Григорий Первый - Игроки поневоле (СИ)

Маллетирель поднял левую бровь. Анандиорель поморщился — он очень не любил такую грубую и прямолинейную речь. Ведь имидж эльфа в игре и выбирает тот, кто любит говорить полунамеками и хитрыми оборотами, соответственно он даже не играет, а живет такой речью.

Поскольку эльфы промолчали, Бесстрашный продолжил:

— По расчетам нашего финансиста Никчемного, — кивок в сторону присутствующего тут же игрока, — в игре сейчас находится больше миллиона игроков. Открыто более 1000 серьезных локаций и более 10 тысяч интереснейших данжей и квестов на них. Я предлагаю объединить наши усилия для того, чтобы просто не подпускать никого к НП-квестодателям без того, чтобы игрок не заплатил нам реальные деньги или не вступил в один из наших кланов.

— Не получится, — тут же покачал головой Анандиорель. — Часть НП-квестодателей находится в городах, а там система не позволяет убивать игроков.

— Ерунда, — с уверенностью сказал Бесстрашный. — Первый же квест выводит игрока в локацию — а тут как тут наши стражи: либо плати, либо пиф-паф.

Анандиорель опять поморщился.

— А вы так уверены, что игровая администрация будет на это закрывать глаза? Мы сейчас делаем то же самое, но в мягкой форме — мы рассылаем новым игрокам, которые при вступлении в игру сразу заплатили за 20 и выше уровень, предложения — «Мы проведем вас по самым интересным данжам и самым интересным квестам! Поможем стать Великими, получить Эпические задания и Эпические предметы!» Это работает, и поскольку работает уже несколько месяцев, мы уверены, что администрация об этом знает и приняла решение не мешать.

— Именно поэтому вы и приглашены сюда! — встрял Бесстрашный.

Маллетирель покачал головой:

— Не перебивайте, пожалуйста!

Анандиорель продолжил:

— Но это достаточно небольшие деньги по сравнению с тем, что имеет сама компания, поэтому наше предложение и не вызвало ее интереса. Если же грубо не пускать никого, кто сам нашел и НП-квестодателя, и локацию, и данж — я не думаю, что администрация останется в стороне и, возможно, просто прикроет ваш клан, забанив игроков!

В разговор вступил молчавший до сих пор Тугор.

— А как же дракон Фантом? — ехидно спросил он.

Маллетирель сразу напрягся.

— Что вам известно о Фантоме?

— Только то, что он не является частью квеста. А следовательно, он является вашей выдумкой — значит, препятствуя игроку проникнуть в Запретное подземелье, он заставляет того искать противоядие против дракона, что приводит игрока к вашим колдунам и пополнению вашей казны!

Второй князь гласно попенял Маллетирелю:

— А я ведь предупреждал, что найдутся умники, которые разгадают этот маневр!

Маллетирель побагровел, но сдержался и сказал сквозь зубы:

— Раз игра молчит, значит это не нарушение ее правил! А вы предлагаете — нарушение!

— Ну почему, — возразил Тугор. — Мы предлагает просто обложить таким же условиями все наиболее интересные квесты — и золото, реальное, а не игровое — потечет к нам рекой!

— Не потечет, — возразил второй князь. — Дело в том, что когда Фантом появился перед группой игроков, вышедших в данж строго согласно квеста, полученного в ратуше города и благополучно угробил всю группу, лидер группы, вместо того, чтобы прислушаться к нашему человечку, специально ждущему возродившихся игроков, чтобы предложить наши услуги по ликвидации Фантома — побежал в ратушу жаловаться, что-де вы соврали и вместо монстров известного уровня выпал монстр явно неподъемного — чиновник ратуши пригласил двух магов клана Соколы Аристократии. То есть это мы потом узнали. А вышло вот что: группа вновь вышла в данж вместе с магами Соколов, и после появления Фантома благополучно прибила его каким-то архимощным легендарным оружием. Но это еще не все — игроки пошли дальше выполнять квест, а маги остались на месте. Вот тут я забеспокоился и запретил в ближайшие несколько дней выпускать Фантома. Более того, посоветовал Маллетирелю срочно подчистить следы его магии.

— Не понял, — медленно произнес Бесстрашный. — Это что же, Соколы Аристократии — программисты в игре?

— Зачем же сразу программисты, — опять поморщился от такой прямолинейности Маллетирель. — Мало ли какие могут быть у них соображения. Но исключать того, что в их рядах находятся стукачи, а в крайнем случае и программеры, изредка выходящие в игру для мелких правок — нельзя.

Финансист Никчемный наморщил лоб.

— Формально согласно условиям игры, программисты не имеет права появляться в игре и использовать какое-то свое, отличающееся от общеизвестных, оружие. На этом мы можем их подловить, угрожая рассказать всем о подставе и даже засудить…

— Господь с вами, — замахал руками Анандиорель, — зачем им нарушать собственные правила? Договорились с парой игроков, дали им наводку на мощные артефакты — и вуаля. Никаких формальных нарушений нет.

— Плохо. — подал реплику Тугор. — Но это ваши догадки или вы имеете еще какие-либо факты?

Эльфы переглянулись.

— Работа по добыче фактов идет, — туманно объяснил второй князь. — Но учтя сказанное только что, я уверен, что МАССОВЫМ такой способ добычи денег никак стать не может. Не позволят нам.

— Ну это мы еще посмотрим, — угрожающе зарычал Бесстрашный. — Хорошо, я все понял, мы с нашей разведкой и юристами обсудим, как можно обойти обнаглевших программеров!

Эльфам такое заявление крайне не понравилось, они поспешно встали и, кивнув головой, растворились в персональном телепорте.

Появившись в своем эльфийском Лесу, Кланлидер Маллетирель не сдержал возмущения:

— Убожество! Боже, какое убожество! И эти люди хотят, чтобы их уважали!

Второй князь пожал плечами.

— Пусть начнут — они выполнят всю черную работу, и если вдруг им повезет — мы только просто присоединимся, а если нет — ОНИ будут забанены и исключены из игры, а мы останемся.

Нечто начало ощущать себя.

Сначала была просто темнота. Без времени, без ощущений, без ничего.

Затем Нечто самоощутило, что оно существует. И сразу на него обрушились какие-то новые, неведомые ощущения — его куда-то влекло, тянуло, вокруг происходило что-то непонятное и неприятное. Нарастало раздражение. Наконец ощущения оформились — зрение отдельно, слух отдельно. Исчезло ощущения полета — наоборот, вокруг существа мчались какие-то разноцветные вихри, то скручиваясь в толстые сверкающие жгуты, то распадаясь на отдельные переливающиеся всеми цветами радуги всполохи.

И звук. Сначала это было просто нечто раздражающее. Потом ощущение оформилось в слух.

Звучало «ВОООДААА ХОООЛООДНАЯ» и ощущения менялись. Существу становилось неприятно, его что-то касалось… прошло еще некоторое время, впрочем существо не понимало, что такое время. Времени же в свою очередь было наплевать на существо, оно текло в соответствии со своей, раз и навсегда заданной структурой.