Джейн Александер - Корпорация IMAGEN [litres]

«Я здесь только из-за тебя» .

Что они означали? Уничтожить подключения.

«Вот как ты меня спасаешь. Тем, что находишься здесь. Ты должна находиться здесь…»

Ее Алан. Настоящий Алан. Алан, которого она нашла в Игре Воображения. Значит, она снова потеряет его.

«Я здесь только из-за тебя» .

Он перестанет существовать. И их общее прошлое тоже исчезнет. Его кожа… глаза, тепло, стук его сердца – ничего этого больше не будет.

Внезапно во рту пересохло, язык прилип к нёбу, будто она навсегда потеряла дар речи. Как можно сделать такой выбор?

Если она скажет «нет» и уйдет прямо сейчас, то, скорее всего, никогда уже не найдет своего Алана, не найдет способ вернуться в Игру Воображения… но возможность останется, и он превратится в слабый отблеск самого себя, ждущего ее. А не-Алан будет так же, как теперь, заперт в палате и в мучениях. Вторжение в другое сознание… неподвластное вашему контролю… Почувствовав, что тьма вот-вот накроет ее, она резко встряхнула головой. Он ошибка, он не ее Алан. Но даже если и так. Как оставить его страдать, когда в ее силах многое изменить? Невозможно.

Можно ответить «да» – принять предложение Освальда, и не-Алан все равно останется поврежденным, но не будет страдать или, по крайней мере, будет страдать не больше, чем от обычного безумия. Они с Аланом больше не смогут общаться в Игре Воображения, и водопад превратится в воспоминание из сна – место, потерянное для них обоих, как они потеряны друг для друга. Он безвозвратно исчезнет. И она больше никогда не прикоснется к нему, не вдохнет его запах, не услышит его голос, его дыхание, биение сердца… Тоже невозможно.

Зарывшись пальцами в волосы, Кэсси сопротивлялась накатывающей волне отчаяния, стараясь рассуждать хладнокровно. Перед ней стоял выбор между возможной потерей Алана и определенной потерей Алана. Выбор между степенями страдания. Но разве можно измерить страдание? Пациент безумен, значит, он страдает, но в чем заключаются дополнительные страдания из-за подключений в Игре Воображения? И до какой степени приемлемы эти дополнительные страдания, если благодаря им ее Алан остается в живых? Я здесь только из-за тебя … Какое страдание следовало считать посильным, оправданным для сохранения ее надежды?

Ее взгляд уперся в стену с мозаикой, а мозг старался ускориться, отыскивая решение проблемы. Как сохранить невредимыми всех троих: не-Алана, и Алана, и ее саму.

Когда Освальд вернулся, она все еще сидела в его кресле, поворачиваясь то в одну, то в другую сторону. Она спокойно наблюдала, как он смотрит на мятежное выражение ее лица, на папку, лежащую на столе. Он стоял совсем близко, и его рост казался устрашающим.

– Смотрю, вы уже вполне освоились, – заметил он.

А она молча поворачивала кресло вправо – влево – вправо. Выдерживая его взгляд, словно именно она была хозяйкой кабинета.

– Вы же сами подстроили, чтобы я нашла это. – Кончиком пальца она подтолкнула папку, и из нее выбился краешек документа. – Значит, вот с чего все началось. С клиники «Рафаэль-Хаус». Дайте угадаю: биомолекулярные сети, подобные тем, которые позже использовали в Игре Воображения. За исключением того, что нужен был способ, как психиатр станет формировать опыт, получаемый пациентом, а это означает… технически сети спроектированы таким образом, что способность к подключению изначально активна, а не латентна? И следовательно, проблема вообще не возникла бы, если бы вы не проводили несанкционированные опыты…

– Они санкционированные. – Его голос прозвучал неожиданно резко, но Освальд тут же взял себя в руки. – Ладно, ситуация развивается не так, как мы надеялись. Мы бы предпочли, чтобы это осталось незамеченным. Но знайте, на каждый аспект этого исследования у нас есть соответствующие одобрения. Стандартный протокол соблюден, до последней буквы. Ни одного неправомерного действия.

Кэсси перестала поворачивать кресло. Она даже не пыталась скрыть отвращение.

– Вам же известно, что в этой клинике находится мой друг!

– Вот именно поэтому мы и являемся союзниками! – На его лице появилась примирительная улыбка. – Кассандра, подключения – наш общий враг. Мы все хотим, чтобы они прекратились.

– Но в «Рафаэль-Хаусе» можно прекратить их прямо сейчас, надо только захотеть! Вы наверняка и об этом подумали. Разделите пациентов, и подключения прекратятся.

– Да, несомненно, мы думали об этом. И пришли к выводу, что теперь, когда сети пациентов развились, их разделение – лишь временное решение. Независимо от того, переведут их в разные лечебные учреждения или они восстановятся до такой степени, что смогут вернуться к нормальной жизни, почти неизбежно, что в конце концов они встретят человека, чья биомолекулярная сеть тоже достаточно развита для прямого подключения, и такое подключение возникнет между ними. И тогда мы уже ничем не сможем им помочь, потому что ничего не узнаем. А если и узнаем, у нас все равно не будет подходящего способа лечения.

– Вы и сейчас их не лечите, – чуть слышно произнесла Кэсси.

– В клинике «Рафаэль-Хаус», – продолжил Освальд, – врачи, по крайней мере, понимают, что успокоительные препараты только ухудшают симптомы.

Кэсси внимательно слушала его.

– Получается, подключение происходит, когда пациенту вводят успокоительное?

Он мрачно усмехнулся:

– В том-то и суть, если сознание не может блокировать подключения, как их прекратить? Спит человек, в коме, под успокоительным – все одно и то же.

Как ей ни хотелось признавать, но рассуждения Освальда не были лишены здравого смысла. Если Алана переведут в другую больницу, где никто не знает его историю болезни, и в соседней палате окажется пациент с развитой сетью, то круг замкнется: мучения и успокоительное.

– Если я скажу «да», – она заметила, как дрогнула его улыбка, – то по единственной причине: я хочу защитить моего друга.

– Понятно, разумеется. – Освальд говорил быстро, безразличный к ее переживаниям, желая лишь закрепить договоренность. – Просто для ясности: все, что мы предложили вам до этого, остается в силе.

– Но вот это! – Она схватила папку и тряхнула ею. – Игра в прятки. Как, по-вашему, я могу доверять вашим словам, если вы подсовываете информацию через незапертый ящик и при этом делаете вид, что играете честно? Для меня это крайне важное решение. Мне нужны доказательства.

Освальд собирался что-то сказать, но промолчал и несколько секунд смотрел на ковер. Руки в карманах брюк, большие пальцы поглаживали ткань, словно он пытался успокоить себя.

– Ладно, если мы покажем вам, для вас это будет доказательством? – наконец спросил он.

– Покажете? Каким образом?