Виктор Побережных - «Попаданец в настоящем». Чрезвычайные обстоятельства

Поскользнувшись и еле удержавшись на ногах, высказал окружающему миру всё, что думаю о коммунальщиках, вынырнул из неожиданно пафосных рассуждений. Ладно, хорош лирики, лучше о работе думать. Очень неприятно, что российские спецы научились пеленговать и шустро реагировать на места перехода. Но ещё неприятней, если местный парнишка окажется прав, и с местными работает человек из-за рубежа. Дай-то Бог, чтобы он искренне заблуждался, но пятая точка подсказывает, что прав парень. Прав. А в таком случае можно говорить о том, что местные продались. Но более вероятно, и от этого только хуже на душе, что продались на самом верху. Эх, Владимир Владимирович! Что ж ты, сука многоликая, делаешь? Кто же тебя поддержит, если мои предположения окажутся верными и мы сделаем утечку данных? Остановившись у старого двухэтажного деревянного дома подготовленного к сносу, достал из карману пачку и опять ругнулся — сигареты кончились. И даже не заметил как, а ведь пачку утром распечатал. Да-а. Надо бросать курить! И с этой здравой мыслью зашёл в магазинчик — курить бросать надо, но потом. Выйдя на морозный воздух из тёплого нутра магазина и снова передёрнувшись от покрепчавшего мороза, прикурил «мальборину» и аккуратно направился к парням. Да и попробовал бы неаккуратно идти местными дворами — снега навалило немало, а с учётом «добросовестной» работы коммунальщиков и частыми оттепелями, большинство дворовых проездов и пешеходных дорожек превратились в натуральный ледяной каток для экстремалов. Для экстремалов почему? Так лёд то неровный! Сплошные бугры, ямы и натуральные надолбы, отчего падение становится ещё более опасным. И вероятным. Пройдя пару дворов и перейдя ещё одну улицу с редким движением, услышал неразборчивый шум. Надо же! Живая часть! Совсем неподалёку находилась местная достопримечательность — какое-то подразделение железнодорожных войск. А достопримечательность…что стройбаты, что такие войска, вечно становятся поставщиками смешных историй. Ими даже гордятся, несмотря на все неудобства от соседства с ними. Проблем создают море, но и поводов посмеяться и обсудить военный долбо…зм дают немало. Да и одинокие женщины заполучающие в постель молодых ребят за «выпить и закусить», к таким частям относятся более чем положительно. Одно время даже дежурства у КПП устраивали. Только вот милиционеры местные всегда только матами о таких подразделениях говорят — тянут солдатики всё, что только можно и нельзя. А попадаются сверх редко. Помнится сам, во время прохождения срочной службы в рядах легендарной и непобедимой, незадолго до распада Союза, удостоился чести несколько раз скататься за молодыми. Офицер, прапорщик и мы, три почти дембеля. Как же нам парни тогда завидовали! Ведь такая поездка для солдата это…даже не знаю с чем сравнить! И выпивка, и домашняя еда, и… «гражданку» подобрать, чего уж тут скрывать? Главное не зарываться и в глазах офицера и прапора «берега не потерять» — и всё будет хорошо!

Так вот во время такой командировки, в Кирове, стал свидетелем незабываемой картины. По улице шла рота стройбата. Причём славянских лиц видно не было совсем, то-есть абсолютно. Идут в своих костюмах ВСО, бушлатах, печатают шаг, и поют с жутчайшим акцентом, но, при этом разборчиво. И всё бы ничего, если бы не песня выбранная ими строевой:

— Белия роза! Белия роза!

Беззащитна щипа!

Впечатление эта картина производила просто феерическое! У нас в полку ещё долго после нашего возвращение и офицеры и солдаты начинали ржать услышав этот «шедевр» «Майского лая». Постарались мы тогда рассказывая о этой воистину незабываемой встрече!

С невольно вылезшей на лицо улыбкой поворачиваю за угол дома и…останавливаюсь как вкопанный: раздаётся немного приглушенный звук нескольких взрывов и, прямо на моих глазах, мужики в чёрных прыжковых костюмах, вооружённые до зубов и обвешанный разными приблудами, одновременно влетают в три окна на втором этаже панельной пятиэтажки, причём тянущиеся за ними верёвки им явно ничуть не мешают. А в трёх метрах передо мной стоят простые пэпээсники в оцеплении, что-то бухтя возмущающимся тёткам о опасных преступниках. И всё бы ничего, но именно в этой, захваченной спецназом квартире, меня ждут…ждали мои парни…

— Ах ты п….! Да иди ты на….!

— Сам пошёл…! Я тебя…

Захлопнув окно, отрезая сыпавшиеся на улице маты, худощавый невысокий мужчина в застиранном, некогда синем, полукомбинезоне раздражённо покосился в конец небольшой бытовки, играющей роль офиса.

— Геша, а получше места найти не судьба? Чё тебя постоянно в какие-то гадюшники тянет?

Скопившееся, за предыдущие часы ожидания раздражение, наконец вырвалось наружу.

— Уж лучше в лесу сидеть морозя жопу, чем уродов разных слушать! Ну вот какого…

— Заткнись!

Хрипловатый бас Геши резко контрастировал с его обликом. Каждый, кто услышал бы этот голос, представил бы здоровенного угрюмого мужика, а на деле…ну не подходил этот голос оторвавшемуся от монитора компьютера болезненно худому седому мужчине! Встав из-за стола, отчего его худоба стала выглядеть ещё более неестественно, он подошёл к виновато замолкшему напарнику.

— Тебе не кажется, Потап, что ты слишком много разговаривать начал? Охрюкался? Полноценным себя почувствовал? Так это легко исправить, ка-пи-тан. Ты только скажи и опять на своей «красной» зоне окажешься! Сколько тебе осталось? Пять лет?

— Да я…да…Ты меня не так понял! Я ж никогда…да ты же знаешь!

— Знаю, знаю, — Геша с усмешкой посмотрел на побледневшего Потапа. — И вижу всё. И ненависть твою вижу, бывший капитан. Только меня ты зря ненавидишь. Себя ненавидеть нужно. Тебя никто не заставлял с «дагами» мутить, а потом их же резать. И пацанов своих в спины стрелять тебя никто не заставлял. Что вздрагиваешь? Или думал, что об этом никто не знает? Кому нужно знает! И я знаю. И про дочь твою знают кому положено. Да не серей ты так! Ты ж боевой офицер всё-таки! Сколько у тебя командировок было? Ведь больше десятка? Ты же даже ордена ухитрялся честно получать, а сейчас сидишь, бледнеешь. Не дёргайся — и всё будет нормально. Вот это другое дело!

Только что бледный, казалось трясущийся от страха Потап сел прямо, ничем не напоминая себя минутной давности. Даже старый полукомбез стал выглядеть на нём солидно, словно форма неизвестного подразделения.

— И зачем ты мне сейчас про дочь сказал? — Потап смотрел на вернувшегося к компьютера Гешу прямым, но даже без намёка на вызов, взглядом. — Я тебя уже год знаю, просто так ты ничего не говоришь. Так зачем?

— А затем, дорогой мой, чтобы ты глупости все из головы выкинул. Да, да, капитан! Ты меня правильно понял! Соскочить я тебе не дам! У нас с тобой сейчас одна судьба — или грудь в крестах…