничего не стоит, — он достал маленький планшет и сделал пометку.

— Что это, я уже член команды и имею право голоса? — ехидно спросил я.

— Ну, я вроде как не поблагодарил тебя за спасение моей шкуры… — он смущённо почесал затылок, избегая встречаться со мной взглядом.

— А, ясно. Вроде как будем квиты?

— Ага, вроде того, — он хихикнул, но мне было не весело. Подачка, вот что это. Ну, отказываться всё равно было глупо.

— Так он работает? — спросил я, осторожно коснувшись нарукавника.

— Да, я уже закончил, забирай, — он отсоединил провод, — я немного его прокачал, глянь.

— Прокачал? — я осмотрел нарукавник. И правда, теперь к нему была пришита перчатка, а ткань на ощупь напоминала комбинезон с повышенной прочностью.