Гарднер Дозуа - Лучшая зарубежная научная фантастика: Император Марса

И все это время Мико вопил: «Ого! Да тут у них и копья, и щиты, и боги!» или «Опа, а в этой книге про ковер-самолет и целая тысяча историй!» Ну почему именно я застрял возле полок со скучными книгами?!

Я подошел к большому окну в конце прохода, выглянул наружу – туман, крыши, мрачный серый океан – и попятился: мне стало страшно, что я залез так высоко. И уже повернулся, чтобы убежать, как вдруг увидел самую большую книгу в мире.

Честно. Она была вполовину моего роста, в два раза больше, чем «Барлоджио. Основы стеклодувного дела», в красном кожаном переплете, и на корешке у нее были золотые буквы. Я присел на корточки и медленно разобрал слова.

«Полное собрание приключений Астерикса из Галлии».

Что такое приключения, я знал: это слово было многообещающее. Я стянул книгу вниз – это была не просто самая большая, но и самая тяжелая книга в мире – и положил ее на пол. Когда я открыл ее, у меня дух захватило. Я нашел самую великую книгу в мире.

В ней было полно цветных картинок, но и слова тоже были, много-много, – картинки изображали, как люди из этой истории говорят. Я впервые в жизни видел комикс. Мама иногда рассказывала про кино и телевидение, и я подумал, что эта книга, наверное, вроде них – говорящие картинки. Здесь была история. Вернее, просто куча историй. Астерикс был такой малявка, не больше меня, но уже с усами и в шлеме, и он жил в деревне, где обитал волшебник с колдовским зельем, и Астерикс сражался в битвах и путешествовал во всякие дальние страны, и с ним происходили приключения!!! И читать эту книгу я мог сам, потому что, если попадалось незнакомое слово, можно было по картинкам догадаться, что оно значит.

Я устроился поудобнее – лег на живот и оперся на локти, чтобы не помять накрахмаленный воротник, – и начал читать.

Иногда мир становится очень славным местечком.

Астерикс и его друг Обеликс только-только пришли в Карнутский лес, когда я был вынужден спуститься с небес на землю, потому что услышал, как Мико во весь голос зовет меня. Я встал на колени и обернулся. Потемнело, я не заметил, что наклонялся все ниже и ниже к страницам, потому что свет уходил. В окно колотили капли дождя, и я подумал, каково будет бежать по темным холодным улицам, да еще и мокнуть.

Я поднялся, взял свою книгу, прижал ее к груди и побежал. В центральной комнате было еще темнее.

Когда я пришел, Мико и Санни вовсю ссорились. Санни ревела. Я посмотрел на нее и остолбенел: оказалось, она сняла юбку и набила ее книгами и теперь сидела с совсем-совсем голыми ногами, до самых трусов.

– Нам надо путешествовать налегке, а они очень тяжелые! – втолковывал ей Мико. – Нельзя взять все!

– Мы должны, – ответила она. – Эти книги нам нужны!

Она встала и подняла юбку. Оттуда выпала «Книга оливковой феи». Я пригляделся и увидел, что Санни забрала все разноцветные книги. Мико сердито нагнулся, схватил «Книгу оливковой феи» и уставился на нее.

– Ерунда какая-то, – сказал он. – Кому нужна книга про оливковую фею?!

– Дурак, это не про оливковую фею! [12] Речь идет о сборниках волшебных сказок Великобритании, изданных Эндрю Лэнгом (1844–1912) и названных по разным цветам, например «Оливковая книга сказок» («Olive Fairy Book»). – завизжала Санни. – Там куча разных историй! Вот смотри!

Она выхватила у него книгу, открыла ее и снова сунула ему под нос. Я бочком подошел поближе и заглянул туда. Так и было: Санни показала нам страницу, где перечислялись все истории в книге. Историй было много: про рыцарей, про волшебство и про всякие незнакомые вещи. Если читать по одной истории за вечер, книги хватит на целый месяц. Так что в каждой книге месячный запас историй!

Мико прищурился на страницу и, похоже, что-то решил.

– Ладно, – согласился он. – Только тащить сама будешь. И смотри не ной, что тяжело.

– Не буду, – ответила Санни и задрала нос.

Тут Мико посмотрел на меня – и начал все с начала.

– Нельзя эту брать! – заорал он. – Она слишком большая, и, вообще, это только одна книга!

– Мне другой не надо, – ответил я. – Сам-то берешь все, что хочешь!

С этим было не поспорить. Мико так набил свой камзол книгами, что выглядел будто беременный.

Мико что-то пробормотал, но отвернулся, а это означало, что спору конец.

– Ладно, все равно пора идти.

Мы пошли – но посредине первого же пролета из юбки Санни выпали три книги, и нам пришлось ждать, пока Мико отстегивал от всех наших костюмов все английские булавки и закалывал пояс юбки. Мы были уже почти на третьем этаже, когда Санни выпустила юбку и все ее книги так и посыпались на площадку с самым громким грохотом во Вселенной. Мы побежали вниз следом за ними и собирали их, встав на колени, когда послышался совсем другой шум.

Это было шипение – как будто кто-то натужно втягивал воздух сквозь щели в зубном протезе – и позвякивание – вроде связки ключей, потому что это и была связка ключей. Мы повернули головы.

Наверное, он не слышал, как мы пробегали мимо него по пути наверх. Мы тогда не разговаривали, только бежали, а у него уши совсем заросли волосами, а в одном к тому же была какая-то розовая пластмассовая машинка. А может быть, он просто так увлекся – как я своей книгой, – что не заметил нас. Только он не читал.

В его части библиотеки не было книг. На полках находились лишь старые журналы и кипы пожелтевших газет. Газеты не валялись, скомканные, в старых коробках – в другом виде они нам никогда не встречались, – они были аккуратные и разглаженные. Только почти все лежали на полу, словно опавшие листья – сотни, тысячи больших листьев, – горы по щиколотку высотой, и на каждом из них был квадратик, расчерченный на черные и белые клетки вроде как для шашек, и в белых квадратиках были напечатаны цифры и написаны карандашом какие-то слова.

Тогда я не знал, что такое кроссворды, но старик ходил сюда много лет – наверное, с тех самых пор, как все рухнуло, – и много лет перебирал все эти журналы и газеты, выискивал все до единого кроссворды и все решал. Поднимаясь на ноги, он уронил огрызок карандаша и оскалился на нас, показав три коричневых зуба. Глаза за стеклами очков были такие огромные-преогромные, чересчур увеличенные линзами и полные безумной ярости. Старик двинулся к нам через груды газет быстро и легко, словно паук.

– Ворье! Фертовы гаденыфы! Фертовы ворифки!

Санни завизжала, я тоже завизжал. Она быстро-быстро запихала в юбку все книги, до которых успела дотянуться, а я сгреб другие, но мы все равно слишком долго возились. Старик поднял свою палку и опустил – хрясь! – но с первого раза не попал, а потом Мико выхватил деревянный меч, приставил к груди старика и навалился на него. Старик с грохотом рухнул, по-прежнему размахивая палкой, но упал он на бок и принялся молотить нас с такой быстротой, что просто не верилось, и так обезумел, что уже ничего не говорил, а просто вскрикивал, брызгая слюной. Когда я поднимался на ноги, он стукнул меня палкой по коленке. Меня прямо как огнем обожгло, и я ойкнул. Мико пнул старика и заорал: