Бомж. Псевдо-научно-фантастический рассказ обо всём понемногу

Материализовалась стена с дверью в прихожую, и кот покорно вышел. Затем стена вновь стала прозрачной.

Спустя секунду они оказались в типичном гостиничном номере. Свет не горит. За окном — ночь. Обычная спартанская обстановка: две односпальные кровати с тумбочками, столик с плоским телевизором, встроенный шкаф по одной из стен.

Юрий с Игорем, не изменив своего расположения относительно друг друга и столика с подносом, тем не менее, казалось, занимали пространства не более четверти квадратного метра от общей площади гостиничного номера. Искажений перспективы обзора тоже не наблюдалось ни малейших. Просто как будто один человек стоит неподвижно и осматривает пространство вокруг себя.

Одна кровать была разобрана, но пустовала. На другой — свернувшись калачиком и по-детски высунув одну ножку из-под одеяла, мирно спала Лариса.

— Ладно, я тоже, пожалуй пойду на кухню, с котом потусуюсь, — Юрий потянулся и встал со своего стула. На подносе появилась початая пачка сигарет и зажигалка.

— Это тебе про запас. Можешь спокойно курить, она не почувствует дыма. И вообще тебя не увидит и не услышит. Как-то так. — он направился к тому месту, где была дверь в прихожую. А потом мгновенно растворился в воздухе. Игорь на него не смотрел, поэтому ни удивлённых возгласов, ни вопросов не последовало. Игорь не отрываясь смотрел на Ларису.

На него с новой силой нахлынули воспоминания. Такие далёкие и такие реальные, словно произошли несколько минут назад.

Игорь, в обнимку с ноутбуком, сидел в своей бетонной камере-одиночке, которая по виду больше напоминала компьютерную мастерскую, а не жильё человеческое.

Повсюду валялись какие-то платы малопонятного назначения. На полу стояло несколько, разной степени выпотрошенности, компьютеров. Возле двери в прихожую, в большой картонной коробке, хранились почившие в бозе жёсткие диски в ожидании своего последнего пути в мусорный контейнер, находившийся во дворе неподалёку от детской площадки.

Зазвонил мобильник. Игорь, с глубоким неудовольствием в душе, и пробубнив свою очередную матерную скороговорку, ответил на звонок.

— Здравствуйте! Могу я поговорить с Игорем? — раздался в трубке женский голос.

— Добрый вечер. Я вас слушаю.

— Отлично! Помните, вы мне дали свою визитку, и я.

— Одну минутку, — перебил Игорь, — Если у вас проблемы с подключением по ВПН [92] VPN — «виртуальная частная сеть». , то звоните пожалуйста в наш центр обслуживания клиентов. Номер телефона указан там же, в визитке, чуть ниже. А это — мой личный номер. И я сегодня выходной, — протараторил он со сталью в голосе.

— Вот и отлично, что выходной! Я хотела пригласить вас немного прогуляться. Вы меня не узнали? Это Лариса. Помните?

Игорь помнил. Более того, он с того дня не находил себе покоя и постоянно думал о ней. И вот, когда она ему позвонила, он первым делом ей нагрубил, перепутав с очередным назойливым клиентом его треклятого «Титаника».

— Простите, меня ради бога, Лариса! Я вас отлично помню! Просто что-то вот. — у него переклинило речевой центр мозга, и он начал мямлить:

— Зачитался, вот. Ну как-бы.

— А что читаете, если не секрет? — весело спросила она.

— Да это. «Мастера и Маргариту». Перечитываю в общем.

— Хорошая книга! Такая романтическая. — она секунду помолчала и добавила, — Не думала, что системным администраторам нравится подобная литература.

— Админы тоже люди. Как-бы. Ну, в смысле. — снова начал мямлить Игорь.

— Ну что, тогда через два часа на Патриарших? Как вам?

— А… это… — он невероятным усилием воли взял себя в руки, — Давайте лучше у Пушкина, возле фонтана. На Патриарших как-то мрачновато.

— Ещё лучше! — ответила Лариса, — Ну тогда до встречи?

— Да! До скорой встречи! — почти прокричал в трубку Игорь.

Вне себя от такого неожиданного счастья напополам с тревогой, он сполз с кресла, уронив пепельницу, которая стояла на подлокотнике кресла.

— Так, ладно, — быстро стал соображать он, — пулей в ванную, побриться-умыться-собраться. А потом поймать тачку — до метро. Да! Цветов не забудь купить. И не испорти всё хотя бы в этот раз, мудило!

А затем началась бешеная предстартовая подготовка в стиле закоренелого холостяка-нелюдима, которая закончилась полётом через половину вечерней Москвы на второй космической скорости и с букетом красных роз в руках.

Сжимая пространство и время, Игорь очутился на месте в нереально короткие сроки.

— Факс! Ну и пробежечка. Так, ладно, минут двадцать вроде есть, — беседовал он сам с собой, бубня под нос. Немного отдышавшись, он закурил, и стал неспешно барражировать туда-сюда неподалёку от места предстоящей встречи с Ларисой.

— Однако как сердечко-то гоняет! — думал он, — Надо завязывать с кофе и энергетиками в таких дозах. А то, не ровен час, и в кремак сыграть не долго.

Он выбросил докуренную почти до фильтра сигарету, и отправил в рот эвкалиптовый леденец Холлс, — Пусть уж лучше закопают, червякам тоже надо что-то жрать.

Вот в таких оптимистичных и жизнерадостных размышлениях и прошли бесконечные минуты ожидания.

— Стоять! Не двигаться! Руки за голову! — послышался неопределённо-подростковый басок за спиной у Игоря.

Он медленно обернулся. Перед ним стояла Лариса и весело улыбалась.

— Привет! Испугался? — прохихикала она уже своим обычным голосом, параллельно обозначив переход на «ты».

— Добрый вечер! — он галантно поцеловал Ларисе ручку и подарил свой шикарный розовый букет, — Испугаться не успел, но сердце кольнуло. Думал что в крематорий всё-таки прокачусь. — сказал он, мысленно обматерив свой похоронный юмор.

— Вместе поедем! — подзадорила она его, — Оптом — дешевле, хе-хе, — а потом, беря его под руку, добавила:

— Только сначала пойдём, выпьем чаю с лимоном и круассанами.

Кофе тебе не положено, раз сердце колит. Тут неподалёку есть одно шикарное бистро. Пошли?.

И они зашагали вниз по улице, в направлении, противоположном печальному взгляду металлического поэта, который, словно обидевшись, стоял к ним спиной.

Они непринуждённо болтали о том о сём, без неловких пауз и не перебивая друг друга. Темы для разговора не иссякали.

Посидев в уютном маленьком кафе во французском стиле с персоналом в полосатых майках и Эйфелевой башней на самом видном месте, они неспешно прогулялись по вечернему бульвару, вышли на Садовое, и немного попетляв по тихим переулкам, нехотя расстались почти за полночь.

Игорь, пребывая в тумане, и с лёгкой грустью в сердце из-за расставания с Ларисой, зашёл в свою одинокую и прокуренную берлогу. Закрыв за собой входную дверь, он медленно сполз на пол и зарылся лицом в ладони. Он был окончательно и бесповоротно влюблён.