Александр Тув - Ходок - 8

Скульптурная композиция из двух «Светлячков» и Шэфа настолько поразила Дениса, что он даже не обратил внимания на то, что в комнату командор прыгнул в режиме невидимости – один лишь антимагический перстень вызывающе сверкал у него на пальце, а сейчас главком блистал во всей красе черного металлика, словно новенький, только что прошедший предпродажную подготовку, лимузин.

Но не это было главной причиной замешательства старшего помощника, главной причиной охватившего его беспокойства было то, что он сам, подобно верховному главнокомандующему не мог пошевелить ни единым членом, хорошо хоть дышать было можно, да глаза вращались, позволяя составить более-менее полную картину происходящего. Так что на самом деле скульптурная группа состояла не из трех, а из четырех фрагментов: командора, старшего помощника и двух гранат.

По всем расчетам комната, где компаньоны «влипли», причем одновременно и в самом что ни на есть прямом, и в то же самое время переносном, смысле этого слова, должна была оказаться спальней Епископа Ортега, ведь должен он где-то спать в своем доме, а других подходящих для этого мест просто не оставалось – гостевые комнаты на первом этаже как-то на это не тянули, хотя… если приспичит, то и на гальке заснешь – в смысле на камнях, но все же – нет, для хозяина дома это было бы как-то невместно. И компаньоны оказались правы – именно спальней комната и оказалась. На это однозначно указывала огромная роскошная кровать.

Размер «аэродрома», зеркальные стены и потолок недвусмысленно намекали на то, что хозяин спальни не чурается плотских утех и знает в них толк. Ведь если человек спит один, или занимается сексом под двумя одеялами и закрытой форточке, то ему все эти архитектурные излишества особо и не нужны, а раз имеются – значит востребованы.

Вот такие вот дурацкие мысли посетили Дениса при виде члена Капитула Высокого Престола Епископа Ортега-ар-Фарана, возлежащего на своем ложе. В силу пикантности ситуации, надо непременно уточнить, что под «членом» имеется в виду не мужское достоинство Ортега, так как он лежал одетым, а его членство в Капитуле. Облачен был Епископ в длинный шелковый красный халат, что в сочетании с эспаньолкой и седыми волосами, выбивающимися из-под красной же шапочки, делали его необычайно похожим на кардинала Ришелье из того, старого, франко-итальянского фильма. В той экранизации еще миледи была хороша до чрезвычайности – все последующие ей в подметки не годились.

С другой стороны не исключено, что на догадку о том, что Ортег не является пуританином, старшего помощника натолкнули не зеркала, а две роскошные обнаженные девицы, обвившие с двух сторон Епископа, будто лианы старый дуб… или еще какое дерево. Присмотревшись повнимательнее, Денис с досадой понял, что Ортег-ар-Фаран сумел-таки осуществить мечту, посетившую старшего помощника на балу у Генерал-губернатор Бакара и которую ему самому воплотить в жизнь так и не удалось – девушки были близняшками.

Как ни странно, только после этих наблюдений и выводов, хотя и интересных, но в целом не имеющих отношения к делу, Денис стал оценивать размеры задницы в которую они попали вместе с любимым руководителем. А оценить было что! Во-первых, антимагический перстень, так хорошо себя показавший при прорыве глубокоэшелонированной магической обороны дворца и лестницы на третий этаж, судя по тому, что на данный момент Шэф представлял из себя не командора, а статую командора, сдох, во-вторых не сработали «Светлячки» и мало того, что не сработали, так они еще и зависли вместе с главкомом в воздухе, нарушая законы физики, ну и в третьих – по части подвижности… точнее – неподвижности, старший помощник недалеко ушел от верховного главнокомандующего, и наконец, напоследок, так сказать – вишенка на торт – похоже они с Шэфом сильно недооценили Епископа Ортега. Так, по крайней мере, показалось Денису.

Люди охотнее всего верят в то, во что хочется и в то, чего боятся. Но, это не все. К сожалению, чаще всего с человеком случается то, чего он больше всего боится. И ничего тут не поделаешь – бутерброд всегда падает маслом вниз. Больше всего старший помощник боялся попасть в плен, и именно в него они с верховным главнокомандующим и угодили. Более злой шутки от судьбы Денис вообразить не мог. Однако же, к своему удивлению, страха он не испытывал.

Вместо страха было крайне неприятное тяжелое уныние, вызванное тем обстоятельством, что свето-шумовые гранаты, пущенные им в ход, по любому не эквивалентны мечам, или там копьям, да и боя, как такового не было – их с командором скрутили до того, как он начался, следовательно – условия для попадания к престолу Одина не соблюдены и двери во дворец павших для них закрыты, поэтому и с посмертием, соответственно, полная неопределенность. Но, скорее всего, ничего хорошего.

А выйти сухими из воды… точнее живыми из спальни Ортега-ар-Фарана им с главком не светит. Каким бы оптимистом ни был старший помощник, но он это отчетливо понимал – слишком уж впечатляющей была мощь, продемонстрированная Епископом Ортегом. Так что Вальхалла для них была закрыта, а куда попадают бойцы не прошедшие кастинг в чертоги Одина, он не знал, да и не хотел знать, но видимо узнать все-таки придется. Правда еще оставался шанс попасть в Фольквангр, или даже Гимле, но на этот счет у Дениса были большие сомнения, да и сведенья насчет этих мест были крайне расплывчаты.

Когда в свое время он поделился с Шэфом этими соображениями – ну, насчет попадания в пиршественную залу Одина, командор его идеями не проникся, заявив, что времена изменились и теперь туда попадают те, кто ушел за последнюю черту с клавой в руках. На недоуменный вопрос старшего помощника о том, не имел ли в виду любимый руководитель айфон, или еще какой гаджет, командор ехидно поинтересовался, почему тот не упомянул еще палку для селфи, после чего сказал, как отрубил: «Все устройства без нормальной клавиатуры предназначены для потребителей контента, а с ней – для создателей! Разницу чувствуешь? Вальхалла только для творцов!». Денис разницу конечно же чувствовал, но остался при своем мнении, что с мечами надежнее.

А «Ришелье», между тем, как будто только что заметив застывшую в воздухе «скульптурную композицию», приветливо, по-отечески, как Ленин с плакатов, предназначенных для дошкольных учреждений, улыбнулся и привлек внимание своих красавиц, до этого момента не спускавших с него глаз:

– Крошки мои! – он погладил их по кудрявым головкам. – Вы только посмотрите, кто к нам пришел! Какие красавчики! – после этих слов, как по команде… а наверняка так оно и было, капюшоны сползли с голов компаньонов, явив миру их прекрасные лица. Девушки, успевшие за время этого представления усесть по-турецки, выставив напоказ все свои прелести, зааплодировали.