Андрей Бонцевич - Кома

– Хорошо. Сколько языков сравнения?

– Около трехсот, включая древние.

– Маловато, наверное. Ладно, им виднее. По криптографии чего говорят?

– Да пока ничего. Они всей толпой «Википедию» штудируют, смотрят ссылки на материалы тех, кто этим до нас занимался.

– Ясно. Ладно, давай сюда эту книжонку, я хоть сам на неё посмотрю.

Когда на пятничном собрании генеральный объявил, что шифровальное бюро «Ариадна» займется разгадкой рукописи Войнича, все начальники отделов и старшие инженеры как один засмеялись в голос. Впрочем, уже через минуту стало ясно, что шеф не шутил. Недоуменно переглядываясь, мастера цифровых тайн принялись нервно перешёптываться и черкать друг другу депеши в мессенджерах. В конце концов, несмотря на возню и ворчание, решение было принято, и трудяги расползлись по кабинетам.

С началом работы стало ясно, что книжка заскучать не даст. И уже в понедельник привычная вялотекущая болтовня за чашками кофе сменилась звонкими, яростными спорами. Кто-то восхищался сложностью задачи, кто-то не верил, кто-то доказывал, кто-то отвергал.

Мартин поначалу отнесся к проекту холодно. Собственно говоря, ему-то было всё равно, что разгадывать. Главное, чтобы сервера работали исправно, нейросети не сходили с ума, и были запасные клавиатуры, которые нужно быстро ставить взамен залитых кофе или китайской лапшой.

А сегодня таинственная рукопись была необходима, чтобы выкинуть из памяти красные буквы на потрескавшемся бетоне. Вглядываясь в примитивные рисунки и непонятные буквы, Мартин словно проваливался в мрачные пасмурные дни средневековья. Испещренные страницы тянули туда, в глубину далекой древности, в эпоху горящих еретиков, звонких лат и чумных докторов.

Мартин с шумом втянул воздух и мягко положил книгу на стол.

– Как тебе? – спросил Макс, поворачиваясь к кофе-машине.

– Странная штучка. Честно говоря, я мало что понимаю во всяких этих свитках и манускриптах, но здесь чувствуется какое-то напряжение, и, знаешь, неиллюзорно жутковато.

– Ага. Мне нравится. Я криптографам даже завидую немножко.

– Не, ну нафиг. Мозги ломать неохота. Давай лучше сходи к Лёльке, принеси два «сто тридцатых» и будем четвертый чинить.

– А монитор Миле?

– Пусть пока кофе пьет. У нее глаза слишком красивые, чтобы их жечь попусту.

Макс рассмеялся, крутнулся в кресле и поставил чашку на стол. Рабочий день начался.

Прямо перед обеденным перерывом в отделе программной поддержки отказал сканер, и Мартин решил заняться ремонтом сам.

Кодеры и тестеры работали без суеты. У них всегда звучала мощная электронная музыка, пахло кальянным дымом и пивом. Мартин перебросился парой слов с начальником их отдела – тяжёлым бородатым мужиком в огромных очках – и поспешил забрать устройство, чтобы не морщиться от яростного напора на обоняние.

Макс возник в проеме двери и постучал костяшками пальцев по косяку.

– Негоже лилиям прясть, – сказал он, глядя на раскрытый аппарат.

– Ладно, брось. Мне не сложно, да и руки не должны забывать.

– Ты хоть обедать-то пойдешь?

– Уже иду, – Мартин смахнул со лба длинную прядь, выпрямился и шагнул к двери.

Около столовой тихий эмбиентый гул офиса превращался в базарный гвалт. Шумели голоса, из-за дверей доносился грохот посуды, по воздуху плыли ароматы специй и соусов, и казалось, что ещё чуть-чуть, и всё это взорвется, разлетится мелкими осколками и затихнет навсегда.

Мартин поставил на поднос тарелку с куриным бульоном и замер.

– Шеф, ты чего? – участливо спросил из-за спины Макс.

– А нет, ничего, всё хорошо, – спохватился Мартин, выбираясь из обрывков внезапно набросившегося видения. – Мне просто показалось, что мы куда-то падаем. Всем нашим здоровым коллективом летим в пропасть, на дне которой сверкают синие и красные огни.

– Пива тебе надо выпить, – усмехнулся Макс. – И поспать.

– Мечты, мечты… Ладно, проехали. Интересно, у них в этот раз пельмени не с колбасой, как в пятницу?

Свободных столиков не было. Мартину и Максу пришлось присоединиться к двум парням из отдела структурного и лингвистического анализа. Они почти не обратили внимания на инженеров, лишь на секунду прервав разговор для приветствия.

Поневоле пришлось подслушивать.

– Кстати, а чем у нас Алия занимается? – разглядывая куриную ножку, спросил вихрастый парень в сером свитере, сильно тертых джинсах и треснувших очках – начальник отдела.

– Вроде как ритм считает. Или на видосы пялится, – ответил молодой человек с внешностью Пьеро.

– Пусть лучше пялится. Один фиг всё без толку.

– Да ладно. Ты-то сам думаешь, что это?

– Мистификация. Дай мне месяц, и я тебе такую же хренотень косыми буквами напишу.

– Допустим. Но зачем?

– Да чисто для лулзов. Смотри, там же нет ни хрена из технологий, недоступных в ту эпоху. Значит, не пришельцы и не волшебники. А голых баб среди кустистой герани любой дурак нарисовать может.

Мартин подцепил на вилку сероватый пельмень, подержал его немного перед собой и медленно съел.

А в самом деле, вдруг вся работа напрасна? Что, если расшифровка бессмысленна, и вся рукопись – бестолковый бред, спорадический набор непонятных буковок?

– Пессимистичненько, – сказал он парню в очках.

– А что? Фигня это всё, я точно говорю. Я же не первый раз в театре, абсурд от оперетты отличать умею. Зря только ресурсы тратим. Лучше бы берестяными грамотами занялись.

Мартин усмехнулся и вновь обратил внимание на пельмени.

После чашки горячего чая рабочее настроение улетучилось. Хотелось лечь на что-нибудь мягкое, укрыться пледом и провалиться в тихий сон, но вместо этого пришлось вставать из-за стола и заставить себя ползти в кабинет.

Перед лестницей на второй этаж Мартина остановила девушка из отдела криптографии.

– Что, Юль, что на этот раз сломали?

– Мозг. Держи, Марти, это тебе. Сегодня прилетело на официальную почту. Вроде шифровка, но взяли за пару минут. Там это… Странно как-то. Ты уж извини, что прочитали, но выбора не было.

Дрогнувшей рукой Мартин взял сложенный вчетверо листок. Он уже догадывался, что увидит на нем, и не хотел этого.

– Спасибо, – хрипло выдохнул он и шагнул на лестницу.

«Мартин, на всякий случай повторим здесь…» Он не стал дочитывать. Чертовщина, бред и сумасшествие. Папа и Олег-скалолаз.

На ремонт сканера ушло минут десять. Мартин закрутил винты, закрыл крышку и плюхнулся в кресло, стараясь смотреть вдоль мира.

– Ну, нет, шеф, так дело не пойдет. Ты чего сегодня такой… чудной?

– Такое чувство, что то ли я теряю этот мир, то ли себя в нем.

– Ого, ты даешь! Я знаю, что это такое и чем делу помочь. Оно называется одиночество, и спасаются от этого люди девчонками.