Вероника Батхен - Вербариум [litres]

– Поняла? Лепёшку переворачиваешь и отдаёшь мне. Вперёд.

Пышки оказались неожиданно мягкими – под тонкой подсохшей корочкой был как будто один тёплый воздух. Изготовив несколько кривых овалов, Марго приноровилась. Так быстро, как у Лары, не получалось, но в этом и не было необходимости: заклеивать в пирожке начинку – дело небыстрое.

Гости, значит. Наверное, надо сказать…

– Ты чего угрюмая?

– У вас будет… вечеринка?

– Будет. Человек восемь, не считая нас с тобой.

– Лара…

– Ну?

– Я ещё никогда не была на вечеринке для взрослых, – выговорила Марго и отчаянно покраснела. Сейчас начнётся. «Не-е-ет?! – Нет. – Сколько тебе лет, девочка? – Восемнадцать, а что? – И как же это ты? – А какое ваше дело? – И всё-таки? – А я считаю, что поздний старт не дефект…»

– А кого это волнует? – беспечно откликнулась Лара.

Пальцы Марго замерли. А чего ты хотела, дура, когда связывалась с преступниками? Бежать, срочно бежать…

– Эй, ты что? – Лара опустила на стол пирожок с капустной начинкой, забыв перевернуть его заклейкой вниз. – Мар-го! Перестань думать ужасы. Если ты называешь вечеринкой для взрослых медленные парные танцы и пьяный секс – этого не будет. Никогда не понимала, почему секс считается сильно взрослым занятием, ну неважно – можешь хоть весь вечер просидеть у себя. Замок в двери есть, ключ я тебе дам. Или в любом сомнительном случае бегом ко мне. Меня-то ты не боишься?

– Не боюсь, – вежливо соврала Марго. – А что у вас будет? Кино будете смотреть?

– Вряд ли, – Лара усмехнулась. – Сядем за стол, поедим. Будем разговаривать, музыку слушать. Общение – слышала о таком занятии?

– Общаться и в Сети можно, – рассудительно сказала Марго, и Лара засмеялась.

Ага, значит, будут говорить такое, о чём по Сети нельзя. Всё-таки я влипла. Ладно, если начнут про своё, чёрно-докторское, за что могут отключить или посадить, – сразу уйду в свою комнату и ничего не буду слышать.

Пироги пеклись быстро: Марго ещё дотаптывала пальцами последние лепёшки, а две первые порции уже лежали в глубоких мисках, прикрытые полотенцами. А на плите, на самом маленьком огоньке стояла странная кастрюля, тускло-блестящая, длинная и узкая, как субмарина. Кастрюля называлась «казан», и был в ней плов. Плов Марго не любила, но её мнения никто не спросил, и вообще, в гостях не привередничают. После пирожков они с Ларой быстро порубили крупными кусками огурцы и помидоры – не стали делать никаких салатиков, а просто выложили на огромное блюдо со свежими пряными травами, и Лара взялась мыть яблоки и виноград, а Марго отправила подкрасить глазки и переплести косу.

Когда она вышла, Соло был в зале, стоял у стола с вирт-эволюшном, дразнил пальцем свою морскую звезду, а может, ещё какого-то зверя. Спросил об успехах, затребовал у Марго наладонник с текстом, но Лара закричала из дальней комнаты, чтобы он не рассиживался, а закрывал свою склизкую пакость белой скатертью, которая в шкафу, и ставил тарелки. Марго стала помогать и даже подсказала, что вилки кладут зубьями вверх – мама всегда на этом настаивала.

Первым явился какой-то толстый, радостный и наглый, с усами как обувная щётка.

– Лариса батьковна, моё почтение! Всё так же божественна? – Он по-старомодному склонился к Лариной руке. Лара была уже не в футболке, а в длинной тёмно-синей тунике из глянцевой ткани.

– Проходи, Паша, – эти два слова она произнесла так спокойно, что Марго, которой гость не понравился, от души позлорадствовала. Но толстого Пашу это не смутило.

– Когда песню любви запоют соловьи, выпей сам и подругу вином напои! – театрально провозгласил он, проходя в залу и воздымая над головой бутылку. Соло в ответ сделал ему ручкой. – Видишь, ро-оза раскрылась в любовном томленьи? Утоли, о влюблённый, жела-анья свои!

– Пошляк, – сказал Соло.

– На минуточку! Это Омар Хайям!

– И Хайям твой пошляк. Розу ему… Садись, рассказывай, как твои дела.

Паша уселся и начал излагать про какую-то свою «вещицу», но тут снова раздался условный звонок.

Гостя звали Майк, он был вежлив, тих и неприметен, зато с гитарой на плече. С ним была девушка, на вид однолетка Марго и в такой же, как у неё, белой куртке от «Бертинки», но красивая, словно десять шемаханских цариц – чёрные шёлковые волосы, брови как нарисованные, огромные глаза и точёный носик. А за спиной у неё – скрипичный футляр, как маленький рюкзачок. Паша тут же разлетелся принимать у неё инструмент и усаживать за стол, но оказалось, что Айша не говорит по-русски, хотя с удовольствием послушала бы рубаи Хайяма на фарси. Тут Паша запнулся и что-то пробормотал о своём плохом произношении, а Лара принесла блюдо с пирожками, и упрашивать его не стали. Один пирожок с капустой Марго уже съела на кухне, так что теперь цопнула с мясом.

Пришёл Евгений – высокий, лохматый, в очках и с усмешкой как диагональ в дроби. Лара с первых же слов, «пока все трезвые», протянула ему маленький накопитель. «Уже сделала? – восхитился Евгений. – И детализацию?» – «Угу». Евгению представили остальных, и Марго показалось, что на Пашу он поглядел с неприязнью. Впрочем, он тут же уселся рядом с Соло, и они заговорили о сетках и полигонах, и о том, что аварийный параметр не должен выглядеть привлекательно. Паша пытался делать комплименты Айше, обращаясь к Майку.

Следующую гостью звали Аня. Молодая, но взрослая, явно старше двадцати, серьёзно накрашенная, и на тёмных волосах – очень красиво! – еле заметный перламутровый лак, наверное, дорогущий. Она поздоровалась почему-то смущённо и сразу начала оправдываться, что ненадолго.

– Соло, ты тут? – заглянула в залу, не снимая плаща. – Здравствуй.

– Привет. Заходи скорей.

Аня на полсекунды замерла в дверях, будто о чём-то задумалась, прежде чем вернуться к вешалке. Лара тихонько хмыкнула.

– А я тоже выпивку принесла! – войдя окончательно, Аня предъявила обществу нарядный подарочный пакет. – Специально для тебя, именную.

– Что, так и называется – «Соло»?

– Хм… ещё версии?

– Описательное что-нибудь… – протянул Евгений. – «Хозяин притона»?

– «Старый Хрен»? (Майк.)

– «Седина в бороду»? (Паша.)

– Идите нафиг! Соло, что они обзываются? – Аня вытащила за горлышко бутыль ноль-семь, в которой качалось что-то густое, непроглядно-чёрное. Соло глянул на чёрно-алую этикетку и раскатисто захохотал.

– «Чёрный Доктор» – эким кара! Не знал, что его ещё делают. Спасибо, Анечка. Кстати, познакомься: Маргарита.

Аня пробормотала «оч-приятно» и уставилась на неё огромными глазами. Сначала на неё, а потом на Соло. Что, это действительно так опасно? Ну и не связывались бы со мной, подумала Марго.

Потом пришёл парень, которого называли Антоном, а за ним старик и старушка, похожие на королевскую чету в изгнании, а потом ещё кто-то, и Лара принесла ещё один прибор, и к тому времени все уже выпили по одной за хозяев. Плов оказался совершенно непохожим на тот, что продаётся в ларьках. «И спал бы – ел бы», – смешно сказал про него Паша. Золотисто-жёлтый, он благоухал травами и жареным мясом, и ещё Марго попались настоящие ягоды, две красные и одна чёрная, которые она из осторожности есть не стала.