Гарднер Дозуа - Лучшая зарубежная научная фантастика: Император Марса

Для этого требовалось лишь достаточное количество подобных помещений, роботов и платформ. При условии, что энергии хватает, а у людей на планете нет необходимости заниматься чем-то еще, все это реально выполнимо.

Здесь никто не выращивал урожаи и не распределял пищу. Но это не имело значения, ведь почти не осталось бодрствующих, которых надо кормить. Никто не руководил сложной и переменчивой паутиной глобальной финансовой системы. Но и это не имело значения: не осталось чего-либо напоминающего экономику. Отпала необходимость в транспортной инфраструктуре, потому что никто не путешествовал. Не было нужды в связи: никого не интересовала обстановка за пределами сектора. Не было нужды ни в чем, кроме абсолютно необходимого для выживания. Воздух для дыхания. Пайки и лекарства менее чем для полумиллиона человек. Немного нефти, последние оставшиеся струйки, чтобы поднимать в воздух вертолеты.

– Идет война, – сказал Да Силва. – И началась она, в той или иной форме, еще до того, как тебя заморозили. Но это не та война, о которой ты, наверное, подумал.

– И как в нее вписываются все эти спящие люди?

– А у них нет выбора, – отрезала Клаузен. – Они должны спать. Если они не будут спать, мы все умрем.

– Мы?..

– Ты, я. Мы все, – подтвердил Да Силва. – Человечество.

Они забрали Неро и труп из лазарета, расположенного несколькими этажами ниже морозильной камеры. Труп был уже упакован – обернутая в серебристый пластик мумия на больничной каталке. Неро оказался не мужчиной, как предполагал Гонт, а высокой и гибкой женщиной с открытым и дружелюбным лицом и копной рыжих кудряшек.

– Ты ведь новичок, верно? – спросила она, салютуя кофейной кружкой.

– Наверное, – неуверенно отозвался Гонт.

– К этому надо привыкнуть, уж я‑то знаю. Я только через полгода сообразила: это не худшее, что могло со мной случиться. Но и ты со временем втянешься. – Одна рука Неро была забинтована и облачена в белую перчатку, пришпиленную к одежде английской булавкой. – От души советую: не возвращайся в ящик. – Тут она взглянула на Клаузен. – Вы ведь даете ему такой шанс?

– Конечно. Таковы условия сделки.

– Знаешь, мне иногда кажется, что сделка все только осложняет, – сказала Неро. – Не проще ли просто указывать им, что надо делать, и к черту сантименты?

– Ты бы сама не очень обрадовалась, не предоставь мы тебе выбора, – заметил Да Силва. Он уже снимал куртку, готовясь остаться.

– Да, но что я тогда знала? Сейчас мне эти прошедшие шесть месяцев кажутся половиной жизни.

– Когда тебя заморозили? – спросил Гонт.

– В две тысячи девяносто втором. Я одна из первых ста миллионов.

– Гонт тебя опередил, – сообщила Клаузен. – Он был одним из избранных. Те самые избранные, первые двести тысяч.

– Ничего себе! Вот это рывочек на старте! – Неро прищурилась. – Значит, он не в курсе? Насколько мне помнится, тогда они еще не знали, во что вляпались.

– Большинство не знало, – согласилась Клаузен.

– Чего не знало? – вскинулся Гонт.

– Спячка была прикрытием, даже тогда, – пояснила Неро. – Тебе продали обманку. Никакой прорыв к бессмертию тебе не светил, сколько бы ты ни спал.

– Не понимаю. Так вы утверждаете, что все это было мошенничеством?

– Вроде того, – сказала Неро. – Не заработать деньги для кого-то, а начать процесс укладывания всего человечества в спячку. Его предполагали начать в малом масштабе, чтобы оставалось время преодолеть несовершенство технологии. Если бы знающие люди открыто объявили о своих планах, им бы никто не поверил. А если бы поверили, во всем мире началась бы паника. Поэтому они начали с избранных, постепенно разворачивая операцию. Сперва двести тысяч. Затем полмиллиона. Потом миллион и так далее. – Она сделала паузу. – А внешне жизнь шла своим чередом. Им удалось хранить тайну лет тридцать. Но потом поползли слухи, что спячка – это нечто большее.

– Да и драконы сильно подгадили, – добавил Да Силва. – Их существование всегда было нелегко объяснить.

– Ко времени моей заморозки, – продолжила Неро, – большинство уже знало, каков расклад. Если мы не отправимся спать, миру придет конец. И согласие на анабиоз стало нашим моральным долгом. Вариантов имелось всего два – или спячка, или эвтаназия. Я выбрала заморозку, но немало моих друзей предпочли пилюлю. Решили, что определенность смерти предпочтительнее лотереи пребывания в ящике… – Она впилась взглядом в глаза Гонта. – И об этой части сделки я тоже знала. О том, что в любой момент меня могут разбудить и сделать надсмотрщиком. Но вероятность этого была исчезающе мала. Никогда не думала, что мне выпадет такая судьба.

– Никто не думал, – буркнула Клаузен.

– А с ним что случилось? – спросил Гонт, кивнув на завернутое в фольгу тело.

– Гименес погиб, когда на восьмом этаже прорвало паровую трубу. Вряд ли он успел что-то почувствовать: все произошло внезапно. Я, конечно, спустилась туда как смогла быстро. Перекрыла утечку пара и смогла дотащить Гименеса до лазарета.

– Неро сама получила ожог, когда тащила сюда Гименеса, – сказал Да Силва.

– Ничего, поправлюсь. Только сейчас с трудом орудую отверткой.

– Мне Гименеса жаль, – сказала Клаузен.

– А ты его не жалей. Если честно, то ему никогда здесь не нравилось. Он считал, что принял неправильное решение, когда остался с нами, а не вернулся в ящик. Я, конечно, пыталась его переубедить, но тщетно. – Неро провела здоровой рукой по кудряшкам. – Не скажу, что я с ним не ладила. Зато сейчас ему точно лучше, чем было.

– Он же мертв?! – удивился Гонт.

– Технически – да. Но после несчастного случая я сделала ему полную очистку крови и накачала его криопротектором. У нас здесь нет свободных ячеек, но мы сможем поместить его в ящик на главной платформе.

– В мой ящик, – уточнил Гонт.

– Есть и другие ячейки, – возразил Да Силва. – То, что Гименеса заморозят, не помешает тебе последовать за ним, будь твоя воля.

– Если Гименее был таким несчастным, то что вам мешало заморозить его раньше?

– Так дела не делаются, – заявила Клаузен. – Это был его выбор. К тому же мы вложили немало времени и труда, чтобы его обучить, помочь влиться в команду. Думаешь, мы согласились бы пустить все эти усилия коту под хвост только потому, что он передумал?

– Он всегда честно вкалывал, – напомнила Неро. – И команду никогда не подводил. И то, что произошло с ним на восьмом, было несчастным случаем.

– Никогда в этом не сомневался, – подтвердил Да Силва. – Он был хорошим парнем. Жаль только, что не смог до конца освоиться.

– Возможно, теперь для него все сложится к лучшему, – сказала Неро. – Билет в грядущее в один конец. Смотрителем он уже отработал, и, надеюсь, следующее его пробуждение произойдет в лучшем мире, когда мы выиграем войну и сможем проснуться снова. Я уверена, что в будущем его сумеют залатать.