Евгений Кострица - Рарник [СИ]

— Сейчас всего две топ-гильдии нашего уровня. Что будет, если к нам приблизится еще хоть одна и люди узнают, что боссы «ватные»? — томно спросила она.

Ее интонация оказалась намного важнее самого вопроса, и девушка умело манипулировала мужскими инстинктами. Она знала, как произвести впечатление, недаром плакатами с нашей звездой увешаны комнаты почти всех подростков планеты.

— Придется позвать их в бизнес, — развел руками толстяк. — Наша фирма очень влиятельна. Мы постараемся развалить конкурентов еще на подходе к вершинам. Можно перекупить всего несколько ключевых игроков и надолго остановить их рейд-прогресс.

— Как вы собираетесь сохранить тайну? Любой слух похоронит весь бизнес. А в наших гильдиях по две-три сотни игроков, — подал голос Ластморд.

— Договор о неразглашении. Мы умеем хранить секреты и всегда хорошо платим, — заверил толстяк.

Клан-лидеры вопросительно посмотрели на меня. В глазах Лейлы стояли слезы. Я создал «Нью-Лайф» и поставил гильдию на ноги. Возможно, мой ум традиционно мыслит и слишком стар для замка Мары. Мне надо уступить трон для молодой, свежей крови, но своему преемнику, а не предателю! Но сейчас дело даже не в этом. Со временем они просто уберут нас по одному…

— Только до тех пор, пока человек в строю. Вы не сможете поддержать привычный для него образ жизни на пенсии. Кому-то все равно покажется мало, и он будет шантажировать нас или сольет информацию прессе при малейшей обиде, — резонно засомневался Андедушка.

— Поверьте, мы обеспечим нужный уровень секретности. Причем, не обязательно легальными методами, — зловеще улыбнулся Баки.

В шатре воцарилось гробовое молчание. До нас дошло, в какую петлю мы лезем и что нас ждет. Ленивые, прикормленные игроки. Всю жизнь под колпаком, будем делать, что скажут. Плясать, как ручные зверушки под присмотром координатора в строгом костюме. Разве о таком будущем мы мечтали? За что тогда умирали мои друзья! Ублюдки хотят обесценить все, что мы делали! Да кто они такие, чтобы пихать нам бумажки! Думают, деньги решат все? Я не позволю так надругаться над гильдией!

Меня переполняла ярость. Она рвалась наружу, требуя немедленно выплеснуть ее на врагов. Танкам моего уровня хорошо знакомо это чувство, и мы умеем им управлять. Но сейчас не было никаких причин держать гремучую эмоциональную смесь внутри. Я никогда не приму их предложения. Они прекрасно понимали это, обращаясь скорее к офицерам, а не ко мне. Но пока я жив контракта не будет!

— У нас боевая гильдия! На моих руках не виртуальная кровь! Когда мы теряли в рейдах людей, они умирали по-настоящему! Вам не понять ни чести, ни славы, жирные свиньи!

Мой ум словно взорвался. Ощущение невероятной мощи. Я бы за несколько секунд отвернул головы этим кретинам, если бы только мог нанести виртуальным телам хоть какой-то ущерб. Тут не игра, они просто не почувствуют боли. Но вот напугать можно. Нашу встречу они запомнят надолго!

Я взревел, с легкостью поднял стол и обрушил на головы досмерти перепуганных клерков. Ничтожные людишки забыли о неуязвимости и бросились врассыпную. Никогда еще пинки не доставляли мне такого морального наслаждения. «Только Нью-Лайф! Только хардкор!» — проорал я, подарив рыхлому толстяку необычное для него ускорение.

Темнота, ощущение влаги, тяжести и какой-то жалобный, рвущий сердце звук. Трудно дышать. Сознание осторожно просачивалось из другого, видимо родного для него измерения, медленно заполняя собой пустышку тела. Оно будто опасалось этого мира, оставив приоткрытую дверцу в спасительную и комфортную тьму, чтобы при малейшей опасности юркнуть обратно.

С трудом разлепил веки. Яркий солнечный свет из окна, влажная щека и рыдающая Фэй. Плакса залила слезами мое лицо и подушку. Вот так же реветь хотелось и мне. Последнее воспоминание стояло перед глазами еще слишком ярко, причиняя почти физическую боль. Обида и ненависть ослепляли разум.

Значит, Хануван, да? Жадный толстяк все же сумел до меня как-то добраться, и фирмачи добились своего…

— Хану-у… — суккуба спрятала красное и заплаканное лицо у меня на груди. — Они убили нас! — девушка дрожала, как та нага, в которой я увидел ее в первый раз.

— Милая, перестань. Я здесь, со мной все в порядке. Раз ты меня видишь, значит, нас не убили. Они не смогли! Я жив, видишь? Да мы с тобой бессмертны! — Спокойней, спокойней, сейчас кроме нас тут никого нет. Мы во всем разберемся, — пришлось мягко шептать ей, как проснувшемуся от кошмара ребенку.

Фэй что-то вспомнила. Все так же, как у меня. Мы даже вырубились одновременно. Загадочный механизм после набора невидимых уровней безжалостно проиграл нам очередную серию говорящих картинок. Лучше бы мы ее не смотрели. Возможно, Фэй права. Есть вещи, которые лучше не знать. Что нам делать теперь с этим знанием? Бежать мстить, восстанавливать справедливость? А если допустить, что есть прошлые жизни, то мне с каждой из них разбираться придется? Зачем тащить старые долги в настоящее? Как доказать себе, что они именно мои?

По большому счету, память о вчерашнем дне ничуть не отличается от этого «фильма». Всего лишь информация. А если бы она содержала впечатление не одного, а нескольких существ или вообще всех? Где тогда в этом хаосе разыскивать «меня»?

Похоже, сейчас вынесу себе мозг, подумаю лучше о своем настоящем. Солнце еще низко, но сколько прошло времени? В прошлый раз я вывалился вот так на пару месяцев…

Суккуба наконец-то успокоилась и затихла. Пусть отдохнет, придет в себя. Первое воспоминание потрясло ее. Она буквально рождалась заново, сбрасывая поверхностную оболочку порочной принцессы. Похоже на метаморфозу превращения куколки в бабочку и если повезет, то возможно проявится настоящая Фэй.

Некоторое время мы молчали. Она так тихо и расслаблено лежала после катарсиса, что я забеспокоился. Да нет, — теплая, мягкая, дышит поверхностно и почти незаметно.

— Что ты видела? Как тебя зовут? — осторожно спросил я, словно знакомясь с ней заново.

— Лейла… Меня зовут Лейла, не Фэй… — прошептала она. — Твой пожизненный хилер. Я видела собрание с фирмачами. Наверное, нас предали…

Лейла? Неужели? В уме сверкнуло вспышкой радости, заставившей меня едва не задушить девушку в крепких объятиях. Как же я счастлив!

В женском уме тут же сработал триггер, переключив режим плаксы в сцену ревности. Суккуба не замедлила выдвинуть обвинение, мгновенно забыв, что только что едва не утопила нас в слезах:

— Животное! Ты не узнал меня сразу, а значит, все это время изменял!

Я даже оторопел от такой наглости. И это говорит любительница зомби-хобитцев! Поразительно, как мало ей надо для резкой смены настроения!