Толлеус, искусник из Кордоса

Понаблюдать за работой искусника — это всегда интересно. Мало что удается понять, но хоть что-то. Ведь старый пень ему совсем ничего не объясняет. Рыжий помощник достаточно изучил повадки хозяина, поэтому ни секунды не сомневался, что Толлеус пришел не просто так и сейчас будет чародействовать. То есть вязать плетения, или как там искусники это называют. Но, с другой стороны, действие по-любому затянется надолго. Завтра, как всегда, неугомонный дед разбудит до петухов, а сейчас уже ночь. Так что есть замечательная возможность, которой грех не воспользоваться!

Оболиус, воровато покосившись на старика, тенью выскользнул из конюшни. В спальне Толлеуса было, как и положено, пусто. Прислушавшись, не идет ли кто, предприимчивый подросток сунул любопытный нос в сундучок, который искусник непредусмотрительно оставил открытым. Несколько монеток тут же перекочевало в карманы помощника. Непонятные вещи пацан, конечно же, трогать не стал. Эдак опять можно поросячий хвост получить или что похуже. Закончив с сундуком, Оболиус без тени смущения развалился на хозяйской кровати и сомкнул глаза в горячей надежде на продолжение так некстати прерванного сна.

Широтон — координационный центр Недремлющего Ока.

«Доклад отдела Повиновения службы Спокойствия о психологической устойчивости искусника № 1-409 и о возможности вселения и управления им»

Приложение 1: Свидетельство о низкой эффективности дистанционного внушения

Приложение 2: Экспертный отчет о проницаемости и восприимчивости ауры

Приложение 3: Заключение службы Познания Искусства о вероятном наличии искусной защиты от вселения

Приложение 4: Заключение службы Изысканий о высокой вероятности провала попыток вселения

Приложение 5: Общий прогноз службы Изысканий по воздействию и контролю искусника № 1-409

Резолюция:

Службе Спокойствия, службе Изысканий:

— оперативно давать предложения способов влияния на действия искусника № 1-409 по мере появления новой информации

Проснулся Толлеус от ломоты в затекшем теле. С трудом разлепив глаза, он с удивлением обнаружил себя в конюшне, скрючившегося в бадье своего Паука. Память нехотя возвращалась, прогоняя остатки сна. Вчера на ночь глядя ему в голову пришла замечательная идея, и он, вместо того, чтобы спокойно подождать до утра, отправился ее проверять. А потом увлекся и работал чуть ли не до рассвета. После Олитона все было тихо: никаких нападений и вредительства. Похоже, чародеи угомонились, и старик даже решил, что дальше проблем не будет. Но вчера на душе стало как-то неспокойно. Ощущения были такие, точно чья-то холодная невидимая рука взялась за горло и вот-вот стиснет пальцы в железном захвате. Над ухом как будто шипела змея. Не громко, на пределе слышимости — но достаточно отчетливо, чтобы разобрать ненависть и угрозу, исходящие от этих звуков. Правда, Толлеус не очень-то обращал на них внимание — это не был его внутренний голос, к которому стоило прислушиваться. Скорее всего, просто призраки шалят. Здесь, в Широтоне, в самом сердце вражеского логова они вопят тысячей голосов, так что другой раз не слышно даже себя самого.

Все же призрак попался крайне мерзкий: своим шипением он действовал искуснику на нервы и никак не хотел замолкать. Это было неспроста, так что волей-неволей стали закрадываться тревожные мысли. Также, как пару недель назад Толлеус боялся чародейского нападения, теперь он опасался неудачи. Что он опоздает на турнир, что его дисквалифицируют или засудят, что Паук сломается в самый неподходящий момент или кто-нибудь специально его испортит. Пришедшая в голову идея как раз и заключалась в том, чтобы обезопасить себя от некоторых таких угроз. Голем и так уже был прочный и огнеупорный. Но искусные нити, которые связывали металлические части и приводили лапы Паука в движение, были весьма уязвимы. Что, кстати говоря, совсем недавно подтвердилось на практике, когда Оболиус из-за своей неловкости порвал многие из них. Искусник еще тогда стал думать над тем, как лучше всего усилить нити и где закрепить дублирующие. Но к работе не приступал, чувствуя всю тщетность такой работы. Голем все равно останется уязвимым, при этом вырастет потребление маны, а управление усложнится.

Вчера же Толлеус совсем не задумывался над этой проблемой. Великолепная мысль возникла сама, откуда ни возьмись. Все было просто. Искусник добавил в схему амулет, который в пассивном режиме отслеживал состояние нитей в том виде, как одни должны были быть. И в случае, когда эта схема нарушалась (рвалась ли нить или цеплялась за что-нибудь — не важно), срабатывал «смотритель», который активировал простенькое плетение, последовательно восстанавливающее по схеме все нити. Даже если вражеский чародей сумеет враз рассеять все нити голема, то последний даже не успеет развалиться, как появятся новые нити, скрепляющие все как было. Правда, возникла одна проблемка — пришлось поставить в местах крепления метки, которые были уязвимы в случае атаки. Но тут Толлеус ничего не смог придумать. Оставалось уповать на малозаметность этих крохотных маячков.

Старик не помнил, как вчера довел работу до конца, и как его сморил сон. Однако сейчас можно было убедиться, что все работает замечательно. Да, в момент восстановления конструкции тратилась мана, но не так много, как ожидалось. Если Паук не будет разваливаться ежеминутно, то на такой расход можно попросту не обращать внимания.

Толлеус не выспался, и все тело болело, но он все равно улыбался. Наступил новый день, и как не велико было желание прикорнуть на манящей куче сена, пора было заниматься насущными делами. Охнув, искусник перевалился через борт бадьи и кулем плюхнулся в солому. Громко ругаясь на старость, собственное тело и темноту, старик тяжело поднялся, перебудив в конюшне всех лошадей. Настало время отправляться осматривать местные достопримечательности: чародейские и книжные лавки.

Сладко спящий Оболиус был найден, безжалостно разбужен и отправлен запрягать лошадей. Сам Толлеус направился на кухню озадачить повара завтраком. Кто знает, когда в следующий раз получится подкрепить силы? Молоко, яйца, сыр — старик заказал целую корзину, чтобы остатки взять с собой и не отвлекаться днем на поиск трактира подешевле в дорогих кварталах Бронзового и Серебряного Колец. Жареную свиную ногу, оставшуюся висеть над очагом со вчерашнего ужина, Толлеус брать не стал. Мясо, конечно, вкусное, и со своей чудо-ложкой он перестал задумываться о твердости пищи. Однако, как выяснилось, желудок, отвыкший за долгие годы от подобной еды, плохо переносил изменения в своем рационе. Поэтому мясом лучше не злоупотреблять.