Ольга Манскова - Без имени

И, быть может, они теперь будут прослушивать все разговоры Марии; наверняка, они вышли на её номер. И будут выходить на всех, кто с ней попытается теперь связаться. Услышат каждое слово… Подстерегут на улице…

Фрэд почувствовал себя предателем. Было ощущение, что внутри него что-то сжалось… Хотя у него уже давно не было сердца.

И ему некуда было обратиться за помощью. Здесь, внутри машины единого интеллекта, все, абсолютно все были одиноки. Как одиноки были и те люди, которые сидели за своими компьютерами по ночам, в поисках иных душ, иных идей и мыслей. Они лишь обманывались тем, что не одиноки, когда подключались к единому, общемировому полю всеобщего интернета… Но это было не так. Они по-прежнему были одиноки абсолютно, если только новые интернет-друзья как-либо вдруг не проявлялись в их реальной жизни. Но это случалось крайне редко.

Интернет-сидение стирало грани человеческой личности, уничтожало защиту; оно нарушало реальную связь с настоящим общечеловеческим полем. Тем общечеловеческим сознанием, которое было неподвластно контролю теней. Да, эта вездесущая машинерия предлагала более простой, не затрачивающий усилий, общедоступный вариант общения душ. Простой и… тотально контролируемый.

Фрэд помнил до сих пор, что существует это, иное, единение. Коллективное сознание… Он помнил заброшенный домик в опустевшей деревне, куда его закинуло однажды, к местному знахарю. Он жил там одиноко, в лесу. И, после некоторого времени такой жизни, он знал то, что думает его жена, на расстоянии сотен километров; он заранее чувствовал приближение дикого зверя или о визите к нему других людей, путников. Настоящая сила была тогда в нем; она излечила его, дала почувствовать осязаемую реальность, научила управлять энергией, телом, событиями и состоянием души. Он чувствовал тогда радость от созерцания восхода солнца, единения с деревьями, травами и животными. Но сила духа, наработанная там, постепенно, день изо дня, покидала его потом, в городе, пока не вытекла вся, без остатка.

И Фрэд знал, что всё то, что плавает в системе единого интеллекта — лишь сухая информация; она не имеет реальной силы. Будто из тех слов и строчек, что плавают в сети, кто-то выкачивает часть реального содержания, оставляя лишь оболочку, знаки, символы, лишенные истинной силы слов. Он порой думал и о том, что отношения людей в сети, с их страничками и сайтами, похожи на отношения соседствующих памятников и могилок на кладбище: на одной есть фото и дата жизни, на другой — нет; у одного — есть завядший букетик, лавочки для посетителей; рядом с другим — бутылка водки, а у третьего — есть эпитафия… Но все они — лишь символы чего-то. Былого — на кладбище; настоящего, но далекого — в сети. Только знаки… И тихий шелест листвы есть где-то над ними; и пение птиц не нарушает застывшую тишину.

А быть может, Фрэд просто ощущал себя таким памятником. Или — деревом. На кладбище. Его корни уходили в почву общечеловеческих идей и мыслей, а крону создавали воспоминания. И он шелестел кроной, питался соками земли — но не сдвигался с места.

Но всё же, в прошлом он был человеком. И его волновала судьба Марии, её друзей… Он чувствовал себя предателем. Хотя, его предательство совершенно не зависело от него. В его суть, мысли, действия: во всё, — могли залезть, как в чужую квартиру. И ограбить. Они целиком не принадлежали ему, его мысли, его тайны… Он был Фрэд. Интел.

И он знал, что в плотной материальности силы теней уже победили: всё развивается по их сценарию. И потому, битва уже перенеслась в область духа. Отчасти, овеществленная, эта духовная битва обрела своё поле в блогосфере, соцсетях, сайтах интернета. Здесь происходит битва людей с нечеловеческим разумом. Так же, как и в реале. Только здесь она проходит, в том числе, и по душам интелов, кромсая их на части. А также, здесь с легкостью проникает в не защищенные человеческие сознания, сводя их с ума или заражая фобиями или бредовыми идеями, чужая, злая воля…

Итак, Фрэд снова подумал о том, что, поскольку он чувствует недомогание, разбитость — значит, с него уже считали информацию. Быть может, в том числе о Марии. И вышли на тех, кто, может быть, после их внедрения в его сознание, уже общался с нею при помощи гаджетов.

Кому она могла сейчас позвонить? Или, кто позвонил ей? Этому человеку угрожает опасность. Он почти что ощущал это…

Фрэд понял, что и ему самому не следует теперь выходить на связь ни с Николаем, ни с Неназываемым. Теперь всё будет прослушиваться. Хотя, он должен был осуществлять связь между ними, как они договорились; но теперь это было слишком опасным. Он не знал, как они его смогли вычислить, но на этот счет у него имелось явное подозрение. Будто бы, кто-то выскреб всё у него внутри…

«Надо предупредить Марию… Или, нет, не надо её ни о чем предупреждать. Лучше попробую… не звонить, а, переместившись по сети сгустком энергии, ударить и отключить ей связь… Даже, спалить её гаджет. Быть может, тогда они не вычислят, кому я именно я осуществил передачу. Да, это не безопасно для меня, но… Должно сработать, — решился Фрэд. — И тогда, они не прослушают её беседы».

Фанни вновь и вновь предпринимала попытки дозвониться до Марии.

Напрасно.

«Странно, что нет связи именно сейчас… Случайность? Вначале, звонок, вроде бы, пошел», — мелькнула в голове мысль.

Она решила, что нужно тогда срочно, без промедления ехать к Маше, в общежитие. Фанни знала адрес, провожала однажды её и сейчас была не слишком далеко оттуда.

Вахтерша, важная, как, по крайней мере, министр, не хотела её пускать; но, видимо, что-то было во взгляде Фанни такое, что она стушевалась, и, в конце концов, пустила её: без документов, но ненадолго. Отыскав Марию и торопливо сообщив ей о том, что нужно ей делать и что заранее было обговорено ею с Неназываемым, она вскоре выскочила из общежития. Мария показала ей расплавленный плейерфон… Он у неё только что самоуничтожился, похоже… Но, доверять беседу с Николаем технике, так или иначе, всё равно было нельзя.

— Ты… Просто, поезжай к нему. Немедленно, — посоветовала Фанни.

Направляясь домой и будучи уже неподалеку, Фанни внезапно заметила, что двое незнакомых, подозрительного и зловещего вида, мужчин выскочило наперерез её дороги из подворотни ближайшего дома. Она обернулась: и ещё сзади подходило двое. Все четверо устремились к ней.

Чуть сзади — двери булочной… Бежать туда? Нет. Не успеет…

Внезапно из тех дверей, что она приметила, выскочила женщина. Она выстрелила из парализатора в спины двоим: тем, что направлялись к Фанни сзади, и те упали. Тем же, что выскочили из подворотни, Фанни направила в нос струю слезоточивого газа…