Наталья Буренчева - Человек, увидевший мечту

Солнце купалось в этих облаках, кутаясь в них как в полупрозрачные вуали и окрашивая их в жизнерадостный оранж. Закатная золотистая дымка слегка дрожала над уходящей за горизонт пустыней, барханы застыли неподвижными волнами, в гребнях сверкали песчинки. Марево дневной жары приятно согревало, изгоняя из тела ломоту вечного холода, щёк касался ласковый ветер. Пряно пахло песком и ещё чем-то древним, чему он не мог найти описания.

Что такое солнце? Это мечта людей о тепле, страсти и ослепительном блеске.

Мужчина наклонился и собрал в ладонь горсть песка. Песок обжигал, и он разжал пальцы, выпуская его на свободу искрящимися струйками. Они развеялись, оставив на коже ощущение мелких пылинок.

Рядом раздался визг тормозов, и человек обернулся, чтобы посмотреть.

Пустыня пропала, он снова оказался на обочине шумной улицы. Вокруг торопились куда-то люди и сновали автомобили. Машины были разных форм и размеров, похожие на целое стадо каких-то животных, соскочивших со страниц энциклопедий. И это стадо бесконечно кочует в поисках лучшего места.

Что такое животные? Это давно истреблённые…

Нет, неправильно. А как правильно? Когда-нибудь узнаю.

Водитель затормозившего автомобиля, высунулся из окна и отчитывал девушку, уронившую покупки перед его капотом. Она собирала вещи, бормоча извинения, ее тёмные — нет, каштаново-медные — волосы рассыпались по бурой… нет, всё-таки винной ткани плаща. Ветер перебирал её пряди, будто любуясь, как ребёнок, увлёкшийся новой игрушкой. Но водитель не замечал ни прекрасных волос, ни необычного цвета, ни слов извинения — и продолжал ругаться.

Всё-таки люди — очень шумные существа.

Человеку на скамейке вспомнилось, что в пустыне царила тишина. Странно, так не бывает. Должны же быть там хоть какие-то звуки. Надо просто их найти.

Снова перед ним раскинулись песчаные склоны, сверкающие медью в лучах заходящего солнца, дыхание пустыни опять коснулось его щёк.

Теперь он слушал.

И услышал шипение песка, бегущего по верхушкам дюн, и свист подгонявшего ветра… и стук собственного сердца, разносившийся, казалось, на многие километры.

Что такое тишина?

Это мечта людей о покое, о том, что можно услышать свой голос среди многозвучия мира.

Сзади раздался шорох, но мужчина не стал оборачиваться, лишь скосил взгляд, боясь спугнуть видение. В поле зрения показался варан, палевая шкура почти сливалась с барханами. Он подошел ближе, песок шелестел под его лапами, шуршал, уступая дорогу длинному хвосту.

Варан лениво поглядывал в ответ круглым золотисто-зелёным глазом, сверкавшим, как драгоценный камень. Этот взгляд гипнотизировал и звал, но человек не спешил откликаться. Не дождавшись, варан обогнул его и стал удаляться в том же направлении, откуда пришёл. Хвост оставлял на песке длинный след, похожий на шлейф, тянущийся за кометой.

И мужчина пошёл за ним.

Что такое животные?

Это мечта человека о других существах, о меньших братьях, ведь так одиноко жить среди себе подобных.

Ноги вязли в песке, каждый шаг давался с трудом…

Кто-то толкнул его, и он вздернул голову.

На шедшей мимо женщине был дымчатый шарф. Наверное, он красиво развевался при ходьбе и зацепился за щербатую скамью, как следует дёрнув хозяйку за шею. Она пыталась отцепить шарфик от пластиковых шипов, видно, очень торопилась. Мягко, но настойчиво отведя её руки, человек аккуратно вытащил ткань. Женщина вскинула на него взгляд, в её тёмных очках он увидел своё отражение.

У него были серо-голубые глаза мечтателя.

Женщина благодарно кивнула и пошла дальше, цокая каблуками по асфальту.

Пустыня — это молчаливая страна, она крала звуки, заглушала шаги. Под ногами осыпался песок, а он всё шёл по следу варана. Огромная ящерица уже давно убежала, и песок понемногу сползал, гонясь за ветром и засыпая отметины, оставленные беспокойными существами. Солнце, зависшее над горизонтом, слепило и расцвечивало пустыню всё новыми оттенками. Наутро будут другие цвета, а эти сгладятся и исчезнут за ночь. Кажется, на какой-то лекции ему говорили, что пустыня везде одинакова, один бархан неотличим от другого, и можно вечно блуждать между ними кругами. Но это, должно быть, неправда — бесконечная череда дюн казалась ему куда разнообразнее города, обезличенного без интерактивных очков.

Человек оказался на вершине очередной песчаной волны, и в глаза тут же бросился островок зелени внизу. Посреди этого островка виднелось небольшое кольцо, опоясывавшее бездонный провал… и там кто-то был. Женщина сидела на краю сооружения, ветер трепал кипящие полупрозрачные языки одежд, сплетая белый с голубым, а мятный с коралловым. Он, не отрываясь, наблюдал за ней, пока спускался по крутому склону, тяжёлые потоки струились вокруг щиколоток, будто отговаривали идти, мешали.

Что такое лес? Что такое оазис?

Это мечта людей о могуществе природы, о месте без суеты, наполненном сказочными ароматами.

Наконец перед носками ботинок оказался ковёр из мелких листочков и травинок, на них было страшно ступать — настолько хрупкими и беззащитными они казались. У самого подножия странного кольцеобразного сооружения, как драгоценности на бархатной подушечке, росли цветы. Бледные хрупкие лепестки, дрожащие от малейшего дуновения, обрамляли ярко-розовые пылающие сердцевинки.

Он стоял перед ковром, радующим глаз пёстрым зелёным узором, и не решался ступить на него. Он стоял и смотрел на женщину, вполоборота сидевшую на каменной кладке. Камни казались припорошенными пылью, грубыми рядом с нежными цветами и трепетными одеждами женщины. Она смотрела куда-то вдаль, грациозно изогнувшись и опираясь руками, унизанными сверкающими браслетами, на высокий керамический кувшин. Нарушать её задумчивое уединение не хотелось, но она сама повернулась к нему, будто почувствовала его присутствие.

Её лицо наполовину скрывала серебристая вуаль, оставлявшая открытыми лишь глаза, в которых золото боролось с зеленью, сливаясь в хризолитовом блеске. На лоб спадал непокорный локон темнее ночного неба, улыбка только угадывалась под полупрозрачной тканью. Женщина до боли напоминала кого-то, будто он мельком видел её в толпе, но всегда проходил мимо. Она смотрела на него, улыбалась и ждала, а он всё никак не мог решиться шагнуть к ней.

Ветер сбежал по бархану, погнав пыльных змеек, задел края одежд, скользнул, потревожив цветы. Волна тонкого аромата зелени, смешанного со сладостью нектара, наполнила воздух. И вплеталось ещё что-то, знакомая, родная нотка, почему-то напоминавшая о доме. Но, конечно, этого просто не могло быть — трудно было поверить, что в светлых стенах его квартиры мог обитать такой чудный запах.