Уильям Гибсон - Нейромант. Трилогия Киберпространство

— В основном, да, если не считать каких-то странных скульптур. Об этом я позабыл. Я решил, что это Виг их делает. Когда первый раз парень привез одну такую, я купил у него софт, а потом спросил, как это, черт побери, называется? "Виг сказал, ты, возможно, заинтересуешься". "Скажи ему, что он псих". Парень рассмеялся. "Ну, тогда оставь это себе, — говорит он. — Я не повезу эту чертову штуку обратно". Я хочу сказать, размером она была примерно с деку, эта штука, просто кучка мусора и разная труха, набитая в деревянную шкатулку… Так что я засунул ее за тачку "коки" с металлоломом и совсем бы о ней забыл, если бы не старик Смит — он тогда был моим коллегой, торговал в основном искусством и тем, что идет в коллекции. Он это видит и хочет заполучить. Так что мы заключили халявную сделку с далеко идущими последствиями. "Еще такие будут, Финн, — говорит он, — забирай. В дорогих районах немало найдется дураков, которые на такое клюнут". Так что в следующий раз, когда появился парень!

от Вига, я и скульптурку тоже купил и перепродал ее Смиту. Но особых денег они никогда не приносили… — Финн пожал плечами. — До последнего месяца, во всяком случае. Появился очередной мальчишка с товаром, который вы потом купили. От Вига. "Послушай, — говорит он, — это биософт, и он рубит лед. Виг говорит, он дорогого стоит". Я софт просканировал, и выглядел он нормально. Знаешь, решил я, в нем, пожалуй, что-то есть. Твой партнер Бовуа тоже решил, что он довольно интересен. Я его купил. Бовуа купил его у меня. Конец истории. — Финн вытащил сигарету, она оказалась сломанной, согнутой пополам. — О черт, — сказал он.

Из того же кармана он выудил поблекшую пачку сигаретной бумаги, из нее — хрупкий розовый листок и наподобие лубка плотно обернул его вокруг сломанной сигареты. Когда он лизнул клей, Бобби углядел кончик очень острого серо-розового языка.

— А где, Финн, проживает мистер Виг? — спросил Лукас, подпирая большими пальцами подбородок. Длинные пальцы сложились домиком перед его лицом.

— Лукас, у меня нет ни малейшей, черт побери, зацепки. Где-то на орбите. И довольно скромно, если те деньги, какие он из меня выдаивает, что-то для него значат. Правда, я слышал, там есть места, где можно прожить без денег, если сумеешь найти себе нишу в их экономике, так что, возможно, это "где-то" простирается довольно далеко. Однако не спрашивай меня, у меня агорафобия. — Он скверно улыбнулся в сторону Бобби, который все пытался изгнать из памяти вид острого языка. — Знаешь, — сказал он, прищурившись на Лукаса, — это происходило приблизительно в то же время, когда до меня стали доходить разговоры о таинственных делах, происходящих в матрице.

— Например? — спросил Бобби.

— Держись, мать твою, от этого подальше, — сказал Финн, все еще глядя на Лукаса. — Было кое-что — еще до того, как появились вы, ребята, новая команда вуду. Я знал одну девчонку, уличного самурая. Так вот, она устроилась работать на одного типа из спецназа, по сравнению с которым даже Виг выглядел нормальным как пробка. Она и еще один ковбой, которого вытащили с помойки в Тибе, пошли на какое-то странное дело, искали что-то. Может, нашли. Последний раз я видел их в Стамбуле. Но пару лет назад слышал, что она живет в Лондоне, а может — уже и нет. Кто, черт побери, знает? Семь, восемь лет прошло…

Вид у Финна стал вдруг очень усталый, и сам он внезапно как-то сильно постарел. Он поглядел на Бобби как большая мумифицированная крыса, приводимая в движение ниточками и скрытыми проводками. Финн вынул из кармана наручные часы с треснувшим стеклом на половинке грязного кожаного ремешка и сверился с ними.

— Господи. Ну, это все, что ты от меня сегодня получишь, Лукас. Через двадцать минут ко мне заглянут друзья из банка органов поговорить о небольшом дельце.

Бобби подумал о трупах наверху. Они пролежали там весь день.

— Э-э, — сказал Финн, прочитав выражение на его лице, — банки органов славятся умением избавляться от тел. У этих беспризорных ублюдков наверху не так уж много осталось органов… — И Финн рассмеялся.

— Ты говорил, он близок к… Легбе? А Легба — это тот, который, как вы с Бовуа сказали, послал мне удачу, когда я въехал в черный лед?

За сотами геодезиков светлело небо.

— Да, — ответил Лукас. Негр, казалось, был погружен в глубокую задумчивость.

— Но он, похоже, вообще не верит ни в какое вуду.

— Это не имеет значения, — сказал Лукас, когда в конце улицы появился "ролле". — Он всегда был близок к духу вещей.

Самолет приземлился возле журчания бегущей воды. Ворочаясь в ремнях антигравитационной сетки, Тернер услышал этот звук в бреду, а может, это было во сне — вода по камням, одна из древнейших песен. Самолет был умненьким, как какой-нибудь сообразительный пес, — со встроенным в "железо" инстинктом "прячься". Тернер чувствовал, как он покачивается на лапах-шасси, забираясь в кусты, как шуршат и царапают по темной кабине ветки. Реактивник заполз глубоко в зеленую тень и опустился на складные колени. Посадочная рама поскуливала и потрескивала, сжимаясь, обнажая брюхо, вжавшееся в глину и перегной, как электрический скат в песок. Мимикрирующее полиуглеродное покрытие на крыльях и фюзеляже потемнело и пошло пятнами, принимая цвет расписанного лунными разводами камня и лесной почвы. Наконец самолет затих, и единственным звуком остались перепевы родниковой воды…

Он очнулся как машина: глаза распахнуты, зрение подключено, в оперативной памяти — пусто. Вспомнил красную вспышку смерти Линча в прицеле "смит-и-вессона". Изгиб кабины над головой был разрисован кружевом листьев и веток — камуфляж хамелеона. Бледный рассвет и звук бегущей воды. На нем все та же синяя спецовка Оукея. Теперь от нее пахло кислым потом, а рукава Тернер оторвал еще позавчера. Пистолет лежал у него между ног, нацелившись на черный джойстик ручного управления самолетом. Антигравитационная сетка путаницей ремней обвисла вокруг плеч и бедер. Извернувшись, Тернер заглянул назад, чтобы проверить, как девочка. Увидел овал белого как бумага лица и коричневую струйку засохшей крови, сбегавшую из носа. Еще без сознания. Капли пота на лбу, губы слегка приоткрыты, как у куклы.

— Где мы?

— В пятнадцати метрах на юго-юго-восток от заданных вами координат посадки, — ответил самолет. — Вы снова потеряли сознание. Я выбрал маскировку.

Тернер вьщернул из разъема коннектор интерфейса, оборвав связь с самолетом. Потом тускло оглядел пульт, нашел рычаги ручного управления кабиной. Та вздохнула сервоприводами, от движения качнулось кружево полиуглеродной листвы.

Перекинув ногу через борт, он прижал ладонь к фюзеляжу, поглядел вниз. Полиуглерод, до того воспроизводивший серые тона глины вокруг, у него на глазах стал вырисовывать овал цвета его ладони. Тернер перебросил вторую ногу — пушка осталась лежать забытой на сиденье — и соскользнул на землю в высокую сладкую траву. Там он снова заснул, уткнувшись лицом в траву, и ему снилась бегущая вода.