Александр Антипов - Справедливость богов [СИ]

— Но ты же сам говорил, что пока не надо. Дескать, подожду. Сам же. Мол, подождёт.

— Теперь передумал.

Ушастый нехотя достал из кармана три затёртых медяка.

— И это всё?

— Да, — глухо ответил Ушастый.

— Я думал у тебя больше. — Соловей прибавил к своим медякам ещё три Ушастого и всё это щедро пересыпал в мою ладонь.

— Где же ещё четыре взять? — спросил сам у себя, перекинув полученное из одной ладони в другую. — Жером!

Жером прикусил губу. Видно было, что ему очень не хочется расставаться со своими последними монетками.

— Хорошо! Возьми, Кам. Но к вечеру верни! — мальчишка всё же протянул медяки.

— Не боись, Жером! Прибавлю к твоим трём ещё один медяк от себя. Итого всего девятнадцать! На нагайку надо двадцать! Мало! Слушайте! Есть у меня одна вещица! — я с гордостью достал шкатулку. — Вы все её уже видели!

— А не жалко? Ты так и не сказал, как ты её раздобыл? — заинтересовался Соловей.

— Вот именно, раздобыл! Подарок трактирщика! Отдам тому, кто прямо сейчас поможет ещё одним медяком. Ну?

Все замолчали. Видно, ни у кого больше не было медяков. Наконец Ушастый не выдержал соблазна и протянул запрятанный медяк.

— Вот жмотяра! — подумал я, глядя на него, но уговор дороже денег.

— Зажал! — произнёс Соловей и замахнулся на Ушастого. — А ведь знал, что ещё есть.

Ушастый пригнулся и втянул голову в плечи.

— Отдам, — протянул руку, где на ладони лежала моя самая ценная вещь, Ушастому. Тот даже просиял, но я тут же сомкнул пальцы над шкатулкой. — Отдам, с тем условием, что до сегодняшнего вечера шкатулка будет находиться у меня весь день и если не смогу расплатится до вечера! Понял? Только тогда отдам. Идёт? По рукам?

Ушастый, с завистью глядя на шкатулку, согласился и кивнул.

— Не торопись! Может, ты мне её, потом, продашь? — спросил Соловей. — Я бы тоже не прочь приобрести. Такие вещи мне нравятся!

Ну, теперь, на базар! Прямиком за нагайкой! Бить крыс!

В семь часов утра базар представлялся скоплением нищих, что начинают копошиться, словно черви или мухи, в дерьме. Нищие тянутся вереницами и ватагами со всех концов города, как только глашатай огласит осипшим голосом окрестности криком «Утро!», а большой медный колокол на башне прозвенит по количеству ударов каждый час.

С самого раннего утра торговая площадь заполняется различным отребъем, толкающимся налево и направо, невесть зачем. В дырявых карманах редко водится затёртая медяшка. Сюда же стекаются, но чуть позже, обыкновенно, все более-менее приличные торговцы. У них имеются грубо и скоро сколоченные переносные лавки. На них есть что выставить на продажу. Другие торговцы плетутся с самодельными тележками и переносными столиками за спиной. Однако здесь присутствуют нередко и другие малоимущие, которые ничем не могли торговать, кроме собственной рубахи или разъехавшихся старых башмаков без подошв и уж тем более не имеющих в наличии собственных лавок и магазинчиков. Постепенно вторые вытесняют первых числом. К этому времени почти всегда нищих изгоняют со своих насиженных мест различными способами, если у тех не было соответствующего оплаченного допуска на торговлю, выдаваемого местными бандитами различных ватаг — группировок. При наличии такого билета нищего бродягу никто не трогал, но если он что-либо умудрялся продать, к нему тут же подходили бравые парни и брали мзду или налог с головы.

Кроме того, подключались местные власти, у них имеются свои способы и рычаги воздействия и с бандитами и с торговцами. Группа стражников в сопровождении высоких лиц нередко обходит торговые лавки и ряды.

Из района бараков двинулись к базару вчетвером.

При самом входе прямо у базарных ворот нас довольно дружелюбно встретила группа нищих, игравших в кости. Все они внимательно следили за входящими и выходящими.

Уже на подходе, между рядами, я заметил длинного и худого с длинным носом и перебинтованной неаккуратно грязными тряпками головой, а также в рваной жёлтой жилетке с чужого плеча, шныряющего с озабоченным видом подростка. Вокруг него теснилось обычно десяток единомышленников из тех же беспризорников. Все они ниже ростом, но настроенные весьма агрессивно. Это был знаменитый во всём районе бараков Клепик, которого всегда опасался Жером. В своё время, именно от него на пару с Мариком я и выручил Жерома.

Немало не смущаясь, попытался незаметно подойти ближе, чтобы оценить уровень возможностей. Визор позволил. Клепик, вор, 4-й уровень. Для НПС с развитием неплохо!

Сегодня Клепик ошивался по базару в гордом одиночестве.

Клепик увидел Жерома первым, но не одного, а в компании, мгновенно ретировался и затерялся в общей толчее на наше счастье. Так, что его больше не видели.

Торговали же здесь всем, чем угодно и по какой угодно цене. Серые и рыжие котята с кошками, щенки овчарки и взрослые карабаш с черными пятнами во всю морду. Гадюки и аспиды с дрессированными удавами. Свёкла, капуста, редиска, зелёный лук. Бананы, арбузы, персики, чернослив. Молоко, говядина и свинина. Изделия мастеров ремесленников оружейного дела. Горшки, кувшины, чаши, блюдца и бутыли. Ковры и сабли. Пращи и луки. Ножи и доспехи. Мечи и щиты. Живые свиньи, индюки, бараны, козлы. Певчие птицы, а с ними скорпионы и тарантулы. Красные и белые вина, различные прохладительные напитки, соки и т. д. Чему только здесь не нашлось места! Описать всё, чем торгуют, было бы бесполезной тратой времени.

— Купите мою говорящую змею! Отдам недорого! Всего пять медяков! — сунулся нам наперерез один длинный, как жердь, торговец со змеёю в руках.

— А что? Она и в правду говорит? — спросил я, заинтересовавшись таким феноменом.

— Судите сами! — ответил торговец, вздёрнув змею над головой и начал на неё цикать. Змея лениво повернула голову, но молчала. На голове у неё на верёвочке был одет красный колпачок, как у сокола.

— Посмотрите, какая она важная! У неё красная шляпа, как у вельможи или святого отца!

Я с интересом остановился возле змеелова, надеясь что-нибудь услышать от змеи.

— Знаем мы твою змею! — перебил Соловей. Пошли! Она умеет говорить только одно единственное слово, да и то только начало.

— И какое же это слово? — удивился я.

— Пойдём, Кам! Шипящее! Эта змея умеет говорить всего только одно слово Ши-ло. Да и то только шипит Ши, а Ло за неё говорит хозяин.

Жером и Соловей вместе силой потянули меня за руки от хитрого торговца говорящей змеёй за пять монет к его великому огорчению.

— Неправда! — попытался сказать в свою защиту длинный торгаш.

— Какая же от неё польза? — спросил Ушастый. — Даже, если она умеет что-то говорить!

— Она умеет, сударь, ловить мышей! — снова попытался остановить нас упрямый торговец, перегородив мне дорогу.