Ханну Райяниеми - Каузальный ангел

Наконец поступает ответ. Матчек оказался сообразительным: мыслевихрь приходит под видом пробы от гогола-исследователя, анализирующего структуру кольца F с целью улучшения способностей гоголов-пилотов в предстоящем сражении над Сатурном. Вместе с тысячами других проб он был физически складирован в верхних слоях губернии , в камере из интеллектуальной материи, снабженной виром, где образцы можно испытывать и исследовать. Это хороший знак: Матчек еще не понял, как именно действует фальшивый камень, и хочет его изучить.

Хорошо. Я не опоздал.

Я выхожу на твердь и приказываю доставить меня туда.

— Матчек.

Вир представляет собой пустое черное пространство с камнем посередине. Он похож на две сплетенные светящиеся руки. Вокруг Матчека толпятся его собственные парциалы, занятые сенсорными программами и расчетными схемами на языке зоку, мерцающими в воздухе.

Он смотрит на меня и в ужасе замирает. Я понимаю его испуг и принимаю собственный облик.

— Матчек, это неправильно.

— Что ты здесь делаешь?

— Я пришел, чтобы остановить тебя. Ты не должен так поступать. Как бы ты ни старался, ничего не получится. Миели сказала мне...

— Какое мне дело до того, что она тебе сказала! Я никогда не хотел стать таким ! Только посмотри на это сооружение, оно как раковая опухоль с моим лицом. — В его глазах сверкает решимость. — Я почти разгадал его. Он должен быть открыт Ченом. А внутри алгоритм рекурсивного самосовершенствования. Это значит, что всю обнаруженную информацию он переписывает заново. Осталось только отыскать устройство, чтобы я смог открыть его на расстоянии.

Я невольно сглатываю. Алгоритм рекурсивного самосовершенствования . Это звучит ужасно, почти как Дракон, только Дракон, который не признает Чена своим папочкой. Я вспоминаю, что бедняжка Чехова работала над подобным оружием. Барбикен, что же ты наделал? И никто даже представить не может, что натворит это создание, если Матчек или кто-то другой выпустит его на волю.

— Матчек, дай его мне.

Я лихорадочно подыскиваю слова. Что я могу ему сказать, чтобы он понял?

— Нет! Убирайся отсюда, а то можешь погибнуть вместе с ними!

Я делаю шаг вперед и хватаю мальчика за плечи. Парциалы пятятся. В моих руках он на мгновение расплывается, пытаясь применить свой трюк с ускорением времени, но на этот раз я наготове, и у меня есть код Основателя Чена. Он дерзко смотрит мне в лицо. Он так и не повзрослел. Его родителями были вечно занятая управляющая квантовым фондом и звезда бими. Он был так одинок, что придумал себе друзей и сделал их реальными.

И он остался плохо воспитанным невыносимым ребенком.

— Матчек Чен! — решительно начинаю я. — Сейчас же прекрати игры с этим смертоносным оружием и выслушай меня!

Он изумленно моргает, и в этот момент я понимаю, что никто никогда не говорил с ним таким тоном.

— Ты не имеешь права причинять вред людям только потому, что они тебе не нравятся . Даже если это ты сам. Я понимаю, ты еще не знаешь, что такое истинная смерть, и, надеюсь, узнаешь не скоро. Но ты не должен пытаться навлечь гибель на кого бы то ни было, если есть хоть какая-то другая возможность защитить остальных. Вспомни, как твои папа и мама хотели защитить тебя. А если ты все же сделаешь то, что задумал, ты станешь намного хуже, чем Матчек Чен из будущего, которого ты так ненавидишь. Поверь, я знаю, что значит ненавидеть себя самого. Но это ничего не исправит. Не принесет никакой радости. Ты хочешь навредить другому, старому Матчеку? — Я на мгновение изменяю свое лицо на его суровый облик. — Сделай что-то такое, чего он никогда бы не совершил . Помоги мне спасти людей, гибнущих там, внизу, гибнущих истинной смертью, а не игровой, после которой они не смогут вернуться. Помоги мне помешать ему овладеть тем, к чему он стремится. Матчек, его поразит не смерть, а утрата .

Он поднимает лицо, по щекам текут слезы.

— Я только хотел вернуть папу и маму, — сдавленным шепотом произносит он.

Я прижимаю его к себе и не знаю, что делать. А Матчек обхватывает меня за шею удивительно сильными руками и льнет к моей груди. Он не сразу отпускает меня.

Я улыбаюсь и неожиданно сознаю, что слов не осталось.

— Мы можем сейчас вернуться домой? — спрашивает он.

Я осторожно беру фальшивый камень.

— Да, — говорю я. — Но надо еще кое-что сделать, и мне потребуется твоя помощь.

— Хорошо, — соглашается он и берет меня за руку.

— Он тебя обманывает, Матчек, — раздается женский голос. — Причиняет боль не просто утрата, а утрата людей. И Жан должен об этом знать. Правда, Жан?

Жозефина. Я мысленно бросаюсь к заготовленному запасному выходу, но что-то блокирует структуру вира, удерживая нас внутри. Это код Основателя высшего поколения. Прайм. Грудь разрывает отчаяние. Пол проваливается под ногами.

Мы попадаем на пляж с мягким песком и чистым голубым морем. На песке маленькие отпечатки ног, а вдали в волнах плещется мальчик. Он останавливается, смотрит на нас и вприпрыжку бежит навстречу.

Жозефина Пеллегрини со своей змеиной улыбкой смотрит на меня и Матчека.

— Не тревожьтесь, — мягко произносит она. — Мы сделаем так, чтобы никто больше никого не терял.

Жозефина выглядит старой . Какая-то жестокая шутка заставила ее выбрать такую мыслеформу, напоминающую скелет, обтянутый кожей. Пальцы, испещренные темными пятнами, перебирают камни бриллиантового ожерелья.

— Жан, ты сделал глупость, придя сюда, — шепчет она.

Матчек пристально смотрит на вышедшего из моря другого Матчека, совсем еще юного. Но аура вокруг головы мальчика свидетельствует о том, что он здесь Прайм. А в его глазах неутолимый голод, не свойственный Матчеку Чену. Это выражение я в последний раз видел в тюрьме «Дилемма» и в собственных глазах.

Я опускаю руку на плечо своего Матчека.

— Ты не я, — заявляет Матчек. — Кто ты?

— Абсолютный Предатель, — отвечаю я. — Давно не виделись.

Я сжимаю в руке фальшивый камень и лихорадочно ищу выход. О его истинной сущности я знаю лишь из фрагментов тюремных легенд. Аномалия теории игр, принимающая твой облик, предугадывающая все твои действия и всегда выигрывающая. А я нахожусь в вире, который он контролирует: похоже, он способен разглядеть все мои мысли до последнего нейрона в мозгу. От страха становится трудно дышать.

— Спасибо тебе, Жан ле Фламбер, — благодарит Абсолютный Предатель. — Ты прекрасно сыграл свою роль, даже лучше, чем я мог ожидать. Мне понравилось быть тобой. Без тебя конфликт с зоку мог получиться более длительным и утомительным.

— Отпусти мальчика, — говорю я. — Он даже не понимает, что здесь происходит.