Андрей Фролов - Жертвенные львы

Но для Чи Вая гигантский комбайн не имел иного образа, кроме места высокооплачиваемой, хоть и рискованной, работы. Он был ничем не лучше австралийских вахт по добыче ресурсов или промерзших нефтяных вышек северных морей. О сакральном, в чем-то мистическом предназначении передвижного комплекса, ползущего навстречу иным мирам, Гао предпочитал не задумываться. Да и есть ли они, эти миры?

Нарезанная и сформированная «волнами» лапша поползла в паровой тоннель с нереальными температурами. Молодой человек затушил сигарету. Проверил режимы, убедился, что процесс изготовления продукта идет без сбоев. Через еще одно крохотное оконце он наблюдал, как будущая пища рабочих нарезается по размеру и обрабатывается паром.

Как и большинство сородичей, Чи Вай был атеистом, не очень-то доверяя Традициям предков. От существования их, равно как и от существования новых планет, пригодных для жизни, обычному человеку не холодно, не горячо. Ну, допустим, существуют они, и что дальше? Каковы шансы, что Гао увидит траву другого мира хоть краем глаза, несмотря на все пропагандистские передачи и листовки? Мизер! Так чем тогда открытые «Наукомом» планеты отличаются от незримых божеств, о которых ему в детстве рассказывала бабушка?

Наблюдая, как часть партии лапши уходит на жарку и сушку, а часть подается в контейнер для скорой готовки в пределах «Моста», юноша размышлял над тем, что вера в богов и демонов – привилегия богачей. Они – верхолазы, по сути, и есть демоны и повелители этого мира. Так было во времена феодалов, не изменилось ничего и с изобретением современных кухонных компьютеров…

Брикеты обжаренной в искусственном масле лапши посыпались в охладительный отсек. Там автомат принялся паковать их в полиэтилен, добавляя пакетики с синтетическим мясом и соусом, призванным украсить блюдо яркими запахами. Те работяги, что не захотят отведать свежего вареного продукта, раскупят эти пачки еще до вечера, самостоятельно запарив ужин в тесных каморках, которые кто-то додумался назвать общими каютами…

Выключая конвейер, Гао взглянул на часы. Короткий обед, разрешенный хозяином, начался несколько минут назад. И если парень не хотел остаться голодным, ему стоило быстрее шагать в главный зал столовой и получать положенную миску еды.

Нетерпеливо наблюдая, как блоки конвейера остывают, он машинально почесал правое предплечье.

Вот он – символ настоящих, а не из лживой книги, божеств. «Невынимайка», установленная ему в руку перед отбытием на передвижную станцию, все еще чесалась, принятая телом без особенной радости. Вот он – символ неподдельной божественной власти, клеймо современного мира, где пастухи помечают своих овец, чтобы не перепутать с чужим стадом.

Парень раскатал рукав робы обратно. Не хватало еще занести в рубцующуюся ранку какую-нибудь заразу…

Ах, как же ему все-таки повезло! А он-то, дуралей, позволяет себе выходки, способные положить везению скорый конец. При этом, вполне возможно – весьма болезненный.

Вместо того чтобы превратиться в ящерицу, терпеливо пережидающую дневной зной под плоским камнем, он напрочь забыл об осторожности, позволив себе быть неоправданно смелым и говорливым. И зачем только он ответил почтенному Квон Пэну, Большому Брату «Алмазной кобры»? Вопрос-то был, по сути, риторическим – ну кто из находящихся в здравом уме не знал, что такое «Союз трех стихий» и что за люди стоят во главе его отделений?

Чи Вай вышел в главный зал «Гнутого моста», усаживаясь за самый дальний и неказистый столик.

Оба зала кабака были полупусты – только через несколько часов, когда на заводе и в ближайших котельных закончатся дневные вахты, по этому переходному мосту с примостившейся на нем кафешкой хлынет народ. Голодный народ. Тогда не останется пустых столиков, прислуга собьется с ног, а от воцарившегося под потолком гомона можно будет свихнуться…

Гао благодарно кивнул мальчишке-официанту, поставившему перед ним обыкновенную дневную пайку – глубокую тарелку лапши с густым ароматным соусом и кусок лепешки. Снова вспомнил о визите к Большому Брату Пэну и жутком логове «Кобры».

Потянуло его за язык брякнуть, чуть не обмочившись от собственной дерзости. А ведь еще как назло успел заметить, что Большой Брат на своих помощников покосился. Два дня осиновым листком трясся, все ждал, когда «сорокдевятки» придут ноги ломать… Не дождался, к счастью, хотя у бандитов, как правило, крепкая память.

Вынув из высокого общего стакана палочки, Гао начал кушать, стараясь не спешить. В животе урчало, будто там поселились несколько диких котов, подгоняющих все быстрее глотать горячий бульон. Но если съесть все залпом, чувство сытости так и не придет, и он растягивал удовольствие…

С другой стороны, если его недавнюю дерзость не приняли за оскорбление, то, может, не так уж произошедшее и дурно. Может быть, смелого парня заметят, что в будущем облегчит его переговоры с людьми Пэна? И если Большой Брат окажется благосклонен, вспомнив проявленное со стороны Гао уважение, не упростит ли это процесс эмиграции, ради которого он вообще горбатится на этом куске железа?

Ненадолго вынырнув из раздумий, Чи Вай почувствовал на себе чей-то взгляд.

Вздрогнул, снова вспомнив о «сорок девятых», осторожно покосился через плечо.

Нет, сидящий за соседним столиком парень никак не напоминал смелых и развязных «сорок девятых», составляющих армию «Алмазной кобры». Лицо неказистое, осунувшееся и узкое, подбородок острый, а глаза некрасиво широкие. С первого взгляда заметно – грязнокровка, чья мать согрешила с залетным из Европы или России. Одежка чистая и удобная, но определенно бедная: такую носят, не снимая, целыми месяцами. Сальные черные волосы расчесаны небрежно, что придавало ровеснику Чи Вай Гао вид потешный и немного жалкий.

С голодухи смешной полукровка взял себе сразу две большие порции лапши, но по виду едва справлялся с первой. Догадавшись, что его умоляющий взгляд заметили, он оживился, выпрямляя спину и откладывая палочки.

– Помогай, друг… не справляюсь! – Паренек говорил так же странно, как выглядел.

Диалект был пекинский, но он забавно растягивал буквы, а между словами делал паузы, как отстающий в развитии или субнормал.

– Выбрасывать жалко… с собой не взять. Угощайся… прошу тебя.

Гао не пришлось уговаривать дважды. Одним глотком допив остатки бульона, он бросил быстрый взгляд за кухонную стойку, над которой мелькал грозный хозяин, и подсел к незнакомцу. Благодарно сложив ладони и кивнув, придвинул к себе полную тарелку с ароматной лапшой. Если не задумываться о том, из чего она изготовлена, было очень даже вкусно…

– Денис, – сказал угостивший его парень, кланяясь в ответ. – Денис Йен.