Бомж. Псевдо-научно-фантастический рассказ обо всём понемногу

— А ничего особенного, — ответил Юрий, — Мой мозг взорвался. И стал размером со Вселенную.

— Большой взрыв Юрия Никифорова. Офонареть. А дальше?

— Когда я появился в новом теле рядом с Юлией, и увидел свою бывшую тушку, неподвижно лежащую на кровати, — сказал Юрий, — от моего отвращения всколыхнулась вся Амига. Я же теперь какой-то частью своего «я» стал частью их… то есть — самого себя.

— Юра, пожалей мой бедный биологический мозг! — прогундосил Игорь, — Я его уже реально вывихнул!

— Ну и вот, после того, как я с превеликим удовольствием аннигильнул свою мёртвую тушку вместе с кроватью.

— Как? Шарами? Мыслью?

— Мыслью, Игорёк, мыслью, — невозмутимо ответил Юрий, — С тех пор я всё делаю мыслью. Я тебе даже больше скажу, — он посмотрел Игорю прямо в глаза, — Я и есть мысль.

— Прямо по-пелевински, [96] Виктор Пелевин — современный российски писатель, произведения которого тяготеют к мистике и нестандартной философии. — съязвил Игорь, — Мысль, которая сама себя думает.

— Так и есть. В каком-то смысле. И вообще, завязывай со своим стёбом.

— А сколько тебе было лет, — спросил Игорь, — когда ты закончил своё существование в бренном теле?

— Сорок два.

Некоторое время они молчали и наслаждались неспешной экскурсией по Солнечной системе, перемещаясь от одной планеты к другой. Останавливались, потом облетали вокруг, чтобы Игорь и кот смогли вблизи рассмотреть все эти спутники и луны, кратеры и кольца. Игорь уже не выказывал такого бурного восторга, как вначале, когда НЛК впервые доставило его на околоземную орбиту, а просто смотрел с наивной улыбкой первоклассника, попавшего в планетарий.

Кот же, уютно устроившись на коленях у Юрия, смотрел на всё это астрономическое чудо так, как будто прожил здесь всю жизнь.

— Юр, когда ты в тот раз сказал, что изменился, — нарушил тишину Игорь, — теперь я понял. А насчёт того, что и я тоже — вот тут чего-то не догнал.

— Ты изменился, — сказал Юрий, — Разве ты теперь прежний? После того, что узнал, увидел, и надеюсь, понял.

— М-да.

И снова повисла тишина.

— Игорёк, у меня к тебе предложение, — сказал Юрий после затянувшейся паузы, — А давай ты тоже изменишься? Как я.

Игорь уставился на него со смесью удивления и страха.

— Ну так я и знал. Как в фильме про вампиров — сначала будет мне рассказывать как хороша его новая жизнь, а под конец предложит и мне самому к нему присоединиться! — потом немного помолчав, он добавил:

— Нет, Юра. В отличие от тебя, мне есть что терять. У меня мама, Лариса, друзья. Мечты и увлечения. Музыка в конце концов. А то что сейчас чёрная полоса, — он вздохнул и сделал покорное лицо, — ну у всех бывает в жизни непруха. Не находишь?

— Нахожу что ты до мозга костей — герконская игрушка. И всё твоё правдоискательство — так. Чистое любопытство, не более.

— Да как ты. — закипел Игорь.

— Да вот так! Забыл? Я тебя сканирую в реальном времени! Знаю о чём ты думал и о чём подумаешь, — ответил Юрий без раздражения, но всё же с некоторой горечью в голосе, — Впрочем, ладно. Как говорится — вольному воля.

— Юр, ты наверное уже видел это в моих мыслях, — примирительно сказал Игорь, — Я хотел. Как ты. Ещё пять минут назад. — он тяжело вздохнул, — Но, знаешь. Мой дом — на Земле. Среди таких же как я. Есть корни, привязанности.

— Угу, — буркнул Юрий, — хомуты и якоря. Хорошо же Герконы всё человечество стреножили. Всем кольцо в нос просунули и ярмо по размеру подобрали. Мастера.

НЛК снова вернулось на Землю и зависло над ночной Москвой. Установившееся вновь молчание нарушил Юрий, продолжив свой рассказ:

— После того, как я стал другим, я не захотел остаться на Амиге. Хоть я и стал теперь частью их, я всё равно остался собой. Со своими мыслями и воспоминаниями.

Растворившись своей сущностью в информации Универсума, или проще говоря — Вселенной, я увидел как всё на самом деле устроено. Я узнал, что ничто ни откуда не взялось. Что протоны, нейтроны… хероны, все эти атомы-хренатомы — это лишь следствие. А причина, как я в тот раз сформулировал — «метаматерия». Хотя это не материя. И не энергия. И не поле. Метаматерия — это всё и вся. Единственное, что реально существует, — он посмотрел в глаза Игорю, — Вкурил?

— Ага, ага, — протараторил он, — Ну, типа, пытаюсь.

— Метаматерия, подчиняясь определённым типам воздействия. Как бы поточнее выразиться? Структурируется. Вибрирует. Порождает гармоники разных порядков. Обертоны и резонансы, — он посмотрел на Игоря, ожидая вопрос.

— Ну типа, как когда на рояле берёшь ноту До, вместе с ней вибрируют струны нот Ми и Соль, попадая в резонанс, так чтоли? — спросил тот.

— Вроде того. Взял аккорд До — получил в итоге протон. Какой-нибудь Фа минор, к примеру, оп — нейтрон. А межаккордный интервал стал электроном.

— Офигеть. — промолвил Игорь, — Соло на рояле с суперструнами в пустоте.

— Пустоты не существует, забыл? Есть лишь резонансные уплотнения, а между ними — как бы разряжение. Узлы и пучности, как у звуковых волн. Переотражения и взаимные гашения противофазных колебаний. Ну или частичное взаимоослабление не в точности противофазных.

— Я что-то подобное читал в лекциях по физике, — вспомнил Игорь, — но там эта мысль так и не развита. Лишь подмечено, что в механике, электрике и акустике наблюдаются схожие по сути явления.

— Во-во, и я тебе про что, — беззаботно сказал Юрий, — Основа-то у всего этого одна.

— А как быть с античастицами?

— Тот же аккорд, но в противофазе что ли. Или «аккорд наоборот». Словами тяжело объяснить.

— А распространение электромагнитных волн в пустоте?

— Пустоты нет, — фыркнул Юрий, — сколько можно повторять? Так же, как и звук распространяется в воздушной среде. Как круги от камня в озере.

— А почему тогда звук не распространяется в космосе?

— Среда метаматерии на миллионы порядков менее плотная, чем воздух или любой газ, — устало промолвил Юрий, — Сначала образуй из метаматерии «частицы». Потом собери их в «атомы», потом из «атомов» собери «молекулы», из «молекул» — газ. А в нём уже запускай свои звуковые волны на здоровье.

— А как же.?

— Как, как, — отмахнулся Юрий, — хреном об косяк! Вспомни как ты музыку пишешь? Берёшь синтезатор, накручиваешь из простых волн какой-то слитный звук, так?

— Ну.

— Потом прогоняешь через разные фильтры. Задаёшь огибающую по времени, чтоб оно не просто жужжало как пчела, а нарастало и затухало. Так?

— Вроде того, — ответил рассеяно Игорь.

— Ну и играешь этим звуком — отдельными нотами и аккордами. А потом повторяешь процедуру и создаёшь ещё инструмент, бас там какой-нибудь или ещё одну жужжалку-гудел ку.

— Ну примерно так. И чо?