Александр Бреусенко-Кузнецов - Гарпии визжат

Всё затем, чтобы драконы не придрались. Есть яйцо? Да — есть! А когда снесено? Вот тогда, когда Бларп Эйуой говорил о нём старой Гатаматар — тогда уже и снесено. Сомневаетесь? Ваши личные трудности!

Но Марципарине-то что за дело до этих подробностей? Хоть за месяц, а хоть и сейчас — да какая разница? Важно, что кончилась, наконец, полоса прозябания в неизвестности. Она… Ой, опять она пошла по второму кругу!

Важно, что в старый флигель отныне возвращаться совсем не хочется. Здесь-то, именно здесь, перед дворцом, стали собираться неравнодушные к Драеладру люди. Бларп ли их позвал? Может, кого и Бларп. А вернее всего, людям нужна надежда. Просто надежда. Вот они и ждут, когда вылупится Драеладр, хотят первыми увидеть будущего правителя драконов — это приносит удачу, а что, Марципарине жалко?

Правда, собираются они рановато, Драеладр так скоро не вылупится — но то потому, что введены в заблуждение повитухой. Но зато Лулу Марципарине все эти люди симпатичны. Ей приятно, что они там, на площади под окнами, простаивают дни напролёт в радостном возбуждении, ведь их настроение и её заряжает бодростью. Ей бы хотелось и самой почаще к ним выходить, показывать яйцо и что-нибудь соответствующее моменту рассказывать — но, кажется, это было бы нескромным поведением?

Да и дракону в яйце всеобщее внимание — очень, очень не нравится. Он, как кажется Марципарине, недвусмысленно давал понять. Каким путём? Да через материнские фантазии! Через выдуманніе ею диалоги.

Вообще Лулу ловила себя на том, что с яйцом обращалась, как с ребёнком: и на руках носила, и баюкала, и пела яральские колыбельные песни, которые для того специально повыучивала — некроманты в Цанце ей такого, поди, никогда и не пели.

Часто она с яйцом просто разговаривала, и в эти-то моменты понимала: для того, кто в нём сидит, желательна обстановка менее парадная и более интимная, чем ныне сложилась во дворце и вокруг него. Казалось, дракон не спешит вылупляться, поскольку чувствует свою уязвимость даже внутри тонких и гибких стенок яйца — и речи нет о том, чтобы их покинуть.

Помочь Драеладру? Но как?

Убрать людей с площади? Нет, Марципарине было бы жаль, да и для Бларпа те люди — подтверждение перед драконами серьёзности намерений Драеладра поскорее вылупиться.

А вот во дворце — Бианка хозяйка. Здесь-то она и совьёт для дракончика тёплое уютное гнёздышко. И постарается, чтобы милые её сердцу приветственные звуки пореже его тревожили. Ну, чтобы она их слышала, а он — нет. Простое ведь решение?

Лулу ещё загодя, до рождения яйца, навела уют в трёх комнатах южного крыла дворца Драеладра. Конечно, не без помощи Хафиза. Получилось недурно. Уже одна починка рассохшихся стульев внесла куда больше жизни в голые дворцовые пространства. Стены Хафиз увешал картинами да гобеленами вроде бы и на свой собственный вкус, но не без нижайших просьб о господском совете, так что Бианка почувствовала себя вполне причастной к его безупречному эстетическому вкусу. Не мудрено: элитных наложников там, в Уземфе много ведь чему обучают, в том числе ненавязчиво следить за изяществом обстановки.

Но к снесённому яйцу Бианка руку Хафиза не подпустила. Чувствовала: уют вокруг будущего Драеладра должна обеспечить только она сама. Посему создала на постели для яйца подобие гнёздышка — из тёплых и нежных на ощупь стёганых пуховых одеял.

Некрасиво? Убого? Но отставной наложник благоразумно не возражал.

А ещё во дворце появилась охрана. Кэнэкта прислала своих людей. Три десятка. Не каких-то там элитных разведчиков, а простую стражу — было в её ведении и такое подразделение, не больно-то востребованное в условиях мирного высокогорного Ярала.

Марципарина, завидя людей в мундирах, сперва надула губу, но ей вежливо представились, объяснили, что задача подразделения — просто постоять во дворце, пока толпа не схлынет. Так сказать, во избежание.

Лулу и позволила охране быть. А потом оказалось, эти скромные парни на лестницах и в дверных проёмах тоже, дополнительно оживили дворец. Ведь стражники — они тоже люди. Да ещё страраются тебя от чего-нибудь защитить — это приятно.

Ожидание радостно, но оно и выматывает. В ожидании хочется что-то делать, а не сидеть, сложа руки. Но что тебе делать, когда делать тебе нечего? Вот и порываешься пойти прогуляться. Если к толпе выходить не след — то просто так, по дворцу.

Порываешься, но что-то тебя останавливает. Драеладр! Как-то ему будет в яйце во время твоей отлучки? Тут и садишься поскорей на постель у его счастливого гнёздышка, усилием воли расслабляешь позу — пока снова зачем-то не подхватываешься. Чтобы вновь остановиться, сесть.

Даже смешно!

Марципарина нашла решение. Вернее, хороший предлог. Драеладру нужна ведь хоть какая-то смена обстановки, хоть какие-то впечатления? В яйце-то ему сидеть, наверное, невообразимо скучно. И вот она, исключительно дракончика ради, запелёнывала яйцо — и с ним на руках отправлялась на прогулку по всему большому дворцу.

И так ей становилось мирно, так спокойно! А когда матери спокойно, то ведь и ребёнку жить веселей.

Жизнь — не ожидание, жизнь — движение. Вперёд, и вперёд, и вперёд. И направо, и вниз по лестнице, а теперь снова вперёд… Нет, а теперь снова направо, и вперёд, а тут — гляди ты — балкон! Здравствуйте, дорогие мои неравнодушные люди Ярала!

Марципарина и сама-то не замечала, как оказывалась на том балконе, но рано или поздно оказывалась — в каждой своей прогулке.

А ведь бродила по замку без всякой осознанной цели: прямо, направо, налево, наверх — и вот он, опять балкон!

Заинтригованная Лулу специально отшагивала по длинной дворцовой анфиладе как можно дальше, в противоположные крылья, чтобы только вернее сбиться с прежнего маршрута. Не помогало. Рано или поздно — и здравствуй, балкон. Здравствуйте, жители Ярала.

Как-то раз во время одной из затянувшихся прогулок в замок зашёл Бларп Эйуой. Внимательным, каким-то чересчур внимательным взглядом он проследил за движениями Марципарины, а затем невесть чему нахмурился.

— Гуляем, — пояснила ему Лулу, — ребёнку нужны новые впечатления.

Оказывается, Бларп так не думал.

— Ребёнку сейчас нужен покой, — смягчая голосом категоричность возражения, сказал одинокий разведчик, — потому яйцо следует пока положить и лишний раз не трогать, пока Драеладр не вылупится.

— Но почему? — воспротивилась Марципарина.

— Потому что я знаю точно.

Ничего себе аргументация!

Нет, Марципарина себя сдержала. Трудно было, но она постаралась. Перестала брать на руки яйцо в пелёнках и слоняться по замку. Не потому, что поверила Бларпу, будто для дракончика вредно.