Аннали Ньюиц - Автономность [litres]

Дело было не в том, что он бежал от возможности предотвращать преступления, связанные с собственностью, ведь теперь он мог помогать людям еще более эффективно. Нарушение прав собственности всегда было противозаконным деянием, и никто в МКС не станет ему мешать устраивать налеты на злодеев, если они занимаются пиратством. Ему больше не нужно мириться с тем, что преступления совершаются в открытую, безнаказанно, и жертвы больше не будут обвиняюще смотреть на его форму. Когда дело касалось интеллектуальной собственности, правосудие было простым и ясным.

Паладин села на койку рядом с Элиашем. Она не не стала ничего ему рассказывать: ей нужно было проанализировать результаты работы. Она развернула проекцию карты Саскатуна на уровне глаз Элиаша. Город, окруженный огромными, управляемыми со спутника фермами, рассекала широкая, извилистая река. В центре города находился университет, отмеченный красным значком. Паладин увеличила здания университетского городка, похожие на рассыпавшиеся кирпичи. Их окружали коричневые ряды сельскохозяйственных лабораторий, в которых работали роботы.

– Нам нужно разработать стратегию, – сказала Паладин. – Очень вероятно, что Джек уже скрылась, но мне кажется, что кто-то в «Свободной лаборатории» знает, куда она отправилась.

Она указала на здание в южной части городка. Оно развернулось в слова «СВОБОДНАЯ ЛАБОРАТОРИЯ»; они растворились, превратившись в план этажа. Выходов из здания было только два.

– Мы, разумеется, начнем с Криша Патела, профессора, который сотрудничал с «Желчными таблетками», а сейчас руководит «Свободной лабораторией». Я предлагаю прежде всего заглянуть в сеть лаборатории и постараться найти «Лицо со шрамом». Мы приедем на место приблизительно в 2300, так что лаборатория, скорее всего, будет пустой. Возможно, нам удастся добыть достаточно информации, и поэтому даже не придется сообщать Пателу о нашем визите.

Элиаш одобрительно хмыкнул, устроился поудобнее на койке и закрыл глаза.

Паладин обнаружила, что ей по-прежнему тяжело бороться с желанием задавать вопросы.

– Элиаш, ты сказал, что мой ключ автономии временный. Ты не знаешь, сколько он будет действовать?

Человек снова сел, и Паладин распознала на его лице выражение чувства вины.

– Разве это не становится известно автоматически? Я думал, это какая-то программа, которую ты запускаешь.

– Это не программа, – ответила она. – Это больше похоже на пароль, который дает доступ к программам.

– Ли не сказал тебе, когда закончится срок действия ключа? – Выражение замешательства на лице Элиаша сменилось тревогой. – С тобой все нормально? Говорят, после получения автономии у роботов начинаются проблемы.

– Пока все в порядке. Я просто хочу знать, когда… – Паладин неожиданно умолкла. Когда что? Когда она перестанет ощущать необходимость задавать вопросы? Когда она перестанет рисковать – как с теми роботами в Ванкувере? Элиаш ждал, когда она договорит. – …когда это закончится, – наконец сказала она.

Внезапно у Элиаша подскочило давление; электрические сигналы на поверхности его мозга свидетельствовали о страхе.

– Теперь, когда ты стала автономной, ты сожалеешь о том, что мы сделали? – Его вопрос казался неоднозначным – до тех пор, пока он не наклонился и не положил ладони на закрытые щитками волокна ее колен. – Ты по-прежнему чувствуешь то же самое?

У Паладин было много вопросов. Что, по его мнению, она чувствовала? Зачем ему знать это? Чувствует ли он то же самое? Но она молчала. Излишние вопросы лишь осложняли дело.

– Ключ автономности не изменил моих чувств, – ответила она.

– Я так рад, – прошептал он, и с его кожи во все стороны полетели электрические заряды. – Когда я был в Вегасе, все время думал о тебе.

– Я тоже думала о тебе. – Своей правой рукой Паладин почувствовала вкус соли и крови.

– Наверное, твои чувства исходят от тебя настоящей, вот отсюда. – Он прикоснулся к броне над ее мозгом. – Вот почему на них не влияют программы автономности.

Паладин решила не повторять, что автономия – это ключ, а не программа и что мозг никак не связан с ее желаниями. Стены базы вокруг них дрожали от ветра, прилетевшего с Тихого океана.

– Включи тот файл еще раз, – шепнул ей Элиаш, легко прижав к ней руку. Она тоже этого хотела.

На следующее утро Паладин во второй раз почувствовала всплеск уровня окситоцина в крови Элиаша. Она обнимала Элиаша, а его оружие лежало в невесомой и почти невидимой сетке периметра на полу. Целый день человек отсыпался, а затем они вылетели в прерии на поиски Джек.

18 июля 2144 г., 0400

Мед дописывала раздел «Методы» своей статьи о «закьюити». Тризед смотрел фильм на планшете. Криш в противоположном конце лаборатории переписывал их пресс-релиз о том, как «Закси» нарушила международное право. Внезапно все это стало неважно.

Прибор для секвенирования с лязгом упал на пол, когда Мед резко выпрямилась и с нечеловеческой скоростью встала. Это было похоже на спецэффект в кино.

– Немедленно уходи! – шепнула она, врезаясь в Тризеда. Через несколько секунд она чуть ли не на руках отнесла его к черному ходу, который обычно использовался только для выноса мусора. – Уходи! Прячься!

Тризед не услышал паники в голосе робота, но понял, что ему грозит опасность. Не оглядываясь, он выбежал за дверь. Мед повернулась к Кришу, который уставился на нее, раскрыв рот.

Впервые в своей жизни Мед почувствовала, как программа делает выбор за нее. Как только она увидела робота МКС в сети «Свободной лаборатории», она перестала быть исследователем и включила основной режим защиты. Ученые из Анкориджа, несомненно, сказали бы, что ответ «дерись или беги» не был столь уж рефлекторным. Сначала она поняла, что рядом находятся бот и агент МКС; затем она заключила, что они ищут информацию, связанную с Джек. Это означало, что их, скорее всего, не заботит то, выживет ли здесь кто-нибудь.

Странные мысли и рефлексы ошеломили ее. Лаборатории, как и людям в ней, угрожала опасность, и Мед была готова сражаться до последней капли крови, чтобы отбить нападение. Ей показалось, что у нее нет выбора, но это, конечно, было не так. Она могла сбежать. Но она решила остаться.

Мед почувствовала, как робот открывает плохо закодированные замки на двери лаборатории, и сделала сальто по комнате. Ее халат при этом разошелся по шву на спине. Когда бронированный робот и агент ворвались в комнату, Мед уже закрыла Криша своим телом. Агент выстрелил тремя шприцами, в которых, возможно, были транки или гипнотики. Мед поймала их в воздухе. Колпачки лопнули, и содержимое шприцев – молекулы, которые нарушили бы сигнальные пути в коре мозга, попали в небольшие разрывы ее кожи.