Чарльз Плэтт - Свалка (сборник)

Интересно, много ли он еще скажет?

— Знаешь, — сказала Юми, все еще притворно–сдержанная и робкая, — я никогда толком не понимала, в чем суть этого проекта.

Он подозрительно покосился на нее. Понятно. Невидимый барьер снова на месте.

— И не нужно. — Он помолчал, точно повторяя про себя это утверждение и сожалея о нем. — В такие вещи тебе не нужно вмешиваться. Понимаешь? — Он пристально посмотрел на нее.

— Конечно, отец. — Она почтительно склонила голову; покорная женщина, во всем полагающаяся на авторитет мудрого человека… А интересно, не напоминает ли это ему о его невесте, выглядевшей так наивно и смеренно, но на поверку оказавшейся едва ли не жестче его самого. Только одна она умудрилась пробраться сквозь его оборону и кое–что украсть у него: любовь, время, гены — и напоследок, даже некоторую толику его денег.

А отец снова повернулся к монитору.

— Если ты не возражаешь, я все же закончу дела.

— Разумеется, отец. — Она отступила назад.

По дороге на кухню она прошла мимо обеденного стола. На столе лежала плоская черная папка и еще какая–то штука, не больше мужского бумажника. Компад, поняла она, сложенный клавиатурой к экранчику форматом примерно с почтовую открытку. Она приостановилась, думая, откуда это все могло взяться, и догадалась: Ричард Уилсон забыл, когда отец велел ему убираться.

Юми оглянулась — отец опять был поглощен работой. Она тихонько взяла со стола имущество Уилсона, крадучись, ретировалась в свою спальню и заперла дверь.

Она устроилась, скрестив ноги, на лоскутном одеяле, которое она сшила себе 15 лет назад, повертела в руках компад, поколебалась и отложила в сторону, не желая совать нос в личные записи Уилсона. Однако черная папка — совсем другое дело. Раскрыв ее, она взглянула на титульный лист.

На секунду она растерялась. Вот здесь, в ее руках был ответ на тот самый вопрос, на который отказался отвечать отец. Всю свою жизнь слышала она брошенные мимоходом упоминания о «ЖС», но никогда прежде ей не представлялось случая понять смысл услышанного.

Гриф «секретно» ее не смутил — она выросла в доме, где засекреченные документы были делом обычным и просто так лежали где попало. Итак, Юми начала чтение.

Через два часа, закончив чтение, она — в первый раз за всю свою жизнь — осознала, всю грандиозность масштабов того, чем был одержим отец. Достижения, описанные в заключении, без сомнения были только началом, и достигнуты были еще до отставки отца. А, зная отца, вполне можно было, основываясь на этом вот заключении, догадаться, что у него в действительности на уме.

Она на секунду прикрыла глаза. Руки ее покрылись «гусиной кожей» и она вздрогнула, почувствовав себя совершенно одинокой и перепуганной. Ну почему она не доверилась Уилсону? Надо бы позвонить ему немедленно — только как это сделать незаметно? Следящая система, установленная отцом, регистрировала все входящие и исходящие звонки. А в хижинах соседей ни одного телефона нет. А магазин у прибрежного шоссе с закатом закрывается; значит, оттуда из автомата тоже не позвонить. А водить машину она так и не научилась…

Завтра утром, как только магазин откроется, она спустится вниз и позвонит. Да, это будет предательством, и страшно даже подумать, как разъярится отец, если узнает… Хотя, если ее предположения верны, он уже ничего не сможет сделать.

А ведь это в первый раз в жизни у нее есть над ним реальная власть…

ВСТРЕЧА [Rendezvous]

Очень болели плечи, шумело в голове — и жутко не хватало Шерон. Они всегда проводили субботние дни вместе, а тут, попробовав хоть позвонить ей из машины по пути обратно, Бейли на смог пробиться. То занято (circuit–bisy message], то какие–то странные шумы на линии; а когда он попробовал дозвониться через оператора, ему было сказано, что телефон отключен. Он попросил оператора набрать другой свой домашний номер и получил ответ, что тот отключен тоже.

Но теперь–то он почти дома. Скоро он обнимет Шерон и будет ужинать с ней и Дэймоном, а о данном пути вдоль берега и пустопорожней беседе с Готтбаумом можно будет со спокойной душой забыть.

Вот уж и его улица; джакарандовые[?] деревья роняют наземь цветы; силуэты пальм на фоне темнеющего неба… Бейли представил себе людей, живущих в этих маленьких, «в испанском стиле», домиках — обедают, играют с детьми, сплетничают, смеются, занимаются любовью… И мне, подумал он. И мне того же самого.

Он нажал кнопку на приборной доске и свернул на бетонный пандус, ведший вниз, в подземный гараж. Фары осветили въезд, и Бейли увидел, что ворота гаража все еще плотно закрыты.

Бейли остановил машину и снова нажал кнопку. Без толку. Он проклял свой ленивый характер — еще когда нужно было эту воротину[?] починить…

Что ж, возможно, ее удастся открыть вручную. Он вышел из машины, спустился по пандусу и навалился на дверь стараясь отодвинуть ее.

Воротина[?] не шелохнулась.

Бейли оценил свои возможности. Можно пройти в обход, через холл, открыть входную дверь своим ключом, спуститься по лестнице в гараж и попробовать открыть ворота изнутри. Хотя — было у него такое впечатление, что и из этого ничего не выйдет.

Значит, придется оставить машину на улице. Ладно, невелик риск, тут в окрестностях не очень шалят.

Усталый и злой, Бейли вернулся в машину, потянулся к драйв–селектору…

Шорох сзади. Шорох одежды. И тут же чья–то рука сжала его шею. Он тихо вскрикнул и вздрогнул от неожиданности. Виска его коснулась холодная сталь. Он, удивленно вскрикнув, бессознательно схватил чужую руку, а затем, когда здравый смысл возобладал, сунулся во внутренний карман пиджака, за пистолетом.

— Нет. — Голос был женским, высоким и громким.

Бейли замер.

— Что вам нужно?

Кожа его покрылась мурашками. Он почувствовал, как сильно забилось сердце. Он проклинал себя за то, что оставил машину без присмотра. Потом он понял, что все было подстроено: ворота гаража специально повредили, чтобы задержать его снаружи.

— Деньги вам нужны? Будут вам деньги… — Он глянул в зеркало, но лица не увидел — оно было скрыто тенью.

— Задним ходом на улицу, — сказала женщина, приблизив губы к уху Бейли и дыша ему в затылок. — Сверните за угол. — Голос ее звучал напряженно, даже подрагивал.

Такие вот нервные и пугливые — опаснее всех.

— Конечно, конечно, — сказал он, — только успокойтесь. Как скажете, так и сделаю.

Только бы не наркотики. Тогда можно было бы немного снять напряжение. Бейли от всей души надеялся, что дамочка не «нанюхавшись», и вдруг понял, что голос ему знаком. Не просто так, «с улицы», пришла. Белая, «средний класс»…

— Розалинда Френч. — Без всякой видимой причины накатила волна облегчения. — Господи Иисусе, вы меня чуть не до медвежьей болезни перепугали. — Он хотел было обернуться.