Аластер Рейнольдс - Алмазные псы [сборник litres]

– Предателем?

– Слишком уж легко вы нас нашли.

– На самом деле это вы нас нашли, – услышала она еще один голос, на этот раз женский. – Мы используем манки – модифицированные коммерческие маячки, как на собирателях.

Женщина вылезла из своего краба. На ней был почти такой же скафандр, как у Семерки, только вместо полуголых девиц – столь же неправдоподобные мачо: брюшные прессы в кубиках и хромированные гульфики.

– Падальщики! – выдохнула Ирравель.

– Ну да. Корабли летят на маячок, приземляются, и торопиться им уже некуда. Тут и мы подтягиваемся из гало.

– Мирская, кончай выбалтывать конфиденциальные сведения, – приказал Семерка.

Женщина мрачно глянула на него через визор:

– Веда и так бы догадалась.

– Теперь мы этого уже не узнаем.

– Да какая разница? Ты же в любом случае их перебьешь, так?

Семерка усмехнулся, продемонстрировав два ряда заостренных зубов, и махнул рукой в сторону пиратки:

– Знакомься: Мирская, наш болтливый, но эффективный специалист по развязыванию языков. Вы с ней отправитесь в небольшое путешествие в страну памяти. Может, ты коды доступа вспомнишь.

– Какие коды?

– Уверен, что вспомнишь, – заявил Семерка.

Их вывели по тоннелям, мимо полуразобранных горнодобывающих машин, на поверхность к пиратскому кораблю. Он был огромен, и почти всю его внутренность занимали жилые отсеки. Узкие извивающиеся коридоры чередовались с увешанными ксеноновыми светильниками гидропонными галереями, где росли яровая пшеница и карликовая папайя. На борту корабля беспрестанно гудели установки для очистки воздуха от углекислоты. Из-за мерзкого зловония Ирравель расчихалась. Повсюду попадались дети, хмуро косившиеся на пленных. У пиратов явно не было камер для анабиоза, все они бодрствовали, и Ирравель предположила, что кое-кто из этих детей появился на свет уже после прибытия «Ирондели » .

Пленников подвели к двум каютам для допросов и разлучили. В каюте, куда попала Ирравель, стояла кушетка, переделанная из старого пилотского кресла; на ней все еще можно было прочитать инструкции. В углу пряталась консоль. На стенах фрески с изображениями пыток чередовались со шкафчиками с хирургическими инструментами: покрытые пятнышками ржавчины боры, скальпели и прочие приспособления.

Ирравель глубоко задышала. Гипервентиляция легких могла дать хоть какую-то анестезию. Благодаря капитанской подготовке боль будет острой, но ощущаемой как бы не напрямую.

Ирравель надеялась на это.

Пираты завозились с ее скафандром – похоже, с современными моделями им еще не приходилось иметь дело. Но вот они справились с задачей, и Ирравель осталась в одной корабельной форме. Над ней склонилась Мирская. Тоненькая темнокожая женщина, грязные волосы стянуты в пучок на затылке, глаза синие, но разного оттенка. У нее что-то крепилось над левым ухом – серебристая коробочка с мигающими датчиками. Мирская надела на голову Ирравели гарнитуру, а потом принялась нажимать кнопки на консоли.

– Ну как, не решила? – поинтересовался капитан Седьмая Проба, неторопливо меряя шагами каюту и снимая шлем.

– Что?

– Какой тебе больше по вкусу пыточный программный пакет?

Теперь Ирравель видела его лицо. Семерка походил на человека своей массивной фигурой, вот только у него было свиное рыло. Вместо носа – пятак, большие заостренные уши на лысом розовом черепе. В глазах светилось звериное коварство.

– Да кто ты такой?

– Прекрасный вопрос, – отозвался Семерка, прищелкнув пальцами у нее под носом. Рука у него была женская, темнокожая. – Честно говоря, я и сам точно не знаю. Возможно, результат генетического эксперимента? Быть может, седьмая по счету неудача. А может, первый успех.

– Нужно угадать с двух попыток?

Семерка не обратил внимания на колкость.

– Знаю лишь одно: сколько себя помню, я был здесь, в гало возле Лейтена 726-8.

– Кто-то тебя сюда отправил?

– Да, на крошечном автоматическом судне; возможно, это был старый спасательный модуль. Меня вырастила корабельная субличность, старалась, как могла, сделать гармоничного индивидуума… – На миг Семерка погрузился в воспоминания. – В конце концов нас подобрал проходивший мимо корабль. И я устроил, если так можно выразиться, рейдерский захват. Вот с тех пор и наращиваю мою организацию, в основном за счет клиентской базы.

– Ты свихнулся. Когда-то такие уловки, возможно, и срабатывали, но с нами этот номер не пройдет.

– А что в вас такого особенного?

– Нейрообработка. Я отношусь к моему грузу как к собственному потомству. Все двадцать тысяч человек мне родня, и я не могу их предать.

– Забавно. – На свиной морде расцвела усмешка. – Последний клиент тоже так думал.

Спустя какое-то время Ирравель очнулась. В криокапсуле она находилась одна, от допроса в памяти остались только разрозненные фрагменты. Что-то про жертву, а потом про самый страшный кошмар, какой только можно вообразить, – ужас был таким сильным, что Ирравель не могла вспомнить его причину. А подо всем этим – твердая уверенность в том, что коды она не выдала.

Так почему же она до сих пор жива?

Было холодно и тихо. Как только вернулась способность двигаться, Ирравель нашла свой скафандр и побрела к ближайшему иллюминатору. Корабль все еще находился на комете. Пиратское судно исчезло – по всей видимости, отправилось на базу, в гало, где ждал корабль покрупнее.

Ирравель попыталась отыскать Маркаряна, но безуспешно.

Потом она пошла проверять спящих. Двадцать отсеков по тысяче капсул в каждом. Все они были открыты. Почти все спящие лежали там. Их распотрошили заживо, вырезали имплантаты, грубые устройства для просеивания памяти превратили мозг в кашу. На Ирравель накатил такой ужас, что не возникло даже явного эмоционального отклика. Из-за нейрообработки каждая смерть ощущалась так, будто умерла частичка ее самой.

И все-таки Веда удержалась на краю безумия: она обнаружила, что двести спящих пропали. По всей видимости, их не потрошили, подобно остальным, а значит, остается надежда, что капитан Седьмая Проба их похитил. Сущее безумие – ведь горстка пропавших не восполнит потерю. Но из-за своих психологических особенностей Ирравель могла думать только о них.

Она их найдет.

План был подкупающе простым. Он выкристаллизовался в голове подобно божественному откровению. Как говорится, возьми да сделай.

Веда починит корабль, выследит Семерку, отобьет у него спящих. И свершит возмездие, которое сочтет необходимым.

Ирравель пошла искать отсек, где лежали в анабиозе четверо сочленителей. Этот отсек располагался далеко от основных криокамер, в той части корабля, куда пираты вряд ли добрались. Она надеялась, что сможет оживить сочленителей и попросить их о помощи. Хуже уж точно не будет.