Нил Стивенсон - Криптономикон [litres]

— Установление фактов. Ничего больше, — говорит Рэнди.

— Однако голые факты интересны только ученому, а вы — представители делового концерна. Так?

— Да.

— И будь я акционером вашей компании, я мог бы поинтересоваться, почему вы сидите на берегу реки, а не делаете то, чем ваша компания собственно занимается.

— Будь вы разумным акционером, именно это вы бы спросили.

— И что бы вы ответили?

— Ну…

— Мне известно, куда мы идем, Рэнди. — Енох Роот называет цепочку цифр.

— Как вы узнали? — запальчиво спрашивает Рэнди.

— Я знаю их уже пятьдесят лет, — произносит Енох. — Гото Денго мне сказал.

Рэнди от бешенства теряет дар речи. Дуг Шафто смеется. Ами смотрит отрешенно.

Енох несколько мгновений размышляет, потом говорит:

— Изначально мы собирались купить этот участок на золото, которое выкопали и погрузили на определенную подводную лодку. Мы рассчитывали выбрать подходящий момент и выкопать остальное. Однако лодка утонула, и золото вместе с ней. Много лет я сидел на своих знаниях. Потом землю вокруг начали скупать люди, явно искавшие Первоисточник. Будь у меня деньги, я бы сам купил этот участок, но денег у меня не было, и я позаботился, чтобы его приобрела церковь.

Дуг Шафто говорит:

— Рэнди, ты не ответил на вопрос Еноха: что твоя экспедиция даст акционерам?

Над водой зависает алая стрекоза; ее крылышки трепещут так быстро, что глаз видит не движущиеся крылья, а лишь вероятностное распределение их возможных позиций, наподобие электронной орбитали. Этот квантовый эффект, возможно, объясняет, как насекомые телепортируются с одного места на другое, метрах в двух дальше, в то время как человек не видит никакого перемещения. В джунглях много всего яркого. В природе, думает Рэнди, столь яркая окраска — признак победителей в зверской эволюционной гонке на выживание.

— Мы превратили в электронные деньги то золото, которое ты поднял с подводной лодки, верно? — спрашивает Рэнди.

— Так вы утверждаете. Я пока еще не потратил ни одного электронного цента, — говорит Дуг.

— Мы хотим сделать то же для церкви, или для Ина, или у кого там в конце концов окажется золото. Положить его в Крипту и превратить в электронные деньги, которыми можно пользоваться.

Ами спрашивает:

— Ты понимаешь, что золото придется вывозить через территорию, подконтрольную генералу Ину?

— Кто сказал, что его надо вывозить?

Минутная тишина, насколько возможна тишина в джунглях.

Дуг Шафто кивает:

— Ты прав. Если хотя бы половина рассказов правдива, это место надежнее любого банковского сейфа.

— Все рассказы правдивы. И еще далеко не полны, — говорит Рэнди. — Голгофу проектировал и строил сам Гото Денго.

— Черт!

— Он начертил нам планы. А местная и национальная безопасность тут не проблема, — добавляет Рэнди. — Конечно, правительство временами бывало нестабильно. Однако любой агрессор, который попытается захватить золото, должен пробиваться через джунгли, где на его пути встанут десятки миллионов тяжеловооруженных филиппинцев.

— Все знают, что хукбалахап устроил японцам, — говорит Дуг, энергично кивая. — Или Вьетконг — нам. Дураков, чтобы сюда сунуться, не будет.

— Особенно если мы поручим командование тебе, Дуг.

Ами, во время разговора рассеянно смотревшая по сторонам, поворачивается и улыбается отцу.

— Согласен, — говорит Дуг.

Большинство тропических птиц и насекомых движутся так быстро, что к ним не успеваешь повернуть голову. Они существуют лишь как стремительный промельк на краю зрения. Единственное исключение — некоторые виды мошки, чья специфическая эволюционная ниша — врезаться людям в левое глазное яблоко на скорости чуть меньше звуковой. Рэнди четыре раза врезались в левый глаз и хоть бы раз в правый. Сейчас туда залетает очередная мошка. Едва он успевает ее выковырять, земля под ногами вздрагивает. Психологический эффект как при землетрясении: сперва неспособность поверить, потом обида, что земля, которой ты так доверял, посмела тебя обмануть. Но пока ощущение достигает мозга, все успокаивается. Река по-прежнему бежит, стрекоза по-прежнему охотится.

— Похоже на взрыв, — говорит Дуг Шафто. — Но я ничего не слышал. А вы?

Все говорят, что не слышали.

— Значит, — продолжает Дуг, — взрывают глубоко под землей.

Они трогаются в путь вверх по течению. Джи-пи-эска Рэнди подсказывает, что до Голгофы менее двух тысяч метров. Берега постепенно становятся все выше. Джон Уэйн взбирается на левый, Джекки Ву — на правый, так что теперь оба фланга защищены или по крайней мере просматриваются. Снова начинаются джунгли. Речной врез сложен какой-то осадочной породой, в которую, как орехи в шоколад, вкраплены крупные валуны. Возможно, это просто затвердевшая корка осадков и пепла на подстилающем скальном массиве. Те, кто идет по руслу, движутся очень медленно. Приходится бороться с сильным встречным течением, прыгать с камня на камень или перебираться по хрупким карнизам вдоль берегов. Каждые несколько минут Дуг Шафто поднимает голову и встречается глазами с Джоном Уэйном и Джекки Ву — те, вероятно, преодолевают какие-то свои препятствия и потому отстали от основной группы. Деревья здесь кажутся выше, может быть, оттого, что берега, на которых они растут, вздымаются на два, пять, десять, потом двадцать и тридцать метров. Обрывы нависают над рекой, которая бежит практически в туннеле; небо проглядывает только в узкую щель. Правда, близится полдень, и солнце светит почти отвесно. Мертвый жук падает с высокой кроны, как первая зимняя снежинка. Вода сочится с обоих козырьков завесой искристых капель, за которой ничего невозможно рассмотреть. Желтые бабочки вьются под обрывом, словно заговоренные от капель.

Путники огибают плавный поворот реки и оказываются перед водопадом метров двадцать высотой. Сразу под водопадом — спокойная и относительно мелкая овальная заводь в полукруглых нависающих берегах. Вертикальные солнечные лучи бьют в облако белой пены у основания водопада, превращая ее в слепящую подсветку. Капли и струйки грунтовых вод на стенах бликуют, папоротники и крупнолистые растения — эпифиты, — цепляющиеся за невидимые щели в стене, мерцают и переливаются в странных голубоватых отсветах пены.

Стены этой природной выемки по большей части скрыты растительностью: мох ниспадает хрупкими многоярусными драпировками, лианы свешиваются с деревьев в сотнях футов наверху и перекидываются через полканьона, оплетая выступающие корни и образуя естественную шпалеру для более тонкого кружева вьющихся растений, которое, в свою очередь, удерживает на весу плотный ковер мха, пропитанного грунтовой водой. Бесчисленные бабочки сверкают цветами радиоактивной чистоты, над водой проносятся черные с бирюзой стрекозы-стрелки. Они увиваются друг за дружкой, изредка проблескивая коралловой и розовой изнанкой крылышек. Но больше всего в воздухе того, что не выжило и медленно опадает в воду, уносящую их прочь: мертвые листья и экзоскелеты насекомых, высосанные и выеденные начисто в какой-то безмолвной борьбе высоко-высоко над головами.