Ханну Райяниеми - Каузальный ангел

Запрос доступа сатурнианского килоклик-луча к инвариантной поверхности Пуанкаре.

Предложение о покупке контракта на прохождение по сатурнианскому килоклик-лучу.

Я перестаю дышать. Вот в чем прелесть работы с зоку — камни заставляют их действовать по воле большинства. И вот я уже с удовлетворением наблюдаю, как Магистраль-зоку переводят «Боба Говарда» на менее скоростной луч. Выигрыш невелик — возможно, еще одна неделя, — но мне этого достаточно, чтобы добраться до Сатурна почти одновременно с зоку Радужной Таблицы. Будем надеяться, что Большой Игре не удастся за это время окончательно сломить Миели.

И теперь у меня достаточная степень сцепленности, чтобы выторговать инструменты, необходимые для работы на Япете.

В вир «Шкафа» я возвращаюсь с улыбкой.

В книжном магазине идет снег. Большие белые снежинки плавно слетают из тени, скрывающей потолок. Книжные стеллажи стали похожи на заснеженные деревья, вместо столика появился высокий столб с чугунным газовым фонарем и пятном дрожащего желтоватого света под ним. Дыхание мгновенно превращается в пар. Холодно. Матчека нигде не видно.

Откуда-то издалека доносится звон маленьких колокольчиков. Цепочка мелких следов ведет в сумрак за стеллажами. На снегу ярко выделяется красная с серебром обертка от конфеты. Рахат-лукум .

— Матчек! — кричу я, но голос теряется в снегу.

Никакого ответа. Как, черт побери, ему удалось настолько изменить вир?

Я прячу ладони под мышками, чтобы согреться, и неуверенно верчу в памяти код Основателя, надеясь устранить изменения, внесенные будущим богом-императором Солнечной системы.

В затылок ударяет снежок.

Пока я удивленно моргаю, за шиворот течет холодная слякоть. Где-то в темноте смеется Матчек. Я все еще потираю шею, когда приходит кват. Исидор?

Жан, ты себе представить не можешь, что я обнаружил!

Я старательно сосредоточиваюсь на фрагменте экзопамяти: быстро мелькающие вспышки в марсианском небе, яркая звезда между чьими-то пальцами.

Это касается не только Земли, это Вспышка и Коллапс, ты должен увидеть...

Голос сыщика теряется в мелькании изображений. Фобос падает с неба. Столб света на горизонте. Землетрясение, вся планета гудит, словно колокол, Ублиетт теряет равновесие.

А потом тишина.

Ты должна подняться на гору и отыскать ведьму.

Крутые склоны и чашевидная вершина скрываются за кружевными облаками. Гора стоит одиноко в своем совершенстве и не обращает внимания на узкую тропинку, проложенную людьми и извивающуюся перед тобой, словно нить, скрепляющая рану.

Ты обдумываешь путешествие, перебираешь все варианты. Один за другим, как бусинки на нитке, как драгоценные камни в ожерелье.

Ты поправляешь катану на поясе и начинаешь подъем. Ветер доносит струйку дыма. Где-то позади к небу поднимается белый столб.

Твоя деревня еще горит.

Гаки [1] Гаки ( яп .) — вечно голодные демоны Гакидо, одного из буддийских миров. нападают ранним вечером, когда ты поднимаешься на отрог горы.

Ты уже стоишь выше облаков, и последние лучи солнца окрашивают их верхние слои синим и пурпурным. С заснеженного склона горы налетает холодный ветер, несущий крошечные снежинки. Дыхание Юки-онна [2] Юки-онна — снежная женщина ( яп .), фольклорный персонаж. , белой ведьмы. Она знает о твоем приближении.

Наверху склон горы изрыт углублениями. Гаки медленно встают из них, словно бледные языки из черных ртов.

Это истощенные и морщинистые существа с раздувшимися животами, полными черной крови. Они принюхиваются, потом начинают спускаться, сначала неуверенно, но вскоре пускаются вприпрыжку.

Катана по собственной воле покидает ножны и сверкает серебром.

Первый гаки шипит и протягивает к тебе скрюченные руки. Доносится тошнотворный запах: экскрементов, мокрой земли и гнили. Твоя катана описывает в воздухе молниеносную дугу. Из обрубка руки гаки плещет пепельно-серая кровь. Он пятится, злобно щелкая зубами и сверкая желтыми глазами.

А потом ты видишь двоих его сородичей, поднимающихся по склону справа. Они торопливо бегут назад вниз и готовы напасть сбоку.

Недалеко внизу есть скальный выступ с огромным камнем, который мог бы защитить от нападения сзади. Но добраться туда можно только по крутому заснеженному склону.

Решение заставляет принять гаки. Он бросается прямо на тебя, словно желая напороться на лезвие катаны. Ты с легкостью уклоняешься и подрубаешь ему ноги.

Гаки катится вниз по склону, и ты следуешь за ним безумными прыжками по перекатывающимся под ногами камням. И только молишься, чтобы не подвернуть лодыжку.

Ты едва не падаешь с обрыва, но вовремя останавливаешься и, тяжело дыша, разворачиваешься лицом к врагам. Спину защищает камень, но спереди сужается полукруг гаки, шипящих, щелкающих зубами и брызжущих слюной. Ты ждешь. Поднимается ветер. Неплохое место, чтобы умереть. Ты жалеешь лишь о том, что Юки-онна избежит твоей мести и удержит при себе душу твоей возлюбленной. Ты легко взмахиваешь катаной, словно каллиграфической кисточкой, и готовишься написать хокку смерти.

В шею стоящего в центре гаки вонзается оперенная стрела. Следом за ней сверху по дуге летят еще стрелы, поражая его соседей. Ты быстрыми танцующими шагами бросаешься вперед, рубишь направо и налево. Головы гаки скатываются вниз по склону горы.

Из-за упавших гаки появляется ронин [3] Ронин — деклассированный самурай феодального периода. . Он — или, судя по изящной фигуре, она — держит в руке нагинату [4] Нагината — длинный меч ( яп .), холодное оружие с длинной рукоятью и изогнутым клинком. , а лицо закрыто маской усаги [5] Усаги — кролик или заяц ( яп .). , перечеркнутое крестом белое лицо демона-кролика. Она чертит клинком полукруг, расчищая вокруг себя пространство, затем делает выпад и пронзает грудь гаки. Она останавливается, чтобы взглянуть на тебя. Из-под маски сверкают ее глаза.

Твоя стремительная катана и длинная нагината дополняют друг друга, и битва быстро заканчивается.

Ты как будто вернулась в додзё [6] Додзё — место для занятий боевыми искусствами. , и даже на неровном склоне самые сложные приемы получаются легко, и гаки падают вокруг, словно снопы. В конце концов они разбегаются, оставив обезглавленные тела товарищей и скользкий от крови склон.

И тогда ты первой отвешиваешь поклон.

— Благородный ронин, — говоришь ты. — Я обязана тебе своей жизнью.

Она тоже кланяется и снимает маску. У нее смуглое лицо и слипшиеся от пота длинные черные волосы.

— Это честь для меня, — отвечает она. У нее мягкий негромкий голос, словно шелест шелка, стирающего кровь с клинка. — Без тебя я и сама пала бы жертвой гаки.