Александр Тув - Ходок - 8

Он не испытывал к ним ни ненависти, ни сострадания – так любой профессионал относится к своему предмету труда: столяр к дереву; токарь к металлу, ну и так далее. Конечно же, и токарю и плотнику какой-то металл, или древисина могут нравиться больше, или меньше, но ненависти они к ним не испытывают, да и любви, пожалуй, тоже, хотя… насчет любви все может быть не так однозначно – кто-то может любить работать с красным деревом, а кто-то – с высокоуглеродистой сталью. Для Шэфа легкая пехота была предметом труда. Ни любимым, ни нелюбимым – нейтральным. Поэтому, никакой дешевой бравады в отключении шкиры и выходе из кадата не было – только голый расчет.

Став видимым, командор прыгнул вперед и атаковал легкую пехоту. «Черные когти» занялись привычным делом – кровавой жатвой. Главком врубился в тыл ничего подобного не ожидавшего отряда и спустя пять мгновений и несколько взмахов «когтей» прорубил себе кровавый коридор на «арену» со стрелометом. Первый солдат, беззащитная шея которого встретилась с «Черным когтем», не успел еще рухнуть на настил палубы, а Шэф уже бесчинствовал на «арене».

Каждая его рука действовала самостоятельно, можно сказать – асинхронно, как будто управлялась отдельным процессором, или же, на худой конец – отдельным потоком, если процессор, все-таки, был один. А может мозг главкома работал, как многоядерный процессор? Ничего конкретного на этот счет сказать было нельзя. Как верно отмечено – голова предмет темный и исследованию не подлежит.

Выглядело это примерно так: правый «коготь» рубящим ударом смахивает с плеч голову очередного стрелка; левый – колющим перерубает позвоночник; короткое передвижение вперед и правый «коготь» возвратным движением отрубает чью-то кисть, натягивающую лук; левый – каким-то невероятным, неудобным движением, снизу вверх отсекает предплечье, оказавшееся на пути «Черного когтя»; короткий шаг вперед и все по-новой.

Выбравшись на «арену», Мастер войны ш'Эф в течении семи секунд разгромил расчет станкового стреломета. Лишняя секунда ушла на то, чтобы поднять и вставить в специальный держатель упавший на палубу факел, выпавший из отрубленной руки. Командору было в общем-то плевать – будет пожар на корабле, или нет, но он еще не определился с дальнейшей судьбой галеры – нужна она им с Дэном, или нет. А вдруг понадобится? Значит побережем. Пока.

Покончив с «ареной», главком развернулся и черным вихрем атаковал солдат оставшихся стоять на ступеньках «амфитеатра». На этот раз ему нужно было подниматься, а не спускаться, что было менее удобно, но, разумеется, не критично. Конечно же, проще было зачищать ступеньку за ступенькой, сверху вниз, но в таком случае он добрался бы до арены в последнюю очередь и стреломет успел выстрелить. И хотя вероятность травмы Дэна, или повреждения ялика были не сильно высоки, но Мастер войны ш'Эф всегда придерживался правила – береженого Бог бережет, и понапрасну никогда не рисковал. Ключевое слово в этом предложении: «понапрасну».

«Во всех мирах одно и тоже, – отстраненно размышлял Шэф, нанося направо и налево смертоносные удары. – Паны дерутся, а у мужика чуб трещит. Вот каким местом этих бедолаг касаются наши разборки с некромантами Высокого Престола? Никаким. А они первыми подставили лбы. С одной стороны несправедливо, а с другой – где она, эта справедливость? Я не встречал. А может они сильно нагрешили? – продолжил размышлять командор, поднимаясь на очередную ступеньку „амфитеатра“. – В этой жизни… а может в прошлых… Ладно – не мое дело. И все-таки – шкира зло! – неожиданно перескочили его мысли. – Совершенно забываешь о защите. Надо завязывать с ее постоянным использованием, а то вообще разучишься защищаться…»

К тому моменту, как командор покончил со стрелометной прислугой, раненные и еще не подвергшиеся «обработке» солдаты разразились воплями боли, ужаса и отчаянья. Кстати говоря, следует отметить, что убитых, практически еще не было, за исключением двух-трех человек, которым Шэф отрубил головы. Ведь для того, чтобы истечь кровью из-за отсеченной руки, или ноги, требуется время, а распоротый живот, из которого выпадает требуха, или перебитый позвоночник и вовсе не предполагают мгновенную смерть. Так что большинство контингента легкой пехоты было все еще живо, но, конечно же – временно. И время это подходило к концу.

Солдатам просто не повезло – они оказались не в том месте, не в то время. Если бы командор пришел к выводу, что в предстоящей битве с магом они мешать не будут, он бы и не посмотрел в их сторону – живите. Шэф не был жестоким человеком и любое ненужное кровопролитие ему претило, а охотники любители, убивающие зверей для развлечения, вообще вызывали идиосинкразию, но если дело требовало, никакой жалости он не знал, и действовал с эффективностью и безэмоциональностью промышленной мясорубки.

Но, повторимся, к сожалению для легкой пехоты, определенную опасность она представляла и избиение младенцев продолжалось с прежней интенсивностью. Черная металлическая статуя, сеющая смерть в их рядах, повергла солдат в шок и трепет. Некоторые, очень немногочисленные, смельчаки, или безумцы – смотря что заставило их пойти на такой шаг, побросали свое оружие и бросились за борт, но таких было немного – человек пять, от силы. Остальные пали под неумолимыми ударами черного голема, ведь ничем иным считать Шэфа они не могли.

Итого, с момента «высадки» командора на борт галеры до полного уничтожения отряда легкой пехоты на баке, с учетом того, что последняя часть бойни длилась двадцать одну секунду, прошло тридцать шесть секунд. С одной стороны немного, а с другой – чудовищное количество времени, за которое маг со своим отрядом големов мог наворотить черт знает что, однако этого не произошло. Вернее, как не произошло? Кое-что все-таки произошло – стальная стена продвинулась в сторону бака и даже миновала мачту, отрезая Шэфа от юта, где продолжал непонятно чем заниматься маг. Никакого реального вреда от него вроде бы не было… или главком не заметил.

«Ну, что ж… отстраненно подумал Шэф, активируя шкиру и поднимая сознание в кадат. – Есть время собирать камни и есть время разбрасывать камни…» – отряд големов был не тем противником с которым следовало экономить дефицитные ресурсы. Так можно и доэкономиться.

Окинув поля боя истинным зрением, командор мысленно присвистнул – как выяснилось, зловредный маг времени даром не терял. Отпущенные ему тридцать шесть секунд он использовал на все сто, можно сказать – выжал их досуха. Неприятного вида «паутина», ранее прикрывавшая только корму, успела окутать своим саваном все галеру от киля до клотика и от бака до юта. Теперь, в случае форс-мажора, уйти прыжком главком не сможет – это будет аналогично прыжку под гребной винт линкора.