Александр Клим - Смягчённая конструкция

Первым делом я посетил квартиру, расположенную в древней высотке в самом центре ГолдГрада, помылся, переоделся и двинул к Рому: надо обсудить последние новости и представить полученную информацию.

– О, голубчик, заходите, конечно, я вас очень рад видеть, – широким жестом Ром пригласил меня в свои покои. – Лорушка, голубушка, будьте любезны, принесите нам с Давидом бутылочку бурбона и скажите кухаркам – у нас гость, пусть организуют ещё одно место.

– Да, мой повелитель, сейчас всё сделаю, – поклонилась молоденькая девушка в чёрном платье с белым передником.

– Вы же, мой дорогой, не откажете старому другу?

– Что вы, господин Ром, сочту за честь.

– Вот и славненько, прошу вас, присаживайтесь и поведайте мне о своём путешествии.

Мы сидели и долго беседовали. Я рассказал Государю, как обстоят дела в провинциях, кто чем дышит, кто резко негативно относится к его управлению, а кто более лояльно. Но нет, ни одного мэра, поддерживающего его политику, кроме разве что господина Талла Николая Исаевича из СитиГрада. Он хорошо отзывался о Государе и даже просил личную аудиенцию, на правах вступившего в должность мэра. Царь заинтересовался этим персонажем и дал разрешение приехать, что мне и велено было передать.

– Так, это всё понятно, ничего не меняется, а что касается вашего грандиозного плана?

– Тут мы вроде как преуспели.

– Вроде как? – царь скривился. – Вы же знаете, Давид Ирославич, как я не люблю неопределённости.

– Из всех посещённых нами клиник только одна смогла ответить нам заинтересованностью. И она расположена как раз в СитиГраде.

– Хм, в эпицентре? – Ром задрал массивные брови и тяжело вздохнул, уставившись в огромное окно, выходящее на личный Государев сад. – Надо же так, хотя, может, это и к лучшему, истребить эту падаль на месте, а если что, то ошибки можно доработать, не отходя. Психоневрологическая часть плана не очень стабильна, не правда ли?

– Определённо, но я понимаю вас, Ром, и опасения, связанные с близостью цели, не безосновательны. Но, к сожалению, лишь эта клиника смогла стать тем базисом, что нам нужен, и, боюсь, теперь выбора у нас нет.

– Мнда, ну раз уж так, то какая теперь разница, если вы нашли то место, где можно работать.

– Верно, и сейчас подбором рабочего материала занимается моя помощница, я очень надеюсь, что к моему возвращению она сможет сделать свою работу.

– Вы в ней уверены?

– Как в себе, Ваше Преосвященство.

– Это хорошо, дилетантство и разного рода непрофессионализм нам сейчас никак нельзя допустить.

– Абсолютно с вами согласен.

– Ну что же, Давид Ирославич, поднимем за успешную компанию, – царь поднял золотой кубок, усыпанный драгоценными камнями.

Я поддержал его, и мы выпили.

– Вы, государь, скажите мне, готов ли сонник?

– М-м, аппарат крайне сложный, но в нашем распоряжении лучшие кибер-учёные государства, так что проблемы будут решены, и техника должна быть готова в ближайшее время, но вы же понимаете, специалисты такого рода сильно неординарны, и загонять их в рамки времени выходит гораздо дороже, так что будем наедяться, что всё получится.

– Надеяться?

– Увы, Давид, говорю вам как есть, и вы прекрасно знаете, как я не люблю все эти неоднозначные слова, но ситуация такова, что приходится их использовать.

– Хорошо, государь, будем, наедятся.

Потом мы спокойно поужинали и уже после, во время того как я распрощался и почти вышел за дверь, царь меня одёрнул и тихо сказал.

– Не стоит щадить рабочий материал, надеюсь, ваша протеже это осознаёт? Мы слишком долго пытаемся, теперь нужно действовать.

– Конечно, мой государь, я в этом убеждён, – ответил я, но на душе было неспокойно, ведь я реально не был уверен в том, что мы сможем осуществить задуманное.

– Тогда я спокоен, Давид. И ещё кое-что, мы уже обсуждали с вами, что есть причины, почему они находятся именно там, а мы с вами здесь. И меняться местами ни вы и уж тем более я желания не имеем. Пусть мы радикальны в наших взглядах, и приверженцев нашего движения сейчас очень мало, но настанет время, Давид, и мы получим большинство. Кстати, вот, может, этот мэр к нам присоединится? Как его там?

– Николай Исаевич.

– Да-да, мистер Талл, посмотрим, что он из себя представляет.

Глубокая чёрная дыра, наполненная страхом, отчаяньем, горечью и ужасом. Попавший сюда без всяких причин получает огромную дозу безумия, и без разницы, кем ты себя возомнил, здесь ты настоящий, и не тебе решать насколько сильно темнота сломает тебе хребет.

Темнота, ничего не вижу, нет даже очертаний хоть каких-то предметов, но я чувствую, я точно знаю, что я в этой долбанной комнате. Почему, ну почему я нахожусь всё время здесь?

– Аня, почему мы тут, почему мы постоянно в этой комнате?

– Я не знаю, – ответил голос в темноте.

– Хорошо, что я тут не один.

– Один?

– Я не один.

– А с кем ты?

В эту же секунду вспыхнул свет, наполняя проклятую комнату. Я огляделся: стою один, никого больше. Стол, стул, кровать, торшер, дверь, окно за шторами и никого.

– Кто тут? – испуганно бросил я вопрос в воздух. Тишина, я спросил ещё раз: – Тут кто-то есть?

– Ты же здесь.

Я огляделся, и правда я здесь, к чему такой тупой вопрос, есть ли здесь кто-то ещё.

– Я здесь? – вновь спросил я пустую комнату.

– Да, я тут.

– Хорошо, что я здесь, иначе я и не представляю, где бы я был, не будь я здесь.

– Представляешь.

– Да, – согласился я, опустив голову, – Представляю, – и тут же в голове возникла пустота, стремительно заполняемая темнотой, страшной, ужасной тьмой. Тело стало потряхивать, глаза налились слезами, страх застыл в них. Холод пронзил руки, ноги, голову, я будто провалился под лёд. Ужасная боязнь пошевелиться, чтобы не ускорить процесс поглощения меня тьмой, но так хочется погреть руки, особенно правую. Душа мечется, пытается сделать хоть что-то, но ей не дают, её уже жрут живьём.

– Тише, тише, тише, – послышался шёпот, сердце забилось, вот она – соломинка, вот он – пруток спасения. – Тише, тише, тише, – шёпот не изменялся, одна тональность, одна скорость, одна громкость. – Тише, тише, тише – СЛЫШИШЬ!!! – в голове произошёл диссонанс, этот безумный крик разорвал все связи, потеряна возможность логически думать, сопоставлять, понимать.

– Кто?

– Кто ты?

– Я не знаю, кто я, а ты кто? Аня?

– Аня? Или Сона?

– Сона?

– А кто такая Аня?

Я, наконец, моргнул и, открыв глаза, понял, что стою посередине комнаты, в левой руке зажат огромный тесак, а правая рука глубоко распорота от кисти до плеча. И холод, ужасный холод пронзает тело, холод, от которого я весь трясусь. Это кровь, я потерял слишком много крови, а это значит, что я сейчас потеряю сознание. Быстро, взять полотенце и замотать руку. Оглядевшись, понял, что вокруг нет никакого полотенца. Покрывало, на кровати лежит покрывало, сдёрнуть, зажать в зубах, оторвать лоскут, начать заматывать. И тут же заорать, потому как наматывать я стал змею на руку. Боль, руку пронзила боль, и это не удивительно, змея сжалась в смертельной хватке.