Александр Тюрин - Оборотень XXI века

Я впился зубами в запястье Передерия, он с воем разжал руку и пистолет оказался у меня. Выстрел и третий охранник завалился, выпустив кровавое месиво изо рта. Следующий выстрел должен был покончить с Передерием. Я бы нафаршировал гада спиральками, но пистолет был выбит из моей руки. Дело в том, что у меня что-то заклинило в голове, сильно. Какое-то помутнение, следом отчуждение и от моего собственного тела, и от окружающего мира. Этого хватило, чтобы пропустить нокаутирующий удар.

Когда очнулся, первым делом увидел большую кровавую соплю, вылетевшую из моего разбитого носа. Один глаз у меня, похоже, сильно заплыл. Кто-то, протащив меня по полу, усадил спиной к стене.

– Пора, красавица, проснись.

Мне вылили на голову стакан воды. И щелкнули этим стаканом по носу.

– Отчего-то вы местами покраснели и местами побледнели. Может, съели что-то не то, господин Белкинс? – сладким голосом спросил Передерий и похлопал по рукоятке пистолета. – Поздравляю, вы оказались богатырем. Троих бойцов у меня шутя замочили, теперь придется их списывать по графе «автокатастрофа», так же, как и Мишу. Прямо отличник боевой и политической подготовки; не зря вы у восточных варваров добрый десяток лет оттачивали навыки. – Его голос из приторно-сладкого мгновенно стал жестяным. – Вставай, поехали. Отвезем тебя в центр синаптического контроля, поковыряемся в твоей башке, чтобы узнать, какие там червяки внутри.

– Как же, встал. Иди своими шлюшками командуй, Передерий.

Не сработало.

– Ты теперь моя шлюшка, – Передерий изобразил воздушный поцелуй. А появившаяся пара жлобов, вывернув мне руки, протащила по полу, спустила на лифте и кинула в фургон для перевозки биоматериалов. Теперь мои руки были стянуты сзади клейкой пластиковой лентой. Рядом со мной село двое крепких сопровождающих. Впереди, рядом с водителем, был ещё кто-то. Машина тронулась.

– Пытаешься пробурить мне спину своим взглядом? – человек с переднего сиденья повернулся.

Я как будто увидел самого себя. Если это не сцена из фильма ужасов, тогда психическое отклонение, называемое деперсонализацией-дереализацией. Второе «я» совсем не собиралось исчезать и даже подмигнуло мне. А, может, мне подготовили замену – сратого оборотня?

– А, может, это мне попробовали подсунуть сратого оборотня? – словно прочитав мои мысли, отозвался двойник. – Кстати, в корейском технопарке Даедук отработаны технологии ускоренного клонирования с запрограммированным уровнем старения клеток.

Несколько лет назад проходила информация, что там одна фирма сумела состарить шестимесячных кроликов до зрелого двухлетнего возраста. Так что нынче она могла и до человека дотянуться. Что мешает в искусственно состаренного клона загрузить фальшивую личность и закачать правдоподобные «воспоминания»? Я, кстати, про тебя говорю.

Никогда не думал, что моя собственная физиономия – взятая напрокат двойником – может быть настолько противной.

– Я, что, похож на кролика?

– Не надейся, любезный, ты похож на упитанную крысу. А будь ты настоящим Белкинсом, ты, в самом деле, ничего б не знал о закрытой части проекта? Да мы благодаря ей захватили рынок, в то время как сотни других стартапов, занимавшихся VR-сериалами, попрыгали и исчезли.

– От упитанной крысы и слышу. Отчего, кстати, у меня, а не у тебя, все кредитки и аусвайс? – задал я, как мне казалось, убийственный вопрос. Но оборотень оказался не лыком шит.

– Это хозяйство давно отзеркалено на мой персональный чип, и не требуется в вещественном виде. У тебя одни фальшивки, и дом ты мой захватил, когда я был в командировке.

– Ищи-свищи теперь «свой дом».

– Конечно, это не твой дом, – прочувствованно сказал оборотень и продолжил с интонациями актера из провинциального театра, которые притом являлись и моими интонациями. – Это у меня был отец, а ты инкубаторский. Ты не помнишь разговоров с папой, потому что у тебя их не было. Опыты, проводимые на гиппокампе обезьянки, куда папаша дорогой запускал густой метёлкой электроды, стали основой для разработки первого работоспособного нейроинтерфейса. Отец создал принципиальную схему для преобразования сигналов сервера в соответствующие возбуждения «пространственных» клеток в гиппокампе человеческого мозга, которые затем запечатлевались в долговременной памяти. Это было наше ноу-хау по переводу виртуальных событий в живые образы, становящиеся долговременными воспоминаниями. Человек запоминал то, чего с ним никогда не было, как то, что произошло именно с ним. Так было снято отчуждение между пользователем и его аватарой.

На лице оборотня заиграла улыбка всеведущего. Мне никогда в голову не приходило, что моя собственная улыбка может быть настолько отвратной. Так бы и врезал наотмашь по этим ухмыляющимся жирным губам.

– Гордишься, что Передерий отправил людей в «лучший мир»?

Оборотень в ответ хохотнул и взмахнул руками, как дирижер, показывающий оркестру, чтоб играли «виваче».

– Именно! Лучший мир с лучшей судьбой. Человеку уже насрать, что в реале его жизнь проходит впустую, что ушла жена, что детей забрали и перепродали ювенальщики, что у него тяжелая болезнь, на лечение которой нет денег. Он преодолел кошмар, называемый реальностью. И ты преодолеешь, о моя дурная копия.

Словно подтверждая справедливость его слов, ко мне подошел некто в белом комбинезоне и я почувствовал укол в локтевом сгибе. Игла оказалась в моей вене, следом заработал насос капельницы.

Сонливость сразу поплыла по моим сосудам. Я понял, секунд 20-30 и мне станет всё равно, как не напрягайся и не матерись.

– Не бойся, тебя не расчленят, Костя номер два. У тебя прекрасное будущее, поздравляю, несмотря на то, что ты совершил ни много ни мало тройное убийство! – «приободрил» меня оборотень. – Продолжишь то, что ты умеешь – жрать, пить, испражняться. Лимбическая же система твоего мозга, производящая эмоции, будет подключена к компьютерному персонажу. Какому-нибудь дикому, вонючему, рыкающему аки зверь в ночи, к Колюпану, например. А, ты не в курсе? Компьютерные персонажи у нас имеют человеческие эмоции и переживания, хотя всё, что они могут совершить, однозначно прописано в сценарии. Пользователям приятно убивать и мучить того, кто по-настоящему страдает.

Да это ж как бесконечный кошмарный сон! Именно то самое: всё понимать и быть не в силах хоть что-либо изменить.

И тут в мои мрачные мысли вмешалась физика. Колеса фургона потеряли сцепление с дорогой, словно дорожное покрытие оказалось покрыто чем-то чрезвычайно скольким вроде нанослизи. Следом и направление инерции показало, что машина заваливается набок. Я рывком перевернулся на бок и подтянул ноги. Эх, были бы руки свободны. Но можно и так попробовать. Пнул, что было мочи, ближайшего охранника по голени. И оттолкнувшись от него, влетел головой в пузо ещё одного конвоира. Как раз и машина, встав снова на четыре колеса, сильно клюнула носом вниз – это мы явно плюхнулись в кювет. Моя трижды битая голова попала кому-то по затылку, что опять-таки было равнозначно нокдауну. В завершение моего акробатического этюда, заискрила задняя дверь фургона, затем дрогнула и распахнулась.