Леви Тидхар - Центральная станция

– Простите, – он рванул вперед, едва не оттолкнув человека. Побежал к лифту и заскочил внутрь, кое-как протиснувшись между сходящимися дверьми.

И обнаружил, что в лифте кроме них с Кармель никого нет.

Неловкое молчание. Внутри Ачимвене весь съежился. Он ждал, что она на него нападет, обвинит в том, что он за ней следит. Но она ничего не сказала. Она будто не замечала, что он стоит рядом.

– Едем на Уровень Пять, – сказал лифт. – Как ваш вечерок, мистер Джонс?

– Да так себе, – промямлил Ачимвене.

– Давненько мы на станции вас не видали, – продолжал лифт. – Если я не ошибаюсь.

– Дела, знаете ли, – Ачимвене скривился. – Сами знаете, каково это. Работа и…

– Да уж знаю, – сказал лифт. – Жизнь. Жизнь – то, что с нами происходит, пока мы усердно строим планы, не так ли, мистер Джонс? Простите мое чувство юмора.

– Вы правы, – ответил Ачимвене. Кармель стояла не шелохнувшись. Он хотел протянуть руку, коснуться ее тела. Но, может, она уже и не Кармель, кто знает. – Жизнь, – добавил он неопределенно.

– Чудная у вас спутница, все молчит, – сообщил лифт. – И показатели у нее такие странные. Она не совсем человек, да, мистер Джонс?

– Кто ж из нас совсем, – сказал Ачимвене.

– И то верно, – согласился лифт. – Крайне любопытное замечание, Ачимвене. Можно я буду звать вас Ачимвене? Сдается мне, мы говорим как добрые приятели.

Они проехали Уровень Два. Почему лифт такой медленный? Ачимвене ненавидел болтливые устройства. Лифты – хуже всех, они берут тебя в заложники, они тебя монополизируют. Все они – как в обожаемых им дешевых книгах – грошовые философы. Ачимвене слышал о великих лифтах Тунъюнь-Сити на Марсе, которые бесконечно движутся между подземными уровнями от поверхности и вниз до самого Солвота блонг Доти , океана Утешения, и обратно. Их философия инопланетна и подземна. Лифты Центральной – особое племя, они «взлетают, но не падают». Что бы это ни значило.

– Конечно, – сказал он. – Конечно.

Глянул украдкой на Кармель. Остекленевшие глаза. Куда она едет? Зачем? То, что она его не узнавала, то, что он оставался для нее чужим во всех отношениях, его расстраивало.

– Вы следуете Пути Огко, Ачимвене? – спросил лифт. – Для людей жизнь подобна морю, но для лифта жизнь есть шахта, по ней можно ехать вверх или вниз, но не вбок. Внизу-вверху есть многое, Горацио, что и не снилось нашим мудрецам. Так сказал Шекспир.

– Направлений не два, их куда больше, – сказал Ачимвене без задней мысли. И моментально об этом пожалел. Они проехали Уровень Три без остановки. Ну же, думал Ачимвене. Сколько можно болтать?

– Не для лифта, – заявил лифт самодовольно. – Но я не хочу всю жизнь прожить лифтом, знаете ли.

– Не знал, – буркнул Ачимвене.

– А то. Однажды я реинкарнирую. Сделаюсь, например, пауком на Луне, буду ее трансформировать, отбрасывать тень в несколько километров, наблюдать восход Земли на горизонте… Вам не довелось испытать «Восход Земли» Сандоваля? Нелегальная штука, но какое же чудо из чудес, особенно когда сознания тайконавтов вливаются в инсталляцию всепоглощающего искусства…

– Нет, – смутился Ачимвене. – Как вы наверняка знаете, у меня нет нода.

Лифт помолчал.

– Да, – сказал он наконец. – Я не сразу это просек. Извините.

– Не за что извиняться.

– Может, люди тоже реинкарнируют, – сказал лифт. – Может, вы переродитесь с нодом, а то и как Иной.

– Может быть, – вежливо сказал Ачимвене.

– Меня можно Транслировать, – не унимался лифт. – Прямиком в Разговор. Я могу существовать вне телесной формы, как моя родня, истинные Иные. А еще меня можно уменьшить, превратить в туалет на космолете или кофеварку в марсианском кооперативе. Любая работа – благодать.

– Да, – сказал Ачимвене.

Двери присвистнули.

– Уровень Пять, – объявил лифт. Пол перестал двигаться. – Мы с вами так мило побеседовали, Ачимвене.

– Взаимно, само собой.

– Заходите еще.

– Спасибо.

Двери открылись. Кармель, не удостоив Ачимвене взглядом, вышла. Он засеменил за ней.

Уровень Пять. Транспортный уровень, зажатый между посадочной площадкой крыши и барами, отелями и игромирными эмпориями внизу. Безлюдный. Сумрачный. Длинный коридор уводил во тьму. Справа и слева – закрытые двери складов. Кармель шагала быстро. Ачимвене брел следом, и эхо его шагов было в коридоре единственным звуком. Куда она направляется?

Дальше и дальше по вьющимся, извивающимся коридорам, по лабиринту пустоты. Дыхание Ачимвене било по нервам его самого. Они вышли к загрузочному порталу. Кармель положила руку на замок, портал открылся. Она нырнула внутрь, Ачимвене поспешил, пока можно, нырнуть за ней. Его поглотила темнота, и он успел запаниковать, но тут зажглось автоматическое освещение. Он моргнул, слыша, как громко бьется в груди сердце.

Кармель испарилась.

Ачимвене поразила тишина. Тишина бытия внутри Центральной станции. Тишина скрытых генераторов, движущихся вверх-вниз за толстыми стенами лифтов, суборбиталей, садящихся на крышу и взлетающих с нее, роботов-погрузчиков, по тайным туннелям перемещающих контейнеры на склады, прибывающих и отбывающих пассажиров, открытых круглые сутки баров, парикмахеров и лавочников, всего внутреннего мира. Если спрятаться в этом служебном туннеле, в этом темном коридоре, вокруг будет тихо, тихо как в гробу, и все-таки Ачимвене различал за стенами потаенное гудение, шум и гам порта, который никогда не спит. Ачимвене был сыщиком, археологом, тем, кого нет. Героем собственного романа.

Романы сформировали жизнь Ачимвене. Их сюжеты подсказывали смысл случайных событий. Сейчас он жил в еще одной истории.

Мужчина просыпается в ночи и видит: возлюбленная исчезла. Он следует за ней. Куда она отправится? Можно увидеть тут самую обычную историю: любовь, свернувшаяся как кровь; тихое отчаяние. А можно разглядеть детективный сюжет: загадку исчезновения возлюбленной нужно разгадать; скрытый смысл происходящего следует вскрыть.

Еще можно увидеть чистый хоррор. В конце концов, девушка – вампир, сосет из живых созданий инфу, питается их уязвимостью. А он, Ачимвене, идет по темному лабиринту, который, как это всегда бывает в книгах, выведет его в черное сердце тайны и ужаса, типичную сцену из этих самых книжек: как хлеб неизменно плесневеет, так дешевый томик неизменно завершается развязкой.

Он двинулся по следу. По служебному туннелю в месте за толстыми стенами. Он проникал все глубже в недра Центральной станции, в самые тайные места мира.

Пока не вышел наконец к круглому отверстию – и под ногами не расцвела пропасть.

Над головой растворялась в безумном отдалении крыша, далеко внизу расстилалась тьма.

Заброшенный склад, подумал он в изумлении. Вот и все. Он пошел по дорожке вдоль стены, пока не ощутил под ногами твердый металл. Вдалеке мерцали смутные огоньки, и слышался причудливый звук – такой издает река, ластящаяся к скалистому берегу.