Игорь Сотников - Гиперпанк Безза… Книга третья

А этот Велианджело-Пиеро, почувствовав себя в относительной безопасности, сразу расправил крылья, да и посмел Аидычу громко и дерзко ответить. – От вашей грубой культуры себя.

На что Аидыч уже точно хотел не сдержаться, но опять эта Вишенка перебила его на полуслове.

– Тогда может не будем тратить время на не нужные споры, а пройдём в примерочную с вашими предложениями. – Предлагает Вишенка, и с этим вроде как все соглашаются, выдвигаясь в сторону примерочной. Где уже самому Аидычу приходиться брать себя и эти вещи в свои руки, затем горя от стыда при виде всего того, во что его тут решили рядить.

Ну а во что Аидыча тут рядили по его же словам, а по мнению всё того же паскудного Велианджело-Пиеро, чьё мнение постольку-поскольку будет учитываться только Вишенкой, а Аидыч его не в счёт не ставит хотя бы потому, что он этого Велианджело-Пиеро хрен за кого считает, а тот ему платит той же монетой, как лицо заинтересованное в том, чтобы поднять Аидыча на смех или на крайний случай, его унизить, такую гнусность подкладывая ему в место нормальной одежды, то это пояснялось эмоциональными выкриками Аидыча, глазам своим не верящий и сейчас в создателя не верующий при виде всего того, что он видел теперя в зеркало. – Убью я когда-нибудь этого реформатора одежды! – каждый раз такое в себе прорабатывал и проговаривал Аидыч, берясь за новый принесённый костюм.

– Да они что, вообще охренели! – ничего кроме насмехательства над собой понять не может Аидыч, глядя на эту странную композицию себя в зеркало. А вот заглянувшей в примерочную Вишенке, всё же слегка испугавшейся за Аидыча, так не воздержанно отреагировавшего на себя по новому приодетого, не всё так удручающе виделось.

– А по мне так не плохо. – Однозначно чтобы поддержать Аидыча, вот так смазывает острые углы Вишенка. И оттого Аидыч не так с ней груб, с недоверием спрашивая. – Ты так думаешь?

После же того, как Вишенка это подтверждает, они в общем, приходят к решению другой костюм примерить Аидычу.

– А ну на хрен. – И опять точно такая же реакция со стороны Аидыча на это нечто новое на себе. Правда на этот раз он тихо так охеревает. Что позволяет ему без вмешательства Вишенки отложить этот костюм и сменить его на другой, всё равно такой же дурной и нелепый, хотя не настолько, что тебе так и хочется набить морду тому типу в зеркало, кто на тебя так дерзко и противно в него смотрит.

А так как Аидыч уже столько времени не проявляет своего раздражения, то Вишенка, запаниковав немного в его сторону, с той же бесцеремонностью заглядывает в примерочную, и вау, отпад. – Это то, что нам нужно. – Говорит Вишенка, и на этом выбор костюма закончен, как думал Аидыч, собравшийся было его снимать. Но у Вишенки на этот счёт были другие планы.

– Вы что собрались делать? – вдруг вопрошает Вишенка, глядя на то, как Аидыч собрался расстёгивать пиджак.

– Снять его, а что же ещё. – Ничего не поймёт Аидыч.

– Нет, так не пойдёт. – Говорит Вишенка. – Вы должны в нём выйти и оценится людьми со стороны.

– Этим Велианджело, что ли? – раздражённо вопрошает Аидыч.

– Именно им. – Заявляет Вишенка. А Аидыч посмотрел за спину Вишенки, и что за удивительная трансформация его лица, он как будто испугался. В чём он никогда не признается, но признаки для такого его понимания все есть. – В этом костюме? – вопрошает Вишенку Аидыч, раскрывая перед Вишенкой свои неизвестные области я.

– Придётся. – Понимающе говорит Вишенка.

– Ну если надо, так надо. – Обречённо говорит Аидыч, глядя на Вишенку. Вишенка же выдержала небольшую паузу и отошла в сторону, чтобы освободить проход для выхода Аидыча. Ну а Аидыч сплюнул, да и выдвинулся на выход из примерочной. Правда ему по своему выходу представилось, что он вышел из-за кулис на арену цирка, где он с непривычки не сразу смог отчётливо увидеть окружающую его обстановку и зрителей. И только тогда, когда со стороны зрителей донеслось своё «брависсимо», Аидыч немного с ориентировался в пространстве. Но и только. А вот как ему отнестись к этому «Брависсимо» восторженного зрителя Велианджело-Пиеро, не скрывающего совершенно никак того, что он крайне удивлён тому, что у него всё-таки вышло и сумелось в человека переделать то, что и человеком назвать не поворачивалось назвать, то Аидыч лучше не будет никак относиться. И всем будет от этого лучше.

– Ну, теперь мы готовы. – Делает вывод Вишенка. Ну а что дальше, то дело техники и артистизма Аидыча, воплотившегося в образ человека-философа и структурного прогрессиста, Сен-Бернара…как его там? А, Леви, и его переводчицы госпожи Пеппер, за которую себя выдаёт Вишенка, прибывшие в этом дом культуры и быта для культурного обмена.

Правда, как вскоре выясняется, то они ещё не полностью готовы, и месье Сен-Бернару Леви, человеку космополиту, прогрессисту и херопуталу по отдельному мстительному мнению Аидыча, нужно ещё время, чтобы обтереться в этом костюме и в этом новом для себя образе человека большого ума от большого ума, как опять же считает Аидыч, человек действий, а не слов, как этот Сен-Бернар, херопутала, по причине чего в Аидыче идёт повсеместное отторжение этого интеллектуала и прогрессиста, являющегося полной противоположностью ему, и Аидычу нужно придумать какое-нибудь средство, чтобы хотя бы не тошнить внутренним собой, и в лице тоже. Хотя тошнотворность в лице и эта смертельная скука в скулах, как считает Вишенка, точь-в-точь отражает внутреннюю суть и философию жизни этих прогрессистов.

И Аидыч в костюме и внешнем виде месье Сен-Бернара, – зовут же прямо как какую-то собаку, недоумевает Аидыч, – под напором внутреннего профессионализма идёт вместе с мадам Пеппер в один из заморских ресторанов, судя по его франшизному названию : «Бл* буду заграница», чтобы там с собой новым освоиться и пообтереться.

Ну а так как внутри философа и прогрессиста Сен-Бернара находится собственной персоной Аидыч, тот человек, кто с логикой дружит и на веру принимает лишь то, что на ощупь проверит, то он не питает особых иллюзий насчёт местных предложений в этом ресторане. И он только зашёл в фойе ресторана, так сразу озадачил находящегося на входе администратора своим принципиальным взглядом на него и на всё здесь творящееся и предлагающееся.

– Ты, мурло, давай мне тут без балды говори, чем твоя забегаловка будет для меня интересна и что здеся взаправду. – Ухватив за верхнюю пуговицу униформы этого метрдотеля от слова с метр рожа, Аидыч внутри Сен-Бернара сразу себя обозначил, как очень образованного и привередливого клиента, кого на хер не обманешь и лучше этого даже не пытаться делать.

А метрдотель, надо отдать должное его смекалке и выучке, сумел сообразить, как выкрутиться из этого не такого уж и необычного положения, в перспективе избитого недовольным и поделом мне клиентом, кто всегда прав за щедрые чаевые.