Вадим Проскурин - Дверь в полдень

— А я не могу поверить, что ты не смотрел «Туасесос», — огрызнулся Гвидон.

Его настроение портилось с каждой секундой. Гвидон подумал, что сегодня он обязательно впадет либо в депрессию, либо в истерику. Но наркотики употреблять не хотелось. Да и не факт, что в таком состоянии они ему помогут.

Внезапно метрах в ста перед ними пространство искривилось, сплющилось и растаяло. Казалось, что в ткани бытия возникла прореха, точнее, не прореха, а наоборот, занавес, этот занавес сдернули и под ним обнаружилось совсем другое пространство.

— Классный у них камуфляж делают, — прокомментировал Николай это зрелище.

— У них — это у кого? — уточнил Гвидон.

— У них — это в будущем. А у вас такой камуфляж делать умеют?

Гвидон вначале помотал головой, а потом пожал плечами.

— Не знаю, — сказал он. — Я к камуфляжу так тщательно не присматривался, чтобы качество оценить. Да и далековато отсюда до тарелки, на таком расстоянии любой камуфляж хорош.

— И то верно, — согласился Николай. — Пойдем быстрее, а то я уже устал ногами шевелить. Ты давно ел?

— Утром. А что?

— В тарелке сильно трясет, а с непривычки еще и укачивает. Если недавно ел, может стошнить.

Николай посмотрел на вытянувшееся лицо Гвидона и снова хихикнул.

— Да не бойся ты, — сказал он. — Полет до портала занимает восемнадцать минут, не успеет растрясти как следует. В стратосфере пойдем, на гиперзвуке, там почти не трясет. К тому же в стелс-режиме измененная гравитация ощущается слабо, голова кружиться почти не будет.

Ободренный этим напутствием, Гвидон зашагал к летающей тарелке. Его голова уже кружилась, пусть и не в прямом смысле, а в переносном. Он мучительно пытался решить, что он будет делать, когда они приземлятся.

Худшие ожидания Коляна не оправдались, полет прошел спокойно. Елена и Станислав, как видно, все важное уже обсудили и теперь травили байки. Для начала Елена рассказала жутко пошлую историю про одного скульптора, который очень хотел получить коммерческий заказ и в конце концов получил — на заводе, производящем фаллоимитаторы. Видимо, по меркам двадцать третьего века это был нормальный анекдот, который можно рассказать малознакомому человеку, но Коляна эта история немного покоробила. Станислав, однако, слушал ее с большим вниманием, весело смеялся и рассказал в ответ байку про то, как пьяные студенты взяли противотаракановый мелок и расписали стены в общежитии лозунгами типа «тараканы — сексуальные меньшинства» и тому подобное.

Через восемнадцать минут тарелка покачнулась и сила тяжести стала понемногу возвращаться. Начало трясти.

— Снижаемся, — предупредил Колян Гвидона. — Сейчас снова тряска начнется.

Гвидон безразлично кивнул и ничего не сказал. Все время полета он сидел неподвижно, смотрел прямо перед собой и о чем-то думал. Должно быть, убивается из-за того, что заложника пристрелил.

Станислав вытащил из кармана мобильник, увидел на экранчике надпись «поиск сети» и удивленно приподнял брови.

— Сигнал блокируется стелс-полем, — пояснил Колян. — Пока тарелка не приземлится, связь не заработает.

Станислав кивнул и спрятал мобильник обратно.

— А что, — спросил он, — неужели вы никакой охраны около портала не видели?

— Абсолютно никакой, — ответила Елена. — Мы там полдня ковырялись, не смогли тарелку целиком через портал перетащить, там местность такая, что взлететь даже на ранце нельзя, лес очень густой. Ближайшая стартовая позиция в двухстах метрах, пришлось тарелку разбирать, потом собирать, целую кучу роботов пригнали…

— Сколько времени вы там провели? — спросил Станислав.

— Больше четырех часов.

Станислав злобно крякнул и еще раз вытащил телефон.

— До посадки можешь не суетиться, — сказала Елена. — Николай все правильно сказал, пока стелс-поле работает, мы отрезаны от мира. Потерпите минуты две, мы скоро сядем.

Тряска усилилась, сила тяжести, замершая было на отметке 0.2g, вернулась полностью. Тарелка вдруг подпрыгнула, сильно накренилась, тут же выровнялась, черный колпак, прикрывавший верхнюю полусферу, исчез, и в кабину тарелки ворвался солнечный свет.

— Если не возражаете, — сказал Станислав, — давайте сначала поищем наших ребят. Странно, что вы никого не встретили. Как бы с ними не случилось чего…

Через полчаса Станислав вытер пот со лба и сказал:

— Ничего не понимаю.

— А чего тут непонятного? — спросил Колян. — Им объяснили, что именно они охраняют?

— Конечно, нет! Официально сообщили, что в лесу строится секретный объект, а через агента подбросили информацию, что здесь разбился космический корабль инопланетян. Солдатам строго-настрого запретили приближаться к центру зоны.

— Ага, — ехидно произнес Колян. — Конечно, запретили. Готов поспорить на штуку баксов, все эти солдаты уже в будущем. Один самый смелый или самый дурной подошел к плите, стал баловаться с цифрами, разобрался, в чем дело, сказал остальным, они и свалили в будущее все дружно.

— И палатки с собой взяли?

— Конечно. Если уж дезертировать, то со всем имуществом.

— С ними офицер был! — воскликнул Станислав. — Не могли они все так сразу дезертировать.

— Офицер, небось, лейтенант-двухгодичник? — уточнил Колян. — Тогда он наверняка в первых рядах пошел. Надо было камеры следящие вокруг плиты поставить.

— Не успели подвезти, — сказал Станислав упавшим голосом. — Блин, ну почему везде такой бардак?

— Это закон природы, — сказала Елена. — Пойдемте, что ли, в будущее? И так уже много времени потратили.

— Мне надо доложить начальству… — начал говорить Станислав, но Елена его оборвала:

— Потом доложишь. Вернемся в следующую минуту, сразу и доложишь. А заодно доложишь об итогах переговоров с москомпом.

Станислав больше не возражал. Они подошли к плите и Елена коснулась пальцем первой из красных цифр.

Не успела Елена отдернуть палец от цифрового табло, как по ушам ударил оглушительный вой сирены. Гвидон аж подпрыгнул от неожиданности. Он выхватил бластер, крутанулся вокруг своей оси, наткнулся на что-то невидимое, это что-то ловко выдернуло бластер из его руки и заорало во весь голос на международном языке:

— Всем стоять на месте! Не двигаться!

К этому моменту Гвидон уже разглядел перед собой смутную тень бойца в маскировочном костюме. Выходит, в двадцать третьем веке точка перехода теперь тоже охраняется, причем не в пример лучше, чем во времени Николая и Станислава.

Сирена неожиданно умолкла. Гвидон поднял руки, осторожно отошел на два шага в сторону и заговорил:

— Я Гвидон Алиханов. Я выполнял задание москомпа в двадцать первом веке. У меня есть важная информация для совета безопасности.