Ульяна Динова - Я беду от тебя отведу

Я услышала, как жалобно запищала игрушка, на которую Вадим наступил в коридоре.

— Чёрт побери!!! — выругался он на весь дом и ушёл, изо всех сил хлопнув входной дверью.

Расстроенная Аня пыталась утешить меня; не сдержавшись, я сказала ей грубость. Поведение Вадима сильно выбило меня из колеи, но я всё ещё надеялась, что он вернётся и всё наладится само собой. Я и предположить не могла, что может возникнуть подобная нелепая и сложная ситуация.

Между нами окончательно пробежала чёрная кошка. Я звонила ему, но он не отвечал и не перезванивал.

Проснувшись следующим утром, я обнаружила, что все вещи Анны и её сына исчезли, постель и полотенца постираны, выглажены и сложены на кровати в аккуратную стопку. Она оставила записку, в которой благодарила меня за помощь и извинялась из-за того, что стала причиной моего разлада с любимым человеком.

Я схватила было мобильный, но, сжав его в руке, со злостью швырнула об стену. Я долго плакала, но потом слёзы кончились. Всё! Меня это достало! Хватит без конца наступать на горло собственной гордости и терпеть его эгоистичные выходки! Я посмотрела на себя в зеркало и, увидев свой затравленный взгляд, чёрные синяки под глазами, запустила пальцы в давно немытые волосы. Я снова почувствовала обессиливающий страх и боль в груди, словно я была полной развалиной или больной старухой. Внезапно мои глаза «включились», и в одно мгновение я разрушила зеркало.

Он явился через два дня поздно вечером. Был навеселе. Рубашка навыпуск и куртка в грязи: наверное, упал по дороге и валялся в луже.

— Тсс… Не стоит, — сказал Вадим, поднеся палец к губам, хотя я молчала. — Бухло есть?

Я отрицательно покачала головой.

Он прошёл на кухню и открыл холодильник. Достав оттуда валокордин, вылил в кружку всё его содержимое и, не разбавляя водой, выпил.

— Я уже давно хотел тебе сказать, но почему-то всё не решался… — начал он.

— А сейчас, стало быть, решился?

— Не передёргивай! Я начну снова… Меня не покидает мысль, что ты ведьма, что ли, какая-то или… В общем, не знаю, кто ты, но ты точно не человек, — он с сожалением посмотрел в пустой стакан.

— Ты пьян…

— Знаешь, что! Да я выпил. Но я хотел тебе сказать… Короче… Кажется, я тебя боюсь, — произнёс он шёпотом и захохотал, как ненормальный.

— Почему? — горько спросила я. — Зачем?

— Мне слишком трудно всё это объяснить, но вот просто есть такое чувство… Понимаешь, ты мне кажешься не совсем нормальной, даже какой-то опасной.

— Что? Я ещё никого не убила, к твоему сведению…

— Да я не об этом…

— А о чём?

— Мне кажется, что ты постоянно контролируешь меня, вмешиваешься в моё личное пространство и даже пытаешься управлять моим мозгом, а я этого не люблю, ясно тебе?

— Разве это может быть правдой? — воскликнула я, с ужасом подумав: а вдруг это действительно правда?

— Конечно, правда. Иначе, откуда у меня это странное ощущение… В общем… Однажды я проследил за тобой, хоть ты и говорила, что ходишь на какую-то работу, но тогда я увидел…

— И что же ты увидел? — напряглась я.

— Как ты вошла в тот дом.

— А дальше?

— Я тоже вошёл в него. Но никого не увидел. И тебя там не было. Только одни развалины.

Я потрясённо помотала головой.

— Этого не может быть…

— Вот и я тоже говорю. Если так пойдёт дальше, то даже боюсь представить, что ты ещё начнешь вытворять.

— Ты слишком много выпил. Может быть, поговорим, когда ты протрезвеешь? Я не гоню тебя, можешь переночевать здесь: теперь свободных комнат две, Анюта ушла, благодаря твоим стараниям.

— Тю-тю-тю! Чего захотела. Нет уж, лучше я пойду под крылышко к моей маменьке. Она меня согреет и спасёт от всех бед, — цинично заявил он.

— Как хочешь… — устало ответила я.

— Вот. И я тоже считаю, что нам будет лучше побыть пока отдельно друг от друга, — заплетающимся языком сказал он. — На время расстанемся, чтобы разобраться в своих отношениях. Ну вот. Я долго думал, как тебе всё это преподнести, — и вроде что-то получилось. Ну всё, я пошёл. Гуд бай!

Господи! Неужели он так сильно напился только для того, чтобы мне это сказать!

Хлопнула входная дверь. Я ничего не чувствовала, словно у меня выбили землю из-под ног.

Какие безжалостные и злые силы так жестоко играют нашими душами?

Ничего не осталось от того Вадима, с которым я познакомилась девять месяцев назад и который являлся мне ранее во снах. И куда подевалось всё то волшебство, которым были пронизаны наши отношения в самом начале? Словно злой дух завладел его телом, перед этим сожрав прежнюю прекрасную сущность, оставив только пустую оболочку, лишённую всех добрых человеческих чувств.

Подкрался октябрь, как и сентябрь пролетел незамеченным. Листья осыпались, и деревья стояли совсем голые.

Я забросила институт. Впереди была защита курсовой по внутренним болезням. У меня не было написано ни строчки.

Может быть, мне стоит обратиться со своей проблемой за помощью к Магам? Или рассказать Мэги Ра о том, что тяготит меня. Возможно, он там что-то увидит на своём «астральном экране» и подскажет мне пути выхода из замкнутого круга? Я чувствовала сильную безысходность и полное бессилие. Депрессия поглотила меня целиком; с каждым днём я ощущала, как невидимая петля всё больше и больше сжимается на моём горле. Я почти этому не сопротивлялась…

— Завтра приезжает Бальдерик Рэй, — сообщила Велеста, выглядывая из-под кипы бумаг.

Я не поняла, тронуло меня это сообщение или нет. Неужели все всегда должны прыгать от радости из-за того, что приезжает Бальдерик Рэй?

— И что из этого следует? — безучастно спросила я.

— Вижу, тебя это не слишком радует.

— Хм… Я-то думала, он года на три года уехал. А ещё даже и полгода не прошло.

— Обстоятельства поменялись.

— Даже не буду спрашивать — какие, — потому что меня это вряд ли интересует.

— Он всё ещё не женат, — многозначительно заметила она.

— Это его право.

— Так, значит, не поедешь встречать?

— Конечно нет, — презрительно хмыкнула я. — Думаю, и без меня желающих будет предостаточно. Ладно, пока. Мне ещё нужно писать курсовик…

— Слушай, — остановила она меня. — Ты всё время какая-то дёрганная, измученная, и лица на тебе нет. Не хочешь рассказать, что случилось? — в её чёрных бездонных глазах отражалось участие.

— Ничего, — грубо ответила я. — Просто осенний авитаминоз.

На следующий день я увидела Б.Р. издалека. Я как раз собиралась выезжать с соседней улицы, где всегда оставляла свою «Молнию», когда он заехал в тот же переулок. Проехав мимо и не заметив меня, он припарковал «кадиллак» на свободное место — метрах в двадцати впереди — и вышел из машины.