Ульяна Динова - Я беду от тебя отведу

Вечером студенты целыми группами отмечали День Знаний; в одном из корпусов была даже организована дискотека и банкет, который плавно перетёк в комнаты общежитий, но в самый разгар веселья я покинула свою группу и ушла одна гулять по городу. Бродя по мокрым туманным улицам, я вспомнила Велиж, печальные глаза Джека, бабушку с её ворчанием, и почувствовала грусть, похожую на тоску. Я не должна забывать о них никогда! Слёзы навернулись у меня на глаза. Я набрала телефон бабушки и долго слушала длинные гудки. Наверное, уже поздно и бабушка уснула… Я посмотрела на часы. Полпервого ночи. Ну конечно же! Надо не забыть позвонить завтра между парами…

Потекли долгие дни занятий. Я с головой окунулась в учёбу, чтобы чёрные мысли не атаковали меня. Видимо, у меня это очень хорошо получалось, потому что вскоре я прослыла заядлой «ботаничкой» в группе, и ко мне потянулись очереди сачкующих студентов для списывания лабораторных и лекций.

Мои соседки по комнате оказались вполне хорошими девчонками, и мы подружились. Ту, которая училась со мной в группе, звали Оля, вторую — Александра. Вероятно, нас сблизило ещё и то, что мы все были провинциалками, поэтому так быстро нашли общий язык. Хотя у каждой из нас очень скоро выявились свои недостатки. Оля, например, любила покомандовать, и вообще решила, что она у нас главная, Саша была немного капризной и имела склонность всё излишне драматизировать. Я же несколько раздражала девочек своей молчаливостью и замкнутостью. Но, несмотря на разность в характерах, в целом мы отлично уживались — и это главное.

Помимо института, время от времени я помогала Мисс Магде. Поначалу она хотела, чтобы я немного втянулась в учёбу, и сказала, что не будет дёргать меня по пустякам — разве что в случае крайней необходимости, — но я упросила её, чтобы она как можно скорее начала давать мне поручения, связанные с возможностью лечить больных. Мне необходимо было найти применение моим способностям и дать выход накопившейся энергии, чтобы не привлекать излишнего внимания посторонних своим странным поведением, а также — не оставлять себе возможности совершать «мелкие пакости», в виду отсутствия более положительной альтернативы. Мне пошли навстречу в «Дубовой роще», и очень скоро я официально была зачислена в «отдел целителей особого назначения».

Мои встречи с клиентами, как и остальных работников Центра, всегда происходили анонимным образом, как правило, в офисе на Ленинском проспекте. Но иногда, в самых тяжёлых случаях, мне приходилось выезжать на конкретный адрес. Никто не должен был знать о существовании Центра Магии. Мисс Магда доверяла мне и, несмотря на то, что я ещё не стала «посвящённой», всё-таки открыла мне нехитрый секрет вхождения в здание с улицы. Заключался он в следующем: стоя перед дверью, нужно было мысленно представить, что ты находишься посреди настоящей дубовой рощи (нарисовать у себя в голове её наиболее реалистичный образ) и одновременно — вслух или хотя бы про себя — произнести определённые слова, являющиеся кодом, после чего сбоку от двери на несколько секунд появлялся маленький, едва заметный звонок. «Вызвать» звонок, с помощью данных манипуляций, к моему восторгу, у меня получилось с первого же раза. Также можно было войти в дом, приложив к отверстию рядом со звонком медальон с каким-то необычным камнем, выполняющим функцию аналогичную ключу от домофона. Но такие ключи были в распоряжении только у специалистов, преподавателей и некоторых посвящённых сотрудников Центра.

«Клиент» и те, кто его сопровождали, всегда находились в моём присутствии с завязанными глазами, и я, не боясь быть узнанной, работала под конспиративным именем «Мария Лебедева».

Я была рада, что могу развивать свой дар и помогать людям, и Мисс Магда, видя моё искреннее желание и заинтересованность, всё чаще прибегала к моей помощи.

Кроме того, деньги, которые платили загадочные меценаты «Дубовой рощи», были дополнительным стимулом для энтузиазма. Только за один свой «сеанс» я получала от девяти до двадцати тысяч, — их мне исправно перечисляли на банковскую карту неизвестные благодетели. Когда через месяц я сняла свою «зарплату» в сумме ста семидесяти четырёх тысяч, мне стало «по-хорошему» плохо. Впервые в жизни я держала в руках столько денег и не верила, что их вообще может столько быть, — что равнялось восемнадцати месяцам моей работе в Велижской лечебнице для животных или шестидесяти стипендиям. Теперь я могла оплатить ремонт нашего дома и посылать бабушке суммы, значительно превышающие её скромную пенсию.

Девушки в общежитии часто жаловались на то, что им ужасно хочется есть, но буфет и столовая были слишком дорогим удовольствием для иногородних студентов. Молодые организмы требовали еды, и, к сожалению, нормально питаться на стипендию было нереально. Хорошо ещё, если материально помогали родственники. Тем же, кто мог рассчитывать только на собственные силы, подчас приходилось довольно туго. Иногда бедные студенты вынуждены были утолять голод всякой ерундой, лишь отдалённо имеющей отношение к еде: например, лапшой быстрого приготовления; а жареная картошка вообще являлась верхом кулинарного изыска. Некоторые даже умудрялись жарить лук в качестве «основного горячего блюда». Как-то посреди лекции парень из параллельной группы упал в обморок, — как потом выяснилось, от голода. Слушая по утрам унылое: «Чего бы такого схавать, чтобы дотянуть до вечера?», мне было по-настоящему жаль своих подруг и я решила потихоньку «подкармливать» их, что едва не привело к конфузу и необходимости неприятных объяснений с моей стороны.

Однажды я заявилась в общежитие с сумками, полными продуктов, и мои соседки недоумённо смотрели, как я выкладываю всё их содержимое на стол.

— Девочки, налетайте, — щедрым жестом пригласила я их, забыв о всякой осторожности.

— У нас сегодня что? Праздник живота? — обалдело спросила Саша.

Девчонок не нужно было долго уговаривать. После того, как добрая половина съестного была уничтожена, посыпались вопросы и нелепые предположения касательно свалившегося на меня «богатства».

— Слушай, а откуда у тебя столько бабок? — с набитым ртом удивилась Оля.

Вопрос, естественно, застал меня врасплох.

— Я… я подрабатываю.

— Да? И где же, если не секрет? — они одновременно прекратили жевать и уставились на меня с одинаково заинтересованным выражением лиц.

— Да это… Помогаю старушке одной по хозяйству, — она одинокая, но состоятельная, — на ходу сочинила я банальную и неубедительную байку.

— Что, совсем одинокая? Ни детей, ни родственников? — выпытывали они.

— Совсем… Никого нет.

— Ни фига себе. Может, и квартиру тебе оставит, — практично предположила Ольга. — Ловкая ты оказалась штучка, ничего не скажешь, а с виду такая неприспособленная.