Андрей Фролов - Жертвенные львы

– Здорово, – с легким сарказмом промычал Илья, все еще коря себя за излишнее волнение. Глотнул кофе, чуть не сморщившись от горечи. – Позвал меня, чтобы прочитать лекцию о промышленной мощи китайцев? Если вспомнишь, у меня с ними в последнее время отношения как-то не складывались…

– Терпение, друг мой, только терпение, – улыбнулся Эдуард, задвигая «раллер» в специальный паз за подлокотником и отключая клубок психоприводов.

Улыбка у машиниста, как успел отметить Илья, была какая-то вымученная, неестественная.

– А что ты слышал, Леший, про людей, называющих себя «Защитниками Геи»? В Сети они также именуют себя организацией «Мидгард». Это такие фанатики, убежденные, что человек не имеет права покидать Землю, чтобы не убить ее…

Он вдруг закашлялся, жестко и сухо, неожиданно напугав Вебера. Приступ длился недолго, но за это время на высоком лбу Эдуарда вздулись вены, а глаза налились кровью. Вынув из нагрудного кармана крохотный ингалятор, министр информационной безопасности глубоко вдохнул лекарство, после чего плечи машиниста безвольно опустились.

– Прости, никак бронхит не уймется, – неумело, но горячо соврал он, пряча ингалятор. – Так вот… На самом деле последователи Геи – обыкновенные террористы. Да, идеология их оригинальна и взросла на непростой почве, за появление которой мы должны быть благодарны каперам «Наукома». Но стратегия «Мидгарда» – стратегия террористов, и не стоит обольщаться громкими лозунгами. Мои аналитики пока не могут определить, кто стоит за этой новой силой, но обороты она набирает…

Вебер слушал внимательно, все еще не улавливая сути. Не для того Терпение притащил его на переговоры, чтобы рассказать про чудеса китайцев и посетовать на безумцев, помешанных на греческой мифологии. Однако связи он пока не видел, а потому молчал, прихлебывая горячий напиток.

– Ты же знаешь, как я отношусь к сектантам, – осторожно вставил Илья, поглядывая на министра поверх белоснежной чашки. – Почти как к геополитике.

– Да знаю… – Пальцы инвалида опять отбили дробь по подлокотнику. – И моя просьба о встрече – вовсе не желание рассказать тебе о «Мидгарде». У меня есть задание, Илья, но нет человека, способного выполнить порученное…

Наступила тишина, в которой, как Веберу казалось, стали слышны, оглушительные удары его неугомонного сердца. Он облизнул пересохшие губы, смягчить которые не помогал даже кофейный напиток. Над дверью мерно отмеряли время старинные часы в деревянной оправе.

– Знаешь, Терпение… – негромко ответил он, чувствуя на лице внимательный взгляд высокопоставленного машиниста. – После крайней совместной операции у меня нет особенного желания снова работать на… на вашу структуру.

Он сразу вспомнил, как вернулся из Тайги.

Воспоминания были смешанными, наполовину радостными, наполовину тяжкими. Особенно хорошо мышцы помнили вес черного футляра с привязанной к нему гранатой, а остальное представлялось едва ли не декорациями.

Взрывать все же не пришлось. Терпение не только сдержал слово, что было вообще нехарактерно для этого проклятого мира, ухитрившегося выжить. Но и представил наемника самому Президенту Гилярову. Без фамилий, чинов или наград, но это было немалой честью, и Илья сумел взглянуть в глаза человеку, поднявшему Сибирь из руин. Сильному человеку, никогда не опускавшему рук, способному идти до конца.

Тот долго тряс кисть Вебера, велеречиво благодаря за спасение детей и успешное, насколько это оказалось возможным, решение весеннего инцидента на «Куэн Као». Однако желания и дальше работать на Эдуарда-Колокольчика у Ильи так и не появилось – уж очень это неприятно, когда тобой играют втемную…

Вероятно, Терпение ждал подобного ответа.

Кивнул, задумчиво потирая гладко выбритый подбородок.

– Видишь ли, Илья… Поручение, о котором я говорю, не имеет прямого отношения к Ростиславу Михайловичу Гилярову. И к Правительству оно отношения не имеет. А вот к судьбе Сибири, возможно. Моя просьба, Леший, весьма личного характера, но если ты откажешь, последствия могут оказаться…

Он замолчал точно в нужном месте, подогревая драматизм ситуации, но Вебер лишь скривил губу. Умом понимал – откажись, Ильюша, похвали выпитый кофе и «экскурсию» по Министерству, и уходи. Немедленно.

Но сердце продолжало нашептывать, и сил не оставалось даже встать из кресла. Сердце уговаривало хотя бы выслушать бывшую «напарницу» ломщика. Ведь позволив Терпению высказаться, он ничем не будет ему обязан…

– О чем ты говоришь? – наконец спросил Илья, проклиная себя за малодушие.

Пожалуй, сегодня он снова пойдет в «Три пескаря». Выпьет, постаравшись утопить в вине то, что инвалид вообще вспомнил о существовании наемника…

– В секту «Защитников Геи» угодил мой младший брат, – тихо ответил Эдуард, глядя куда-то в противоположную стену с незамысловатой картинкой. – Талантливый машинист, еще более талантливый ломщик. Пожалуй, у него есть все шансы превзойти меня… Были шансы, пока не тряхнуло .

Он задумался, разглядывая осенний пейзаж, перенесенный на грубый синтетический холст.

– Тогда он стал сам не свой. Какое-то время я даже думал, что брат превратился в минуса… Ах, сколько раз я пытался прочистить ему мозги, но… так и не сумел вернуть. Брат ушел. Может, не совсем как «тритоны» Сорок Два или сумасшедшие, предрекающие Конец Света. Но близко к ним. Очень близко.

Продолжая глядеть куда-то мимо Вебера, Терпение погладил рифленые колеса своей коляски. Нежно, почти с любовью, на мгновение сжав резину так, что пальцы побелели.

– Кажется, брат на самом деле верит в идеологию «Мидгарда». Верит в то, за что борется…

– Ты же сам сказал, что «Защитники» – террористы, – осторожно прокомментировал Илья. – Арестуй его. Изолируй, чтобы уберечь от пагубного влияния. Посади в клинику для минусов. Не можешь сам, прикажи Бугаеву.

При упоминании правой руки Гилярова, помогавшей Президенту любыми средствами и способами строить новое государство, Эдуард вздрогнул. Посмотрел на Вебера с обидой, будто тот посоветовал заживо сжечь его непутевого брата.

– Все не так просто, Илья. Во-первых, он брат министра, шумиха мне ни к чему. Во-вторых… – Он неопределенно покрутил в воздухе пальцами. – Его действия никогда не угрожали безопасности Республики. Во всяком случае, до этого дня… В целом вопрос представляется мне настолько деликатным, что его решение я могу дозволить только одному человеку. Знающему мои секреты. И хорошо знакомому мне.

Неразумный пульс все никак не хотел униматься. Проклятый кофе, неужели причиной столь резкого скачка давления стал именно он?

Илья поерзал на кресле, пытаясь вернуть контроль над дыханием. Призрак прошлой жизни, когда человек по имени Леший выполнял задания анонимного Колокольчика в надежде на безбедную пенсию, снова затмил разум серой тенью…