Александр Тув - Ходок - 8

Но, это все теория, сегодня же никакой опасности, причем даже теоретической, не предполагалось – плетение, которое готовился реализовать Рейхстратег было хотя и сложным, хотя и только что им разработанным, и применяемым впервые, и соответственно – ни разу не оттестированным, но не особо мощным – не более пятнадцати тысяч огоньков во время пикового выброса. (Огонек был стандартной единицей измерения мощности заклинаний на Сете. Файербол мощностью в один огонек испарял два галлона воды). Для сравнения – высший демон излучает до миллиона огоньков. Как говорится – почувствуйте разницу.

Конечно, в применении непротестированного плетения был определенный риск, но он заключался не в том, что энергия плетения вместо того, чтобы исполнить предначертанное магом, ударит по самому колдуну, который инициировал плетение – Кирсан был уверен в своем Кольце Заката – оно не такое выдерживало, риск был в том, что плетение не отработает. Но тут ничего не поделаешь – в испытаниях мощностью пару-тройку огоньков смысла не было – авиационный двигатель на малом газу не испытаешь – нужен форсаж, а испытания на номинальной мощности вызвало бы такое возмущение тонких планов, на которое не обратить внимания было невозможно. Ортег обратил бы обязательно, а именно этого и следовало избежать.

Напольная живопись заклинательного зала Кольцом Заката не ограничивалась, в него была вписана стандартная пентаграмма, используемая всеми индивидуумами, почитающими себя причастными к высокому магическому искусству, начиная с прыщавых юнцов, начитавшихся в Сети разного бреда и собирающихся приворожить чуть менее прыщавую подружку и заканчивая матерыми Архимагами, способными стереть с лица земли если не континент, то город – с гарантией.

Опять же, стандарт – он, конечно же и в Африке стандарт, но были и нюансы. Существенным отличием пентаграммы Рейхстратега от множества других было то, что выполнена она была из того же черного серебра, что и Кольцо Заката и так же вплавлена в гранит, а не нарисована кровью черного козла, или создана еще каким-нибудь противоестественным способом, за который зоозащитники могут и яйца открутить, ну-у… или в лучшем случае – голову.

По краям заклинательного зала, ближе к стенам, за пределами Кольца Заката, располагались многочисленные сундуки и сундучки различных размеров. Никаких замков, замочков, крючков, щеколд и прочих запоров на них не было. Предполагалось, что попасть в заклинательный зал может только Рейхстратег, и в том, чтобы запирать сундуки от самого себя он смысла не видел, а если, паче чаянья, некое существо сумет преодолеть защитный контур, то прятать от него что-либо под замком смешно.

В сундуках хранились различные ингредиенты, потребные в колдовской практике, начиная с сушеных соплей розовых жаб, обитающих в зловонных болотах крайнего юга и заканчивая костной мукой из костей магов. Самым ценным препаратом была мука из костей Архимагов, каковую Рейхстратег сумел накопить в достаточно большом количестве, когда проводил ротацию личного состава Капитула.

Тела всех Архимагов, «отправленных в отставку» его вассалами, он приватизировал. Что характерно – никто, почему-то, не возражал, хотя по негласной традиции победитель делал из черепа побежденного подвеску, а тело забирал на опыты.

Лишать своих людей черепов поверженных врагов Кирсан не стал – Noblesse oblige: положение обязывает – на шее Епископа должно висеть ожерелье из черепов. На худой конец – один, потому что Епископ без единого черепа на шее – это нонсенс, люди не поймут. Так что, хотя никаких заслуг у вассалов Рейхстратега в победах не было – все за них делал «Доспех Мардука», но черепа они получили.

Труп даже обычного, ничем не примечательного мага представлял огромную ценность – в ход шло все, до последнего волоска из задницы, так что уж говорить про Архимагов. Если бы существовал рынок, то тело Архимага стоило бы существенно больше золота аналогичного веса. Но такого рынка не было – владельцы данного вида товара не были склонны расставаться с ним ни за какие деньги. Таким образом, в результате вышеописанных событий, Кирсан оказался обладателем такого запаса превосходных профессиональных ингредиентов, какового не было, пожалуй, ни у кого на всей Сете.

Рейхстратег открыл маленький сундучок и набрал серебряным совочком – похожие, только побольше, использовались в стародавние времена при торговле сахарным песком на вес, немного костной архимагической муки, миллилитров так – сто пятьдесят-сто восемьдесят, но в любом случае не больше стакана, бережно, не уронив ни крупинки, доставил ее к центру пентаграммы и аккуратно высыпал на пол. После этого вышел за пределы Кольца Заката, уселся в кресло, притушил освещение, прикрыл глаза и стал ждать.

Пора! Командный пункт Стерха находился на вершине небольшого холма к закату от загородного замка Епископа Ортега и только что туда прибыл последний нарочный с восходной стороны. Посланцы с полуночи и полудня прибыли немного ранее – все было готово для атаки – вражеские секреты бесшумно сняты – среди араэлитов были и охотники и егеря, было кому незаметно подобраться и пустить стрелу точно в цель, войска выведены на исходный рубеж. Сотники знали, что должны делать их сотни, десятники знали, что предстоит совершить их десяткам, каждый рядовой знал свой маневр, «бичи» приведены в состояние боевого безумия. Пора! Вчера было рано, завтра будет поздно. Пора! Ракета со змеиным шипением ушла в зенит и в небе расцвел зеленый цветок. Араэлиты, подобно морской волне, накатывающейся на берег, бросились в яростную атаку.

Многочисленные мобильные патрули, кружащие вокруг замка и еще более многочисленные праздношатающиеся гуляки, свободные в данный момент от несения службы, были смяты и вырезаны буквально в первые мгновения штурма. Но, как и рассчитывал Прокл, сигнал тревоги подать успели. Тревожный вой сигнального рожка тоскливо вознесся над лесом и так же внезапно, как возник, так же внезапно и оборвался, как будто рожок вбили в горло горнисту. Так это было, или нет – неизвестно, но ощущение было именно такое, что добавляло эпизоду тревоги и драматизма.

Лес заканчивался примерно в ста пятидесяти локтях от дворца – там начиналась окультуренная территория с выкошенной травой, прореженным кустарником и растущими по линейке плодовыми деревьями. Нападавшие успели вырваться из леса и даже продвинуться на какое-то расстояние по этой цивильной полосе растительности, когда загородный дворец Епископа Ортега отреагировал на уничтожение патрулей и начал оказывать настоящее сопротивление. До этого момента со стороны дворцовой обороны присутствовали только растерянность и недоумение, а теперь показались клыки и когти.